Новости

Петербургские музеи попали в странную ситуацию. Все они в основном работают на пределе своих возможностей, все существуют на благо петербуржцев, но материальное положение их сотрудников весьма различно: одни живут просто бедно, другие — очень бедно. В тех музеях, которые подчинены городу, зарплаты гораздо больше за счет надбавок из местного бюджета, в тех, которые имеют несчастье быть подчиненными федеральному центру, этих надбавок нет и, соответственно, скоро не останется талантливых сотрудников.

Говорит директор Государственного этнографического музея Владимир Грусман: «Это трагедийная ситуация. Город все время наращивает доплаты, и здесь образуются безумно опасные для нас ножницы. Город все время вливает и вливает деньги на доплаты своим работникам в городских музеях, в городских библиотеках и в архивах. Наши руководители в Москве (мы федерального подчинения) этого не делают. 30 кандидатов наук. Если бы я осознавал, что эти люди получат такую надбавку, как получают преподаватели вузов, так вопросов бы не было, это означало бы для них увеличение заработной платы в полтора раза сразу. Поэтому вопрос очень серьезный. Нам твердо не хватает того, чтобы нам федеральное правительство давало нормальную заработную плату».

Музеи поставлены в жалкое, унизительное положение, считает исполняющий обязанности заместителя директора Русского музея по науке Григорий Голдовский: «У нас 12 докторов наук, около 40 кандидатов наук. Защищались все на материалах Русского музея. Существование коллекции Русского музея без научной деятельности невозможно, немыслимо. Более того, даже если мы очень захотим разделить науку и, скажем, хранение, нам это все равно не удастся. Значит, надо закрыть музей, превратить его в склад. Каждый из директоров музея, а наш музей не исключение, по-своему находит способ выйти из создавшегося положения внутри своего собственного музея, найти деньги на доплату за научные степени, найти возможность предоставлять дополнительные отпуска сотрудникам, изыскивать возможности финансирования научных мероприятий, обозвав их по-другому, научно-выставочные. Но с какой, собственно, такой радости каждый музей должен находить для себя возможности изворачиваться для того, чтобы доказывать вещи, совершенно очевидные? Можно, конечно, закрыть глаза на то, что в устав музея не включена научная деятельность, потому что де-факто она все равно будет существовать. Но ведь это уже абсолютное какое-то лукавство вряд ли приемлемо. На мой взгляд, вопрос надо ставить глобально. Вопрос должен стоять о том, что... Я не знаю, есть ли у нас закон о музеях? Нет у нас закона о музеях. Должны быть общие законодательные акты на уровне государства, касающиеся деятельности музеев. В противном случае не только наука в музеях, а музей в целом захиреет. Особенности существования, к сожалению, многих провинциальных музеев это ярко доказывают».

Дело не только в разном подчинении музеев, но и в такой называемой реформе Академии наук. Говорит директор Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого, Кунсткамеры, доктор исторических наук Юрий Чистов: «В течение трех лет ежегодно повышается зарплата научных сотрудников. В 2008 году их государство обещало довести до средней зарплаты в 30 тысяч рублей. Но государство не выделило достаточного количества денег на повышение этой зарплаты и решает большую часть этой проблемы за счет сокращения сотрудников академических институтов. Мы каждый год должны сокращать по 7-7,5 процентов сотрудников. Мы категорически не можем сокращать музейных сотрудников. Это просто приведет к гибели уникальных коллекций, которые собирались с начала XVIII века. У нас и так не хватает хранителей этих коллекций, у нас исчезают научные направления. Группа исследователей, которая занималась этнографией Австралии, Океании, где была очень сильная американистика, у нас осталось два с половиной американиста, два с половиной австраловеда, а в стране их вообще почти нет. А для нас это очень опасно, потому что, опять же, огромные коллекции, которые мы храним, должны быть специалисты, которые знают, как с ними работать, как их экспонировать».