Новости

Расширившееся употребление матерной брани, поток заимствований, изменение речевого поведения и многое другое — вот аспекты, которые рассматривает Максим Кронгауз. Их он называет болевыми точками. А поэт Лев Рубинштейн добавляет: «Такие перемены неспроста вызывают жаркие споры. Чем в стране становится ирреальнее и абсурднее общественная жизнь, тем в большей степени мы окунаемся в эту стихию, которая называется "язык". Потому что язык - это одновременно и зона порабощения, и зона освобождения. И я как раз всегда склонен очень оптимистически относиться к языку, потому что он мне иногда мистически представляется чуть ли не живым, достаточно сильным и достаточно увертливым, лукавым существом, которое не даст и не дает себя оседлать. Власть действительно неоднократно пыталась подмять под себя вот эту силу. Как власть владеет языком, мы хорошо знаем, но она все время им хочет овладеть. А язык иногда очень злобно мстит за себя. Вспомним хотя бы два эпизода из нашей новейшей истории. Что случилось с товарищем Сталиным после того, как он опубликовал свою бессмертную работу "Марксизм и вопросы языкознания"? Он умер. А когда Хрущев в последний год своего правления затеял реформу правописания, он умереть не умер, но его поперли очень жестоко. И это сделал язык, я уверен», — говорит Лев Рубинштейн.

 

Лиля Пальвелева