Новости

Кадры кинохроники сохранили счастливые лица в тесной толпе, которая приветствует участников Фестиваля молодежи и студентов. Но старые документальные ленты бывают лукавы. В них и постановочные кадры — не редкость. Действительно ли молодые москвичи были так рады приезду зарубежных сверстников? Юрий Ряшенцев сохранил о фестивале самые лучшие воспоминания: «Дело в том, что мы не видели никогда такого количества зарубежных гостей, молодежи. Отношение было... Это какой год-то был?»

— 1957-й.
— То есть 12 лет как война закончилась, еще были такие отношения — очень хорошо помнили немцев. Я помню, например, одну из бесед немецких молодых людей с каким-то нашим человеком, который никак не мог забыть войны, и они ему рассказывали, что «мы другие немцы», и при одобрении толпы рассказывали, потому что изменилось отношение в принципе.

— А вот эти другие немцы на фестиваль уже приехали?
— Да, они приехали уже на фестиваль. Вся эта колонна шла по проспекту Мира, а мы смотрели с балкона, который выходил на проспект Мира. Мы смотрели это шествие... Такой был сатирик Леонид Лиходеев, человек крайне язвительный и желчный, но при этом сентиментальный. И когда смотрел это шествие, я помню, он вдруг повернулся ко мне и сказал: «Знаешь, никакого места интеллигентскому скепсису нет, это здорово». И когда проходили абиссинские студенты (а он начинал как поэт), он протянул к ним руки и закричал: «За мир и согласие с Хайле Селассие!» Это я очень хорошо помню. Пестрые пиджаки я запомнил. В нашей серой толпе совершенно не характерная одежда. Стала одеваться Москва по-другому немножечко.

— Вскоре после фестиваля или тогда?
— Прямо сразу после фестиваля свободнее нравы стали. Молодежь стала обниматься на улице и целоваться, чего она раньше не делала, это было дико, это вызывало возмущение рядом стоящих людей. Стали цветные люди попадаться чаще, чем были.

— Это уже студенты приехали обучаться?
— Да. Их стало гораздо больше. Вообще, они перестали быть экзотикой, которой были до этого. Это хорошая вещь была. Я думаю, что если смотреть так ретроспективно, он очень много дал для освобождения нравов и обычаев.

«Восторженные комсомольцы открывали для себя истины»

Уже в начале 60-х годов Алексей Козлов был для своих сверстников культовой фигурой. Еще бы — он играл полузапрещенный джаз! Недаром же, в пьесе Славкина «Взрослая дочь молодого человека» герои, вспоминая лучшие мгновения своей молодости, ее музыку, восклицают «А Козел на саксе!».

 

Москвичи приветствуют участников фестиваля