Предисловие

 

                                 Входят строем пионеры: кто с моделью из фанеры,

                                 Кто с написанным вручную содержательным доносом,

                                 С того света, как химеры, палачи-пенсионеры

                                 Одобрительно кивают им, задорным и курносым...

                                           Что попишешь — молодежь,

                                            Не задушишь, не убьешь.

 

 

В советской историографии и мифологии картина на­цистской оккупации СССР представлена с помощью не­скольких простых схем. В частности, в отношении комму­нистического партизанского движения постулирован ряд тезисов, за рамки которых до недавнего времени просто за­прещалось выходить:

 

-   советские партизаны пользовались всесторонней под­держкой мирного населения;

 

-   главной целью партизанского движения была борьба с немцами, второй задачей была защита населения от террора и репрессий врага;

 

-   материальное и техническое обеспечение «народных мстителей» осуществлялось за счет трофеев, добытых у противника, при этом часть добытых трофеев возвращалась местным жителям.

    

Эти тезисы, благодаря многократному повторению, укрепились в сознании людей и в последнее десятилетие почти не подвергались переоценке.

    

По словам исследователей Игоря Ермолова и Сергея Дробзянко, «о партизанах... написано много, однако в су­ществующих советских и постсоветских источниках парти­занское движение представлено далеко не таким, каким оно было на самом деле, а скорее таким, каким его хотелось бы нидеть коммунистическому руководству СССР».¹ Точнее сказать, оно представлено таким, каким, по мнению руко-иодства, его положено было видеть населению Советского Союза.

    

Работая над темой национального украинского Сопро­тивления, я столкнулся с рядом документов, свидетель­ствующих о провокационной и репрессивной роли совет­ских партизан на оккупированной нацистами территории. Н принципе, подобную роль несложно предположить. По­скольку красные партизаны были инструментом тоталитарного режима, находящегося в критической ситуации, то их деятельность была продолжением политики сталинской диктатуры на территории, где коммунистической власти временно не было.

    

Когда же в разговорах со знакомыми я поделился результатами своих изысканий, это вызвало недоверие, в том числе не только у относительно молодых людей, но даже у исследователей II мировой войны: «Как красные партиза­ны народные герои — могли жечь наши деревни? Зачем? Этого не было, да и не могло быть!»

    

Могло.

    

Слово предоставляется народному писателю Белоруссии писателю Василю Быкову, на книгах которого воспитано не одно поколение советских людей: «Спонтанная во многих слу­чаях борьба белорусов против немецких захватчиков была использована большевиками в политических целях. Партизанскoe движение с самого начала инспирировалось и контролировалось партийными органами, засланными из-за линии фронта чекистскими кадрами, которые продолжили свою обычную довоенную деятельность. Белоруссия в этой войне оказалась между огнем и полымем: с одной стороны, жестокостью оккупационной власти, с другой — не меньшей жестокостью «народных мстителей» по отношению ко всем, кто не с ними. Национальная воля белорусов к самоопреде­лению, точно так же, как и самовыражению, не принималась во внимание; война с обеих сторон велась безжалостными методами средневековья без всякого милосердия к мирным жителям.

    

Каждый террористический акт или акт саботажа стоил белорусам сотен и тысяч жизней заложников — ни в чем не виноватых людей, которые не могли взять в руки оружие и на правах мирных обывателей жили в населенных пунктах. Сотни белорусских сел были уничтожены руками немцев только потому, что их уничтожение было спровоцировано партизанами».²

    

Это — слово художника, лично пережившего многие описываемые им события. Теперь предстоит сказать слово историкам. Поэтому и решено было написать эту работу, опираясь на доступные документы.

   

Репрессивно-карательная деятельность советских пар­тизан рассмотрена на примере Украины. В отдельных слу­чаях описываемые события происходили за ее пределами: на пограничных территориях Белоруссии и России. Доба­вим также, что озвученные в Латвии в ходе дела Василия Кононова материалы и ряд введенных в оборот документов об оккупационном режиме в Белоруссии³ свидетельствуют: красные партизаны грабили и терроризировали население и в других регионах СССР, находившихся под контролем немцев.

 

    

Для начала необходим короткий экскурс в историю партизанского движения Украины в годы советско-германской войны.

    

Исходя из доктрины «малой кровью на чужой территории, РККА и НКВД-НКГБ не подготовились к парти­занской войне на территории СССР. В 1937-1939 гг. все то, что было подготовлено для ведения партизанской войны в западных районах Советского Союза, было уничтожено, а подготовленные партизаны либо переквалифицировались в диверсантов, либо подверглись репрессиям.

    

Но в 1941 году отходящие войска все же успели оставить после себя подпольные коммунистические структуры, по большей части вскрытые оккупантами, а иногда просто сдавшиеся в первые недели и месяцы оккупации. В некото­рых районах, например, в Донбассе, коммунисты, зарегистрировавшиеся в полиции, спокойно прожили весь 1942-й год и были расстреляны немцами только в 1943-м — под воздействием поражения под Сталинградом.

    

Партизанское движение 1941 года в Украине в основ­ном представляло собой плохо организованные группки окруженных и разбитых частей Красной армии. Они были быстро уничтожены оккупантами и местными силами, а ча­стично просто вымерзли очень холодной зимой 1941/42 го­нт 15 результате на весну 1942 г. в Украине остались лишь небольшие отряды партизан, оккупантам особого беспокойства не причинявших.

    

Такое положение дел не устраивало Сталина, объявившего о «всенародной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками». Поэтому уже с 1941 года НКВД Украины в массовом порядке забрасывает за линию фронта подпольщиков, разведчиков и диверсантов.

    

Согласно «Докладной записке НКВД УССР о работе НКВД УССР по организации и руководству оперативной деятельностью формирований в тылу противника», с 1 августа 1941 года по 1 марта 1942 года украинские чекисты выброси­ли за линию фронта 1874 партизанских формирования общей численностью 29 307 человек и 830 агентов-разведчиков и связников с партизанскими отрядами.⁴ Подавляющее боль­шинство этих «партизан», а по сути, шпионов и диверсантов, погибло или попало в плен.

    

Как это происходило? Как правило, эти молодые, ком­мунистически настроенные люди проходили краткий курс подготовки, иногда длящийся всего пару недель. Потом они пешком переходили линию фронта, или их группками по 10-20 человек сбрасывали с самолета в тыл врага. Если это замечали немцы, то к месту десанта тут же устремлялись части СС, зачастую вместе с проводниками из местного на­селения или совместно с местной полицией. После этого десант уничтожался, а даже если засланным с «большой земли» удавалось уйти от преследования, то диверсантам и разведчикам было очень сложно вести какую-либо деятель­ность на незнакомой территории, население которой отнюдь не всегда принимало сталинских посланцев с распростер­тыми объятиями.

    

Нередко парашютистов или диверсантов, пришедших из-за линии фронта пешком, выдавали оккупантам или даже уничтожали сами местные жители, знавшие: за мосты, склады и комендатуры, которые подорвут и подожгут «сва­лившиеся с неба», придется отвечать всем окрестным селам. Многие крестьяне ненавидели коммунистическую власть и готовы были выдавать ее агентов хоть черту. Кто-то помогал немцам и за обещанную награду.

      

Цифровых данных именно за этот период в моем распоря­жении нет, есть за чуть более поздний период. В 1942-м году 4-м управлением НКВД УССР в тыл врага было направлено 2027 разведчиков-одиночек и 595 разведгрупп. Обратно вернулось 400 разведчиков (20%) и 34 группы (6%).⁵ Остальные погибли или пропали без вести.

    

Если, исходя из этих данных за период с 01.08.41 по 01.03.42, предположить, что средний состав разведгруппы в И) 12 году составлял 15 человек, то получается, что за 1942-й год на оккупированную территорию Украины НКВД УССР наслал 11 000 агентов и шпионов, а всего за 1941-1942 годы - около 41 000 человек.

    

Очевидно, что руководители подполья и партизанского движения абсолютно не ценили жизни своих подчиненных. Одними лишь сложными условиями потери в 80-94% лич­ного состава объяснить нельзя — сыграл роль и такой фактop, как плохая подготовка большинства выбрасываемых в тыл людей и столь же плохое обеспечение операции.

Те же партизанские отряды, которые возникали стихийно по из окруженцев или местных жителей, Москва стре­милась взять под контроль, в том числе и с помощью офи­церских кадров, засылаемых с «большой земли».

    

Для руководства «народными мстителями» 30 мая 1942 года и создается Центральный штаб партизанского движения ( ЦШПД), а 20 июня — подчиненный ему Украинский штаб партизанского движения (УШПД). Оба штаба организовывались с участием НКВД СССР и НКВД УССР, поэтому большинство руководящих постов в них занимали сотруд­ники репрессивно-карательных органов. Партийная номенклaтypa также играла ведущую роль в руководстве крас­ными партизанами. Например, ЦШПД возглавлял Первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Пономаренко, а Первый секретарь ЦК КП(б) Украины Никита Хрущев курировал деятельность УШПД.

    

Красными партизанами руководили также и армейские структуры — некоторые партизанские отряды подчинялись штабам отдельных фронтов, которые ставили перед ними конкретные задачи — как правило, добыча разведданных и, реже, уничтожение определенных объектов: мостов, пере­прав, железных дорог, складов.

    

Руководство — партийное, чекистское и военное — сы­грало не последнюю роль в превращении «народных мсти­телей» в грозу украинских деревень. Партноменклатура стремилась не допустить ухода населения из-под своего политического влияния, репрессивно-карательные органы решали те же задачи, что стояли перед ними до и после вой­ны. А военным было важно проведение боевой операции, и судьба населения оккупированных территорий их особо не занимала, даже если своими действиями партизаны прово­цировали нацистский террор против мирных жителей.

    

В середине-конце 1942 года в лесах северо-востока Украины и приграничной Брянщины постепенно активизи­руются насчитывавшие по 1000-1500 человек отряды Ков­пака, Федорова, Сабурова и полковника Якова Мельника. Эта активизация, как мы увидим, натолкнулась на противо­действие немцев.

    

Какова же была численность просоветских партизан Украины в тот период?

Советские историки сообщали, что за годы войны через партизанское движение Украины прошло около полумилли­она человек. Безусловно, это сильное преувеличение. Вызва­но оно было желанием местной номенклатуры в послевоен­ные годы показать свою республику «самой партизанской из всех». Историкам дали соответствующие указания, и они вы­дали «на-гора» соответствующие «исследования» и цифры.

    

Мы же обратимся к документам штабов партизанского движения.

   

В «Плане действий партизанских отрядов Украины на зимний период 1942/43 гг.», подписанном главой УТТТПД майором госбезопасности Тимофеем Строкачом 22 ноября 1942 года, значилось:

          

«По состоянию на 15 ноября 1942 года состоит на учете действующих на территории Украины 55 партизанских от рядов общей численностью 6350 человек, из них имеют по­стоянную радиосвязь с Украинским штабом партизанского движения 38 партизанских отрядов общей численностью 5027 человек».⁶

   

Как видим, не так уж и много: шесть с половиной тысяч человек. Учтем, что во время переписки с Центром коман­диры партизанских отрядов нередко сознательно завышали численность своих подчиненных. Во-первых, это происхо­дило из соображений банального очковтирательства: «...за третий квартал текущего года наш отряд вырос на 16,4%, таким образом, задание партии и правительства перевы­полнено на 12%...». Кроме того, преувеличение собственной численности делалось при попытках получить от Центра побольше боеприпасов, так как ЦШПД рекомендовал добы­вать их у врага.

   

Но, с другой стороны, эта цифра не учитывает участни­ков отрядов, не имеющих никакой связи с Центром. И в дан­ной работе такие партизаны не рассматриваются, поскольку их трудно назвать «красными» или «советскими». Эти пар­тизанские отряды состояли из простых крестьянских пар­ней, к которым нередко присоединялись окруженцы или бе­жавшие военнопленные. Этим партизанам было наплевать на всевозможные штабы, высокую политику, судьбы Третье­го рейха и «Советской Родины», но было отнюдь не наплевать на судьбу собственной деревни. Они прятались в лесах недалеко от прежнего места жительства и старались немцев особо не злить и не тревожить, чтобы не навлечь репрессии на своих родственников и односельчан. Но зато представи­тели оккупационной администрации отлично знали: рядом партизаны, и если у этой деревни отнять последнюю корову или всех жителей попытаться выслать на принудительную работу в рейх — тут же из кустов раздадутся пулеметные очереди, а полицейская комендатура сгорит на следующую ночь.

   

Эти партизаны, которых советские партизаны называ­ли «дикими», часто не любили «героев невидимого фронта», направляемых Центром, поскольку пришельцы были чу­жаками, ломавшими и без того хрупкое равновесие между оккупационной администрацией и населением, чужаками, своими действиями провоцировавшими нацистский террор. К тому же прибывшие товарищи тут же стремились взять под контроль партизан местных, что последним, понятно, не всегда очень нравилось.

   

По  подсчетам  украинского  исследователя  Анатолия Кентия, за все годы нацистской оккупации сквозь ряды со­ветских партизан, подчиненных Центру, прошло 50-70 ты­сяч человек. Число же не антисоветских, но и не подчинен­ных УШПД партизан было в 2-3 раза больше.⁷

   

Кроме партизан, были еще и откровенные бандиты, ни­кому не подчинявшиеся и ни с кем особо не ладившие — та­ковых бы и следовало назвать дикими без кавычек. С ними боролись и местные жители, и гитлеровцы, и коммунисты.

   

Но в общем следует сказать, что это деление довольно условное. Часто по своей деятельности красные напомина­ли «диких», «дикие» — красных, беспощадно и бесстрашно истребляя немцев, а неформальная крестьянская самообо­рона погрязала в безделье и грабежах.

   

С бывшими партизанами встретился в 1944 году на курсах усовершенствования командного состава капитан Георгий Климов. Правда, не в Украине, а в Ленинграде. Вот, как он их описывает: «Здесь можно встретить сравнитель­но молодых людей, обросших бородами и усами самых ди­ковинных фасонов. Эти угрюмые типы даже в жаркую по­году таскают на голове меховую шапку-кубанку с красной шелковой лентой наискосок — знак партизанского звания.

   

Это бывшие офицеры и командиры партизанских отряды, из которых теперь выколачивают партизанский дух и приучают к армейской дисциплине.

   

Вскоре после освобождения Ленинграда из кольца бло­кады и январе 1944 года в городе торжественным парадом было отмечено вступление партизан Ленинградской области.Через месяц в Ленинград с фронта были поспешно отозваны несколько спецбригад НКВД для разоружения расходившихся лесных вояк. Партизаны вели себя в городе, как завоеватели во вражеской крепости, и с пытающимися призвать их к порядку милиционерами разговаривали не иначе, как на языке ручных гранат и автоматных очередей. Мили­ционеров они считали своими потомственными врагами и открыто хвастались, кто сколько «лягашей» уложил.

    

После парада и последующего разоружения всех партизан пел особого шума загнали в телячьи вагоны и переправили и спецлагеря НКВД.

    

«Диким партизанам поют гимны в газетах как националь­ным героям-патриотам, но, когда они из лесов попадают на свет Божий, то их первым делом зовут перед ясные очи НКВД. Чем вы, собственно, занимались, граждане партизаны? Одно дело регулярные партизанские отряды из переодетых частей Красной Армии или полурегулярные, имеющие присланных из центра командиров и центральную радио- и авиасвязь. Мо если вы околачивались в лесах и выходили на «продразверстку» только, когда кончались самогон да сало... Тогда дер­житесь — не помогут вам и красные ленточки на лбу!»⁸

    

Как мы увидим далее, не только «дикие» партизаны вели такой образ жизни. Но вожакам подчиненных центру отрядов, бездельничавших и при этом беспощадно грабив­ших и терроризировавших население, высокое начальство давало не «десять лет без права переписки», а звезды Героев Советского Союза...

    

Возвращаясь к событиям на Украине. Зимой 1942/43 года немцы обеспокоились активизацией партизанского движения, поэтому разгромили и выгнали большинство «народных мстителей» УССР в Белоруссию и Россию. Об этом свидетельствуют документы УШПД:

       

«Состояние   партизанского   движения   на   Украине   к 1.1.43 года характеризуется следующими цифрами:

        

а) Действующих отрядов — 60 с общей численностью 9199 чел., из них вытеснено [противником] с территории Украи­ны — 24 отряда с общей численностью 5533 чел.

        

б) С начала войны зарегистрировано отрядов 675, общей численностью 25 223 человек».

    

То есть на начало 1943 г. на Украине осталось 3 666 парти­зан. А с подавляющим большинством из бывших ранее 25 тыс. связь или утрачена, или вообще не была установлена. Очевид­но, они были либо уничтожены, либо не горели желанием вос­станавливать связь с УШПД. Документ подводит итог:

        

«Таким образом, в настоящее время на Украине почти нет ни одного крупного активного отряда, имеющего связь с центром».⁹

    

Кстати, цифра в 9 200 человек советских партизан Украины подтверждает безоглядность действий УШПД и НКВД УССР. За полтора года войны в тыл врага выброшено около 40 000 разведчиков, подпольщиков, диверсантов, тер­рористов и партизан, обратно вернулось ничтожное мень­шинство, а всех «народных мстителей», подчиненных Цен­тру, почему-то на начало 1943-го года насчитывалось менее 10 000. То есть даже к своим, тщательно отобранным кадрам руководители партизанского движения относились как к пушечному мясу, десятками тысяч высылая свою агентуру на смерть или прямиком в лапы СС и СД.

    

А то, что население УССР оказывало поддержку крас­ным партизанам и в массовом порядке вступало в их ряды, - очередной коммунистический миф.

    

Судите сами.

    

Перед войной население Украины было почти 30 мил­лионов человек. То есть число красных партизан на конец 1942 г. составляло около 0,01% от этого количества. В по­следующее время численность партизан Украины при активной поддержке Центра и из-за усиления нацистского террора выросла до 30 тыс. человек— 0,1% от довоенной численности населения республики. Как видим, цифры очень скромные. Ведь партизанские отряды создавались и росли не только и, может быть, не столько за счет местного населения. Да и какого местного населения? Тех, кто сознательно «хату покинул, пошел воевать, чтоб землю Украины у немцев отнять», было немного. В красных партизанах оказывались окруженцы, бывшие военнопленные, засланные с «большой земли» кадры, «искупавшие вину» бывшие коллаборанты (русские, украинцы, кавказцы, словаки и др.), евреи, спасавшиеся от нацистского геноцида, партсовактив, убегавший от террора немцев, крестьяне, ушедшие в лес во время и «охоты на остарбайтеров» для того, чтобы не быть сосланными на немецкую неволю, а с 1943 года — поляки, обозленные террором украинских повстанцев.

    

Например, согласно советским данным, в пяти крупнейших партизанских отрядах, действовавших на Украине, украинцев насчитывалось лишь 46%, а в дивизии Ковпака – только треть.¹⁰ В некоторых красных партизанских отрядах, оперировавших в Западной Украине, украинцы вообще отсутствовали, или их было незначительное меньшинство. Например, уроженец Вильнюса Илья Йонес, проведший в Восточной  Галиции большую часть войны, в своих воспо­минай и их указывает: в их партизанском отряде были толь­ко польские, русские и еврейские части.¹¹

    

Но в этом случае Украина — не совсем типичный при­мер. Цифры, приводимые на основе партизанских отчетов генерал-полковником Г.Ф.Кривошеевым, свидетельствуют, что партизанское движение в СССР имело большие регио­нальные отличия:

          

    

То есть на всей территории Украины к концу 1942 года партизан было в полтора раза меньше, чем летом 1942 года в одной Орловской области РСФСР. К весне 1943 года это соотношение несколько изменилось. Теперь на одного пар­тизана Орловщины приходился один партизан Украины:

        

    

К этим данным следует подходить осторожно, так как часть отрядов Брянщины, Орловщины и Курской области находились в оперативном подчинении УШПД. Таким об­разом получается: часть «украинских партизанских отря­дов» — на самом деле русские партизанские отряды, в Укра­ине и не бывавшие.

    

Большая часть красных партизан, подчиненных УШПД, дислоцировались к весне 1943 года на северо-востоке Укра­ины, а также в РСФСР и Белоруссии, в лесах Житомирской области — там, где были леса.

   

На рубеже 1942/43 гг. ЦШПД и подчиненный ему УШПД в силу ситуации, складывавшейся на фронте, реши­ли передислоцировать крупные партизанские отряды в западную Украину. А население этих районов, сравнившее и 1939-1941 гг. польские «буржуазно-помещичьи» порядки со сталинской «самой демократической в мире республи­кой», любовью к последней явно не воспылали.

        

 

Западные украинцы обиделись на коммунистов не только из-за вакханалии советизации 1939-1941 годов. В первой половине 1944 года в Галиции (Станиславская, Тернопольская, Львовская, Дрогобычская области) рейдами проходили «народные мстители». Об их действиях свидетельствует донесение, написанное тоже 17 марта 1944 года из того же региона — Галиции, той ее части, что еще была занята нем­цами. Только отправлено послание было не в Москву, а в Лондон — польскому эмигрантскому правительству. Автор - офицер подпольной польской Армии крайовой (АК) «Лавина» (Тадеуш Комаровский). Авторство не оставляет сомнения в объективности оценки: в тот момент АК сра­жалась против немцев и украинских повстанцев, а Советы воспринимались как вынужденный, но ненавистный союзник, пять лет назад совместно с гитлеровцами растоптав­ши и   Польшу. Документ называется  «Отряды  советских партизан в округе Львова», в нем, среди прочего, указано: «...советские отряды сражаются хорошо, вооружены очень хорошо, обмундированы убого. Отношение к полякам без­укоризненное, украинцев и немцев расстреливают».¹⁵

 

Повторим: враждебность украинцев в значительной мере объясняется поведением самим партизан на террито­рии Украины. И дело не только в том, что к одним «народ­ные мстители» относились безупречно, а других — убивали. При знакомстве с документами опровергается советский миф о том, что партизаны обеспечивали себя продоволь­ствием за счет добытой в бою с немцами провизии, которую ранее нацисты реквизировали у крестьян.