В 1931 году памятник, стоявший лицом к Красной площади, было решено перенести к Собору Василия Блаженного. По словам Елены Титоренко, это было связано с планом реконструкции Москвы: «Частью это было связано с теми идеями, которые бродили тогда в умах нашей советской номенклатурной элиты. Беда в том, что памятник, мало того, что потерял вот этот круговой обзор, он еще и утратил в какой-то степени смысл. Потому что вот эти фигуры, их расположение, их жесты, они были очень идеологически нагружены, как мы бы сейчас сказали».
Сегодня, по словам специалистов, исторический объект находится в аварийном состоянии. В целом же в Москве большинство памятников (а их более тысячи) нуждаются в ремонте. Особенно это касается строений XVIII и XIX веков. Говорит кандидат архитектуры Татьяна Кудрявцева: «Сколько лет реставрировался Пашков дом? Лет двадцать. Вы помните, сколько шла реставрация памятников архитектуры по имени Царицыно или, предположим, до сих пор у нас в плохом состоянии дом Остермана-Толстого, это музей декоративного искусства. Памятники XVIII-XIX века, особенно если там находятся учреждения государственные, они сейчас в очень прискорбном состоянии».
Основная проблема, по которой либо откладывают ремонтные работы объектов архитектуры, либо затягивают на несколько лет — финансы: «До настоящего времени вопрос состояния памятников федерального значения и регионального значения вплотную не рассматривался. Всегда предполагается по закону, что пользователь, арендатор, должен не только за аренду платить, но еще отреставрировать памятник. Это в основном очень вещи накладные. Пока нет механизма, по которому, как было в Париже, во Франции, человеку, который занимает памятник и реставрирует, какие-то были льготы. Я думаю, что отсутствие такого механизма в значительной степени и провоцирует какие-то не лучшие отношения к памятникам», — убеждена Татьяна Кудрявцева.
Искусствовед Елена Титоренко считает, что, не имея достаточных средств, приступать к реставрации уникального памятника нельзя: «На мой взгляд, у современных реставраторов есть самые широкие возможности, проблема одна — все упирается в деньги. Для того чтобы сделать реставрацию достойно, нужно просто заплатить достойные деньги. Он сделан из бронзы, бронза это самый обычный, распространенный скульптурный материал. Но просо бронза бывает хорошего качества и не очень. И для того, чтобы сделать памятник хорошо, нужно просто заплатить побольше денег и найти мастеров, которые стоят немножко дороже. Но здесь я не понимаю сути проблемы. Неужели кто-то рискнет заменить скульптурную композицию, отлитую под руководство Мартоса, на скульптурную композицию, отлитую сегодня. Тогда у нас вообще от памятника просто останутся одни воспоминания. Это называется "реконструкция со сносом". Вот есть у нас, у искусствоведов, такое очень ругательное слово "новодел". Этих "новоделов" по Москве сейчас много. Боюсь думать, что может случиться с человеком, который замахнется на один из самых знаковых памятников вообще во всей стране. В нашей стране, при нашей ситуации все возможно. Говорят, что когда некий господин, возглавляющий строительный комплекс Москвы, приехал в Венецию, он сказал, "да, конечно, хорошо, но какое-то все ветхое, вот построить бы все это заново, почему же они не сделают так". В глазах человека цивилизованного, любого музейщика, архитектора, кого угодно, это совершенно невозможно».
Насколько серьезной будет реконструкция, специалисты пока не говорят. Известно лишь то, что завершить ее планируют в 2011 году.