К тридцатым годам XIX века Российская империя, заключив мирные соглашения с Персией и Турцией, прочно укрепилась за Главным Кавказским хребтом. Закавказье, от Черного до Каспийского морей, стало российским.

 

     Из окон Зимнего дворца российскому императору уже мерещились черноморские проливы, перешедшие из рук «больного человека», как называл Николай I Турцию, к России. Проливы нужны были России для свободного выхода на Средиземноморские просторы – важный экономический и политический шаг в укреплении позиций на Ближнем Востоке. Почти 40 процентов российского экспорта проходило через проливы. Наилучшим средством достижения этой цели, по представлению императора, было окончательное решение Восточного вопроса, под которым еще Екатерина II понимала создание на землях Турции православного государства во главе со своим вторым внуком, которому и имя дала многозначительное – Константин. Она даже монету отчеканила в честь его рождения с изображением креста на константинопольском Софийском храме. Правда, Константин потом не только не претендовал на этот престол, но даже и от российского отказался, предпочитая власти любовь прекрасной полячки.

 

     Восстание всесильного непокорного турецкого вассала, египетского паши Мухаммеда-Али, дважды воевавшего с султаном в тридцатых годах девятнадцатого столетия, да так, что ставил под угрозу существование самой турецкой империи, существенно изменило политическую обстановку на Ближнем Востоке, изменив и подход императора к проблеме проливов.

 

     В первоначальный период этого восстания Россия в ответ на просьбу Махмуда II спасти его от приближающихся к Константинополю войск паши направила в Босфор свою эскадру и высадила десятитысячный десант на его берегах, принудив Мухаммеда-Али к перемирию с султаном. Воспользовавшись этим нетипичным моментом в русско-турецких отношениях, Россия в 1833 году заключила с Турцией так называемое Уникиар-Искелесское соглашение, по которому проливы сроком на восемь лет переходили под её контроль.

 

     Европе (Англии, Франции, Австрии) не нужен был развал Турции, как и не нужен был протекторат России над проливами, ставившие под угрозу балканские владения Австрии, колониальные интересы Англии и Франции в Азии и Африке. Успехи египетского паши побудили великие державы вмешаться в конфликт на стороне Турции (кроме Франции). Под прямой военной угрозой Австрии и Англии, паша вынужден был пойти на уступки: признать ограничение его власти собственно Египтом, вернуть Махмуду II отвоеванные у него Сирию и Палестину. Англия направила эскадру к берегам Сирии, обстрелявшую с моря крепость Акко, при обстреле снаряд, попавший в пороховой погреб взорвал крепость.

 

     Лондонская конвенция о проливах, подписанная в июле 1841 года четырьмя европейскими державами, с решением которой вынуждена была согласиться и Россия, установила международный контроль над проливами. Россия свои преимущественные прав потеряла.

 

      Конвенция была выгодна и значима для Турции, но и Турция вынуждена была пойти на некоторые уступки, и не только в части торговых приоритетов. За помощь в борьбе с Мухаммедом – Али султан заплатил разрешениями европейским странам иметь непосредственно в Палестине свои официальные представительства – консульства, основывать религиозные конфессиональные структуры – епископатства, патриаршества, официально предназначенные для содействия паломничеству к святыням Палестины.

 

     Англия, первая, еще в 1839 г. учреждает в Иерусалиме свое вице-консульство, а затем по соглашению с Пруссией в 1841 г. основывает в Иерусалиме общий епископат протестантских церквей Англии и Пруссии, первым епископом которого стал протестант М. Соломон (еврей по происхождению), «дабы привести иудеев Святого города ко Христу». Значительно позже, после образования Германии, он разделится на два самостоятельных, каждый из которых был привержен своему направлению в протестантизме.

 

      Франция в 1841 г. для защиты латинян (католиков) также учредила свое консульство в Иерусалиме. В поддержку католиков папа Пий IX в 1847 г. назначил одного из своих епископов Иосифа Валергу «Латинским патриархом Иерусалимским» – шаг, повлекший за собой нарушение многовекового статус-кво христианских общин Палестины, где иерархическое старшинство традиционно признавалось Константинополем (Стамбулом) за православным патриархом Иерусалима. Фактически, этот шаг был равносилен второму вторжению (после крестовых походов) католицизма в исконные земли византийского православия. Учреждает свое консульство и Австрия – 1847 г.

Россия с укоренившимися со времен падения Византии представлениями о своем главенстве в мире православия, в её праве быть защитницей всех православных в Османской империи не могла себе позволить быть в арьергарде этого процесса. Пожалуй, она даже опережала западные страны. Получив по Кучук-Кайнаджарскому договору с Турцией (1774 г.) право представлять интересы православных подданных Османской империи, она в 1795 году учреждает консульство в Бейруте в сфере деятельности которого был не только Ливан, но также Сирия и Палестина.

 

     Первым шагом на пути официального проникновения России в Палестину было учреждение в 1820 году вице-консульства в г. Яффо, в то время крупном портовом городе, через который прибывали в Палестину русские паломники. Однако, по политическим соображениям консульство избегало каких-либо действий, которые могли быть истолкованы как российские территориальные притязания в регионе.

 

     Усиление конкуренции с Западными странами после 1841 г. за влияние на Ближнем Востоке диктовала необходимость и в расширении дипломатического присутствия в регионе, и в повышении его уровня. В 1858 г. Россия учреждает императорское консульство непосредственно в Иерусалиме (с 1889 г. – генеральное), подчинив ему вице-консульство в Яффо и вновь организованное вице-консульство в Хайфе. Консульства стали важнейшими звеньями не только в защите и помощи русским паломникам на пути к святым местам Палестины, но и в проведении официальной российской политики в регионе, политики достаточно осторожной и взвешенной из-за непростых отношений с другими церквями, из-за соперничества с ведущими державами Европы, тщательно наблюдавшими за всеми действиями России.

 

     В Петербурге упрочнение позиций России в этом регионе связывали, прежде всего, с укреплением православия в Палестине, как посредством материальной помощи греческому священству и установлением постоянных связей с ним, так и с усилением влияния на православную паству, основную массу которой составляли арабы. За те же арабские души боролись и католики, и протестанты.

 

      Инициатива была проявлена, но не церковью в лице её главного органа Святейшего Синода, а министерством иностранных дел России, возглавляемом графом К. В. Нессельроде – сыном богатой франкфуртской еврейки, принявшей лютеранство. По представлению министра и с согласия императора в 1843 г. Синод направил на Ближний Восток архимандрита Порфирия (Успенского) с неофициальной на первых порах миссией: посредничество между Синодом и иерусалимским православным духовенством, контроль над расходом денег, отправляемых из России, сбор информации о состоянии православия на Св. Земле. Подоплека его миссии ни для кого тайной не была. В инструкциях графа Нессельроде, архимандрит был в двойном подчинении – МИДа и Синода, ему было также рекомендовано внимательно наблюдать за действиями в Святой земле католического прелата – чем не резидент?!

 

     «Иерусалимский архимандрит», как потом стали звать отца Порфирия, за три года объездил почти всю Палестину, побывал в Египте, Сирии, на Синае. Его доклад и записки произвели в Петербурге соответствующее впечатление. В 1847 г., по представлению того же Нессельроде, с согласия императора, Синодом была учреждена Русская Духовная Миссия в Иерусалиме (РДМ) – представительство русской православной церкви при Иерусалимском патриархе. Возглавил Миссию все тот же архимандрит Порфирий (Успенский), впоследствии епископ Чигиринский, видный историк православия, византинист, писатель, переводчик священных текстов.

 

     Существенным облегчением для взаимодействия с Иерусалимским ортодоксальным патриаршеством было и то, что с 1845 г. резиденцией патриарха вновь становится Иерусалим, а не Константинополь (Стамбул), где он пребывал с 1099 г. после захвата крестоносцами Иерусалима.

 

     Следует сказать, что в Иерусалиме были и другие, не упомянутые выше, течения христианства, имевшие свои представительства, такие как: Армянское патриаршество, Сиро-Яковитское, Коптское, Эфиопское епископства – и это далеко не полный перечень представительств христианских конфессий. Людские страсти многочисленного духовенства, подогреваемые шовинистическими чувствами, а частенько и инструкциями их высокопоставленных государственных покровителей, приводили не только к взаимной неприязни, но и к многочисленным конфликтам между ними, даже на дипломатическом уровне. И не только между католиками и православными, но и среди самих православных. Греко – армянские распри в тридцатых годах XIX века улаживались российскими дипломатами в Константинополе, естественно, выступавшими на стороне греков.

 

     Суть этого конфликта, так же как и многих других, состояла в том, что вокруг ряда мест в Палестине, связанных, согласно писанию или преданиям, с жизнью Иисуса, вокруг так называемых «христианских святынь», велась острая политическая борьба за права на охрану и содержание этих мест, что во многом определяло престиж и влияние на паству. Интересный факт – в 1950 г. на одном из докладов в ООН были приведены данные о количестве «святых мест» в Палестине: 210 «святых мест», чтимых различными вероисповеданиям в районе Иерусалима и Вифлеема 97 и 113 мест вне этого района, из которых 174 почитаются христианами и по 18 иудеями и мусульманами.

 

     Конфликт между Россией и Францией, возникший в 1853 году за право владения «святыми местами», послужил формальным поводом для Восточной (Крымской) войны 1853 –1856 годов. Как образно выразился Наполеон III «война из-за дурацких святынь». Каждая из сторон доказывала Константинополю свое историческое право на эти «святыни», главными из которых были церковь Гроба Господнего в Иерусалиме и храм Рождества в Вифлееме.

 

     Драматические перипетии этой борьбы на дипломатическом уровне, интриги в султанском дворце и военные демарши, предпринимаемые сторонами, заслуживают отдельного освещения для неосведомленного русскоязычного израильского читателя. И хотя на эту тему написано было немало, исследования и поиски архивных материалов продолжаются до сих пор, как продолжаются и защиты диссертаций, отражающих ту или иную точку зрения на события 250-летней давности.

 

     В действительности же, причиной войны было желание Николая I, для которого Восточный вопрос в его внешней политике был приоритетным, разделить наследство «смертельно больного человека – Турции», ускорив её гибель. Император ошибочно полагал, что Англия за определенную территориальную мзду поддержит его планы. Ультиматум, предъявленный султану, требовал безоговорочного признания российского императора законным покровителем православной церкви в Оттоманской империи не только в религиозных, но и в светских вопросах, что было равносильно присоединению к России всех турецких земель, населенных православными.

 

     Францию император в расчет не принимал, считая, что принц Наполеон, незадолго до того провозгласивший себя императором Наполеоном III, помня судьбу своего дяди Наполеона Бонапарта, воевать с Россией никогда не будет. Но для Наполеона III важно было привлечь на свою сторону французское католическое духовенство, французскую буржуазию, оберегая их интересы на Ближнем Востоке.

Для Англии же российская внешняя политика на Ближнем Востоке, её попытки овладеть проливами, укрепиться в ближневосточном регионе были еще одним направлением в борьбе с Россией за свои колониальные интересы в Азии и, прежде всего, охрана подступов к Индии (другие направления это Средняя Азия, Закавказье).

 

     Ошибочные, нелепые дипломатические предпосылки Николая I привели к так называемой Восточной (Крымской) войне, в которой на стороне Турции кроме Франции участвовали Англия и Сардиния, а главным театром военных действий был Крым.

 

     Проиграв войну, Россия вынуждена была согласиться на условия Парижской конвенции 1856 г., подтвердившей суверенитет и территориальную целостность Турции и запретившей России держать на Черном море военный флот, а также иметь там укрепленные базы. Святые места обошлись воюющим странам в миллион жизней, добрая половина которых пришлась на Россию (Россия – свыше 522 тыс., Турция – 400 тыс., Франция – 95 тыс., Англия – 22 тыс.)

 

     Спор о принадлежностях «палестинских святынь» окончательно был решен в пользу греческой ортодоксальной церкви в 1878 г. после победной для России войны с Турцией в 1877 – 1878 годах. В конце этой войны только присутствие в Мраморном море английской эскадры и угроза новой войны с объединенной Европой предотвратили захват Россией Константинополя и окончательное решение Восточного вопроса в российском варианте.

 

     Несмотря на поражение в Восточной войне, вторая половина XIX стала периодом стремительной российской экспансии в Палестину. И шла эта экспансия одновременно по трем направлениям – правительство, церковь, общество, каждое из которых решало, вроде бы, свою задачу, порой помогая, порой мешая друг другу.

 

     Об официальных дипломатических представителях России в Палестине уже сказано было выше. В духовном плане во главе была по-прежнему РДМ, покинувшая Палестину на время Восточной войны и вернувшаяся вновь в 1858 году. Возглавил её опять же архимандрит Порфирий. В 1859 году для повышения статуса Миссии по решению Синода в Иерусалим в качестве главы Миссии был направлен епископ Кирилл (Наумов), незадолго до этого возведенный в сан епископа Мелитопольского. Необдуманное решение – нарушение канонического правила, по которому Иерусалимский патриарх издавна являлся главой всех православных в Палестине. Взаимная неприязнь, трения, возникшие между Кириллом и Иерусалимским патриархом и священнослужителями-греками, значительно укрепившими свои позиции за время Восточной войны, привели в 1864 г. к необходимости возвращения Кирилла в Россию.

 

     Сменивший Кирилла архимандрит Леонид (Кавелин) – бывший гвардейский капитан – также через год был возвращен в Россию. Особняком в этой череде сменявших друг друга глав РДМ стоит архимандрит Антонин (Капустин), возглавлявший Миссию почти тридцать лет (1865 –1894), которому Россия в первую очередь обязана уникальным историческим наследием, получившим по аналогии с «Русской Аляской» название «Русской Палестины».

 

 

     Последним главой РДМ в дореволюционный период был архимандрит Леонид (Сенцов), живший в Иерусалиме с 1893 г. и покинувший его по принуждению турецких властей в связи с началом Первой мировой войны. В Иерусалим он больше не вернулся и скончался в Москве в 1918 году.

 

      Вот уже почти 150 лет существует в Иерусалиме Духовная Миссия Русской Православной церкви. Если говорить о её назначении как представительства Русской церкви при Иерусалимском патриархе, то основной её задачей было «духовное окормление» – помощь прибывающим из России паломникам в духовном плане. Правда, был еще и другой аспект деятельности – миссионерский, о котором известно гораздо меньше, но даже такая цифра как 20 тысяч приобщенных к православию сиро-якобитов, в основном сирийских арабов, говорит сама за себе.

 

     Однако РДМ, приняв на себя первоначально также заботы и о быте паломников, постоянно преступала предначертанные ей границы, мало считалась с практикой дипломатических отношений между Турцией и Россией. Приобретение Миссией земельных участков и строительство на них объектов бытового и духовного назначения нарушало сложившуюся систему взаимоотношений с европейскими странами. Поэтому ее отношения с официальным Петербургом и его дипломатическими представителями за рубежом и, прежде всего, с послами и с консулами на Ближнем Востоке были, как правило, напряжены.

 

      Профессиональных дипломатов, опасавшихся международных осложнений, поведение начальников РДМ приводило в гнев и отчаяние. В этом смысле характерно письмо чрезвычайного российского посланника в Константинополе в 1864–1877 г.г. графа Н. П. Игнатьева начальнику Миссии архимандриту Антонину (Капустину):

 

      "Спасибо, что в турецких владениях существует лишь одна Русская Духовная миссия, а не несколько. Если бы было несколько "Духовных миссий" или несколько приобретателей разных земельных углов, то, право, бежать пришлось бы из Турции не туркам, а русскому представителю, да еще, пожалуй, православным иерархам, которым житья не будет от турецких и европейских подозрений. Шутки в сторону, а письмо Ваше, многоуважаемый и душевнолюбимый отец, меня как варом обдало..." Граф выговаривал архимандриту за незаконную покупку земельных участков, причем сами приобретения корреспондент считал ненужными.

 

       Следует заметить, что иностранцы, а тем более иностранные учреждения, не имели права приобретать в Турции земельную собственность. Купчие, как правило, совершались на имя подставных лиц – широко распространенная в то время на Ближнем Востоке практика. Подставными лицами были православные арабы, некоторые из которых работали в Миссии переводчиками, а затем шли дарственные, завещания и т. д. Нередки были случаи, когда участки переписывались по несколько раз на разные лица.

 

      Письмо это лишь один из примеров чрезмерно осторожной политики официального Петербурга в Палестине, где доминирующая роль в «русском присутствии» после Крымской войны принадлежала уже церкви в лице РДМ. Для Миссии же приобретение земельных участков имело существенное значение, так как она полагала, что только таким путем можно было обустраивать нарастающий поток паломников, усиливать влияние на православное арабское население.

 

     Эпопея паломничества в России началась еще с екатерининских времен после победной русско-турецкой войны 1778–1782 гг. Но, если в XVIII веке это были единицы, то к середине XIX Палестину ежегодно посещало несколько сот человек, к концу века – 4000–5000 человек, а на пасху в 1913 г. насчитывалось 13 тысяч человек. И, хотя подавляющее большинство паломников были русскими крестьянами, среди тех, кто посетил Палестину, было немало и выдающихся представителей русской культуры: писателей, художников, общественных и государственных деятелей.

 

      Их впечатления о Святой Земле, опубликованные в виде дневников, очерков, путевых заметок, привлекали внимание широкой общественности России к Палестине, к проблемам православной церкви в Палестине. К таким книгам можно отнести, например, книгу Авраама Норова – поэта, переводчика, государственного деятеля – «Путешествие по Святой Земле в 1835 году» или книгу Андрея Муравьева – поэта, дипломата – «Путешествие по Святым местам в 1830 году».

 

     Но, пожалуй, наибольшее значение для «Русской Палестины» имели путешествия в Палестину членов царской семьи: сыновей и внуков Николая I, придавших паломничеству из России статус царского покровительства. Это были люди разных взглядов на российскую государственность, разных взглядов на роль и значение православия для России, по разному ощущавшие Святую Землю.

 

     О двоих из них в свете «Русской Палестины – о дяде и племяннике – стоит сказать особо. Дядя – это Константин Николаевич, второй сын Николая I. Он был активным сторонником преобразований своего старшего брата Александра II и помогал ему во всех его начинаниях. Сам реформатор и преобразователь, глава Морского ведомства, он много сделал для оснащения российского флота современными паровыми судами. При воцарении Александра III Константин Николаевич был тотчас же уволен в отставку со всех его высоких должностей.

 

     Племянник – Сергей Александрович, сын Александра II, младший брат Александра III, был не только политическим сторонником контрреформ, но и активный сторонник проведения в жизнь главных направлений его внутренней политики – великорусский шовинизм, исключительность православия.

 

 

     Став в 1891 году Московским генерал-губернатором, он выселил из Москвы практически всех евреев. Любопытный факт, характеризующий его личность: перекрестясь по ошибке на купол московской хоральной синагоги, приняв установленный на куполе «могендовид» (еврейский символ) за крест, он приказал не только разрушить купол, но и закрыть синагогу. Вновь открытая в 1906 г. синагога существует по сей день, правда, купол был восстановлен лишь в девяностых годах.

 

     В 1859 г., первым из Романовых, Константин Николаевич совершил вместе с женой и малолетним сыном паломничество в Палестину. Он одобрил первые земельные приобретения: крупный участок земли вне стен Иерусалима, ныне Русское подворье «Миграш а-Русим» и участка рядом с храмом Гроба Господня, в наше время Александровское подворье. Практически с этого момента и началась стремительная строительная экспансия России в Палестину (превосходившая по своим масштабам аналогичные действия европейских стран).

 

     В 1856 г. в Петербурге по инициативе Морского ведомства было создано Русское общество пароходства и торговли (РОПИТ) – крупнейшая пароходная компания России, существовавшая до 1918 года. Прямая пароходная линия Одесса–Яффа, открытая РОПИТ, сыграла существенную роль в увеличении потока паломников в последующий период. Стремясь увеличить свои капиталы, РОПИТ брал на себя доставку паломников в Палестину и их дальнейшее обустройство: покупку земель, возведение специальных строений и т. д.

 

     Для этой цели в 1858 г. был создан специальный Палестинский комитет во главе с великим князем Константином Николаевичем, притом инициатором и душой этого предприятия был чиновник особых поручений Морского министерства Б.П. Мансуров. В деловой сфере Палестинский комитет оттеснил Духовную миссию на второй план. Покупку земельных участков и строительство Комитет вел с большим размахом, усматривая в этом совпадение политических интересов правительства и коммерческие интересы РОПИТ. Средства, на которые раньше могла рассчитывать Миссия, в том числе и частные приношения, теперь поступали в Палестинский комитет. "Освоение" Палестины приобретало широкий размах, тем более что Палестинский комитет частенько находил поддержку в консульской службе.

 

     Комитет (вероятно, даже в большей мере, чем Миссия) не поддавался контролю со стороны лиц, ответственных за внешнюю политику на Ближнем Востоке. Так или иначе, Комитет просуществовал всего 6 лет. В 1864 г. он был упразднен, а на смену ему появилась Палестинская комиссия, состоявшая непосредственно при Министерстве иностранных дел. В состав комиссии вошли директор Азиатского департамента МИД, обер-прокурор Синода (или его "товарищ", т. е. заместитель) и персонально Б. П. Мансуров.

 Палестинская комиссия просуществовала до 1888 г., причем в течение всего этого времени ее фактической главой был Б.П. Мансуров. Он побывал в Палестине и представил записку, в которой совершенно ясно говорилось о стремлении слить воедино заботы о паломниках с программой наращивания капитала. При этом Б.П. Мансуров рассчитывал на добровольные пожертвования и не ошибся – значительные суммы поступали как от титулованных особ, так и от простого народа (путем кружечного сбора в церквях).

 

     Однако ни Палестинский комитет, ни Палестинская комиссия, даже обладая правительственной поддержкой, так и не решили проблемы обустройства быта паломников, не стали связующим звеном между православной общественностью в России и Миссией в Палестине. Это было уже время царствования Александра III, православного царя-самодержца, когда церковная струя играла чуть ли не решающую роль в политике государя. Небольшая справка: за годы царствования Александра III в России, главным образом за казенный счет, было построено почти 5000 церквей, восстановлены или вновь построены десятки монастырей, Палестину посетило 15000 паломников. «Русская Палестина», благополучие паломников волновали и будоражили общественность.

 

      В 1881 г. Палестину вновь посетили именитые паломники сыновья Александра II великие князья – Сергей Александрович, Павел Александрович и их двоюродный брат – Константин Константинович, сын Константина Николаевича.

 

     На Масличной горе возвышается семикупольная церковь Марии Магдалины, сооруженная в стиле новорусской архитектуры эпохи Александра III. Церковь была заложена в 1885 г., в память покойной матери Сергея и Павла Александровичей – императрицы Марии Александровны. На освящение церкви в 1888 году Сергей Александрович приехал в Иерусалим во второй раз вместе с женой Елизаветой Федоровной, высказавшей тогда пожелание быть похороненной в этой церкви, что и случилось почти через тридцать лет после её гибели в 1918 г. в шахте под Алапаевском.

 

     С Сергеем Александровичем связано и основание Палестинского Православного общества, поглотившего и Палестинский комитет, и Палестинскую комиссию. Влияние брата императора позволило преодолеть не только скептицизм некоторых светских и духовных кругов, но и сопротивление министерства иностранных дел, опасавшегося как и ранее обострения международных отношений.

Именно это Общество, возникшее в мае 1882 г. как частное, получившее в 1889 году защитный титул «Императорское», и стало третьим направлением, сыгравшим важнейшую роль в создании «Русской Палестины».

 

     Инициатором создания Общества был бывший чиновник Морского ведомства Василий Николаевич Хитрово (1834 –1903), в 1871 г. посетивший в первый раз простым паломником Иерусалим, а впоследствии побывавший в Палестине еще 6 раз в качестве одного из руководителей Общества. Председателем Общества стал великий князь Сергей Александрович, одержимый, как и его брат-император, идеей православия. После его гибели в 1905 г. и до роковых событий 1917 г. председателем Общества была его вдова Елизавета Федоровна.

 

     Среди 42-х членов-учредителей Общества было семь членов царствующего дома Романовых, представители высшей титулованной знати, известные политические и религиозные деятели, деятели русской культуры. Структурно Общество состояло еще из почетных членов, избиравшихся за особые заслуги перед Обществом или за пожертвование не менее 5000 рублей в пользу Общества, действительных членов с взносом 25 рублей в год и членов-сотрудников с взносом 10 рублей в год.

 

     Формально Общество было частное, неправительственное, но по существу председательство великого князя, лица приближенного к императору, придавало ему надправительственный характер. В числе почетных членов Общества в различные годы до свержения монархии можно было видеть всех председателей Совета министров России, обер-прокуроров Святейшего Синода (среди них такие знаковые в российской политики имена как: С. Ю. Витте, П. А. Столыпин, К. П. Победоносцев). Были представители МИД, сенаторы, члены Государственного совета. И это давало Обществу на протяжении всей его дореволюционной истории мощную поддержку, в том числе и финансовую, от императорской фамилии, от правящей российской элиты.

 

     Весомым добавлением в бюджет Общества был кружечный сбор с русского народа, проводимый ежедневно по всем церквям Российской империи, а в день празднования «входа господнего в Иерусалим» (вербное воскресение) в особо крупных размерах – тарелочный сбор.

 

     Обладая огромными по тому времени средствами (например, по некоторым опубликованным данным, годовой расход в 1895 г. составил 532945 золотых рублей), Императорское Православное Палестинское Общество (ИППО) развило одновременно активную деятельность по всем декларированным его уставом целям: организация паломничества русских богомольцев, благотворительная деятельность и поддержка православия на Святой Земле, научные исследования в регионе.

 

     Для организации паломничества были применены, можно сказать, вполне современные технологии – реклама Святой Земли, ознакомление православного населения (русского серого мужичка или бабы, составлявших основную массу паломников) со Святой землей: с её историей, с святыми местами, с положением православия.

 

     Возложена эта задача была на епархиальные отделы Общества, число которых в начале девятисотых годов было уже свыше сорока (из общего числа епархий – 63). Для наглядного представления Общество выпускало и рассылало по отделам листки с описанием и изображением Святых мест: Гроба Господня, Голгофы, Вифлеемской пещеры и т. д. Например, только осенью 1892 года было издано и разослано 1 250 000 таких листков для бесплатной раздачи народу на чтениях.

 

     ИППО брало на себя также и заботы по доставке паломников в Палестину и сопровождения их там, оказывая им и финансовую помощь – субсидированные поездки. Так в предвоенные годы каждый паломник платил 57 рублей за поездку из Петербурга в Иерусалим и по 13 копеек в день за место для ночлега, за обед из двух блюд и чай, хотя реально эти расходы были намного выше. С 1889 года ИППО полностью взяло на себя бытовое обслуживание паломников, оставив за Миссией выполнение лишь её главной функции – духовной помощи богомольцам.

 

     Для медицинского обслуживания паломников в еще в 60-е годы XIX века в Иерусалиме, в «Русском подворье», было построено существующее и поныне двухэтажное здание на 40 больничных коек. Был и небольшой отдельно стоящий домик для инфекционных больных. Для оказания медицинской помощи в нестационарных условиях в нескольких населенных пунктах ИППО были открыты амбулатории. Эти лечебные учреждения обслуживали не только паломников, но и местное население, но только православного вероисповедания. Это совпадало и с другим родом деятельности Общества – с благотворительностью, с поддержкой православия в регионе – Палестине, Ливане, Сирии.

 

     Следует отметить, что в то время в Палестине, в основном в Иерусалиме, больницы открывали и другие страны, в частности Англия и Франция. В их больницы принимали больных без различия вероисповедания, не исключая и евреев. Но евреям посещать эти больницы во избежание тлетворного влияния христианства раввинами запрещалось. Для них в это же время строили свои еврейские больницы на еврейские же деньги.

 

     Другим видом благотворительности, пожалуй, еще и более эффективным в борьбе за души арабского населения, за упрочнение православной конфессии было просветительство, в котором ИППО достигло действительно впечатляющих результатов.

 

     Первые школы для арабских детей были открыты еще РДМ – начальные четырехклассные школы, в которых в первый класс принимали мальчиков от 3 до 6 лет – практически детский сад, совмещенный с подготовительной группой. Программа обучения в старших классах предусматривала арабский и русский языки, арифметику, чистописание, географию, естествознание и, конечно, закон божий. Учебная программа предусматривала и трудовые навыки для детей – ознакомление с некоторыми ремеслами, с сельскохозяйственными работами. С начала деятельности ИППО, школы были переданы под его полное попечительство. В 1885 году Общество открыло и первую начальную женскую школу.

 

     Сложно было обеспечить школы преподавателями, потребность в которых возрастала с каждым годом, к тому же преподаватели из России, особенно женщины, не всегда выдерживали тяжелые местные условия жизни. Общество основало семинарии для подготовки учителей из местного населения. Мужскую – в Назарете, женскую – в Бейт-Джале, арабское селение рядом с Вифлеемом, получившее в 1910 году статус города. Первоначально обучение в семинариях было шестилетним, а затем срок обучения был увеличен до восьми лет. Программа семинарий предусматривала кроме предметов начальной школы алгебру, геометрию, педагогические дисциплины. Для мужчин еще и турецкий язык, факультативно – английский, для женщин – французский.

 

     Жили семинаристы в пансионатах, для которых были построены двухэтажные корпуса. Практику семинаристы проходили в начальной школе, расположенной в одном из этих корпусов. Подсобное хозяйство: кухня, пекарня, прачечная, оливковая роща, сад – все недалеко от жилых корпусов – дополняли эти ансамбли.

 

     Обучение, школьные принадлежности были бесплатными. Бесплатным было также и проживание в пансионатах и не только проживание, но и медицинское обслуживание учащихся в амбулаториях Назарета и Бейт-Джалы. В сохранившемся до наших дней здании амбулатории Бейт-Джалы теперь музей города.

 

     Высшего русского учебного заведения в Палестине не было, хотя такие учебные заведения создавали католики и протестанты. Лучшие ученики русских школ для получения высшего образования выезжали в Россию – случаи не единичные, но готовили в России, главным образом, преподавателей или священников.

 

     Накануне Первой мировой войны система начальных школ ИППО насчитывала свыше 100 школ, причем в Палестине только 23, остальные – в Ливане, в Сирии; греческая патриархия Иерусалима всеми силами препятствовала усилению русского влияния. Сирия и Ливан – юрисдикция Антиохийского патриарха. Число учащихся в этих школах превышало 11000 человек – расходы немалые для ИППО. В 1912 году Государственная Дума принимает решение, утвержденное императором, о ежегодном финансировании русских школ в Сирии из государственного бюджета. Предполагалось, что с 1914 г. будут финансироваться и школы в Палестине, но помешала начавшаяся война.

 

     Рамки данной статьи не позволяют широко осветить всю многостороннюю деятельность ИППО, но хочется сказать, хотя бы вкратце, еще об одном её направлении – о научной деятельности Общества. Естественно, она касалась Ближневосточного региона, но главным образом все же Палестины – её истории, истории становления и развития христианства, ислама, арабской культуры, рукописного наследия в регионе. Для своих изысканий Общество привлекло русских ученых, многие из которых стали крупнейшими востоковедами, почетными членами Общества.

 

     Выпускник Петербургского университета Н. А. Медников, впоследствии профессор этого же университета, доктор арабской словесности, был автором четырехтомного труда «Палестина от завоевания ее арабами до крестовых походов» – пятнадцатилетнего труда по изучению арабских источников, получившего международное признание. Избранный в 1893 году пожизненным действительным членом Общества он принимал участие и в редактировании русского варианта карты Палестины, не потерявшей значение до нашего времени.

 

     Но и в сфере научных исследований Россия в регионе была не одна. Были и научно–исследовательские организации западных стран, в частности Британский фонд изучения Палестины, основанный в 1865 г., Немецкое Палестинское общество – 1877 г., но их интерес, в основном, замыкался на библейской археологии. Следует, однако, отметить, что Британский фонд после семи лет исследований составил карту страны.

 

     Тесно связана с ИППО была научная деятельность основателя русской школы арабистики И. Ю. Крачковского. Пожизненный действительный член Общества с 1915 г. он в советское время, с 1928 г. до самой своей кончины был товарищем (заместителем) председателя Общества, но уже не императорского. Его творческое наследие – более 450 печатных работ по средневековой и новоарабской литературе, арабскому литературному языку и его диалектам, истории арабской культуры, исламу. Его книга «Над арабскими рукописями», многократно переизданная, была для многих открытием мира арабистики.

 

     Древние рукописи Палестины были предметом особого внимания научного отдела Общества. Монастырь святой Екатерины на Синайском полуострове, патриаршая библиотека и монастырь Креста в Иерусалиме – главные, еще не исследованные в то время, хранилища бесценных рукописных сокровищ. Периодические командировки Обществом ученых на Ближний Восток, совместная экспедиция с Русским Археологическим обществом при участии крупнейших специалистов – востоковедов, лингвистов, археологов, в числе которых академики Н. А. Марр, Н. П. Кондаков, Я. И. Смирнов, А. А. Цагарели, профессор А. Л. Васильев и многие, многие другие.

 

     Результатом этих изысканий было прочтение и публикация рукописей на грузинском, армянском, арабском, латинском языках, дающих представление о средневековой Палестине, Палестине христианских святынь. Десятитомный Каталог Иерусалимских рукописей был завершением многолетнего труда.

 

     Научное наследие ИППО наиболее концентрировано воплотилось в 63-х выпусках «Православного Палестинского сборника», первый номер которого был выпущен в 1881 г. еще до официального открытия Общества, а последний – 63-й выпуск увидел свет незадолго до революционных событий 1917 года.

 

     Осуществляя предписанные ему функции, ИППО продолжило тенденцию РДМ – приобретение земельных участков. И были эти участки практически по всей Палестине: в Иерусалиме, в Иерихоне, в Вифлееме, в Назарете, в Хевроне, в Хайфе, в Яффо, в Рамалле и т. д. Их общая площадь – свыше 200 гектар. На этих землях строились храмы и монастыри, гостиницы, учебные и медицинские заведения. Список русских учреждений в Палестине (приложение к докладу иерусалимского генерального консула, 1903 г.) насчитывал 37 земельных владений по всей Палестине. На этих землях было 11 церквей (из них 6 в Иерусалиме), 17 гостиниц (из них 8 в Иерусалиме), 7 монастырей (из них 2 в Иерусалиме), больница (в Иерусалиме), четыре амбулатории и т. д. Общая стоимость российской недвижимости в Палестине перед Первой мировой войной, по некоторым оценкам, составляла 2 миллиона золотых рублей.

 

     Официального единого владельца в перечне нет: восемь из приведенных в списке территорий на момент его составления были записаны на имя в. кн. Сергея Александровича, двенадцать – на имя Императорского правительства, что-то записано на имя архимандрита Антонина, а что-то еще в стадии переоформления.

 

     Наиболее крупной земельной собственностью в Иерусалиме была Русская площадь или «Миграш а-Русим» – территория свыше трех гектаров за стенами Старого города. Фактически небольшой город, окруженный стеной с запирающимися на ночь воротами, с цветниками и фонтанами, три гостиницы (подворья), двухэтажная больница, величественное здание Свято Троицкого собора, здания духовной миссии, консульства и многочисленные хозяйственные строения.

 

    На сохранившихся до наших дней зданиях можно еще и сейчас видеть эмблему ИППО, созданную все тем же В. Н. Хитрово. Овальный щит на фоне креста, в котором между греческими буквами «альфа» и «омега» изображена монограмма креста Христа, а вокруг него надпись «Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь» – цитата из пророчества Исайи. Конец этой фразы: «… доколе не взойдет, как свет, правда его, и спасение его – как горящий светильник».

 

     Та же эмблема, но выполненная из золота с белым эмалевым покрытием, вручалась почетным членам Общества. Для действительных членов – такой же знак, но серебряный и без эмали. Эта же эмблема – на надгробии могилы В. Н. Хитрово на кладбище Александра-Невского монастыря в С. Петербурге.

 

 

     Настолько велико было влияние России в Палестине, что в ходе Первой мировой войны выдающийся церковный деятель первой половины ХХ века митрополит Киевский и Галицкий Антоний (А. П. Храповицкий) мог позволить себе строить далеко идущие планы относительно судьбы Святой Земли после победы над турками в этой войне:

 

     "Не должно препятствовать поселению там русских земледельцев и ремесленников, очищая для них и пустыни и магометанские поселения, которые, впрочем, и сами начнут быстро пустеть под русским владением. Если это будет сделано, то не пройдет и десяти лет, как вся Палестина и Сирия обратятся во Владимирскую или Харьковскую губернии. Народ наш так и ринется поселяться в страну, где жил Спаситель. Там будет уже место для чисто русской культуры, русской речи, для русской торговли и промышленности. Пустынная местность вновь процветет, как "земля, текущая медом и млеком", а всякий русский христианин сочтет долгом не раз в своей жизни отправиться на поклонение Живоносному Гробу; даже наши баре и барыни постепенно забудут о Карлсбадах и Парижах и будут знать Иерусалим, Вифлеем, Назарет..." Вот так и не более.

 

     Планам этим сбыться было не суждено. Вступив 1914 г. в войну на стороне Германии, Турция выслала весь мужской персонал РДМ, включая священников и монахов, в Александрию (Египет). Деятельность Миссии возобновилась лишь после окончания войны, когда Палестина решением Лиги Наций была передана под английский протекторат. Но это было уже другое время. Большевистский переворот в октябре 1917 года не только лишил Миссию средств к существованию, но и больше чем на двадцать лет разрушил её связь с Россией.

 

      В 1921-м г. в Константинополе сформировалась Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ), объединившая в себе те части Русской Православной Церкви, которые, в силу военной и политической ситуации, оказались в то время за пределами досягаемости советской власти. Главой этой церкви стал уже упомянутый выше митрополит Антоний.

 

      Представители РДМ в Иерусалиме и в ИППО признали РПЦЗ правопреемницей Русской Церкви за пределами России, а собор ее епископов – высшим церковным авторитетом. Британская администрация в Палестине признала законный статус Заграничной Церкви, а Палестинское Православное Общество – самостоятельной общественной организацией. Так и существовали Миссия и ИППО независимо от России (СССР) во все время британского мандата как правопреемники бывшей российской собственности в Палестине. Существуют они и сегодня, по-прежнему подчиняясь РПЗЦ, располагаясь в Александровском подворье в Старом городе, что рядом с церковью Гроба Господня. Однако теперь подведомственно им лишь то, что когда-то до Шестидневной войны находилось в Восточном Иерусалиме.

 

      Русское подворье, оказавшееся в Израиле с момента образования государства, еще в 1948 г., в числе ряда других бывших российских владений было передано СССР со всеми его строениями. В красивом двухэтажном здании, вернее в южной его части, обосновалось в 1948 г. Русская Духовная Миссия Московской патриархии, (северная часть здания арендуется Израилем за 200 тыс. долларов в год). Так и существуют и поныне в Иерусалиме, в разных его местах, две Русские Духовные Миссии, каждая сама по себе.

 

     17 октября 1964 г. в Иерусалиме Министр Иностранных дел Израиля Г. Меир и Министр финансов П. Сапир с одной стороны, и чрезвычайный Посол СССР в Израиле М. Бодров с другой стороны, подписали соглашение, по которому 15 земельных участков с находящимися на них строениями, принадлежащие СССР, были проданы Израилю. Сумма сделки, зафиксированная соглашением – 4 500 000 долларов США. Сумма эта должна была быть выплачена в течение 2-х лет тремя равными частями, из которых 1/3 часть банковским переводом, а остальные 2/3 – должны были гаситься поставкой израильских товаров, отчего сделка, и получила название «апельсиновой». За СССР в «Миграш а-Русим» остались здания Миссии и Свято Троицкого собора.

 

     В России после Октября 1917 года формально сохранившееся Императорское Российское Палестинское общество (с 1918 Российское Палестинское общество) продолжало свою деятельность. Однако выполнять возложенные на него при его создании в 1882 г. задачи уже не могло. Не оказало какого-либо влияния на положение Общества и поддержка крупнейших ученых и общественных деятелей, включая и А. В. Луначарского, одного из виднейших большевиков первых лет Советской власти – наркома просвещения в 1917–1929 гг.

 

     В Архиве внешней политики России сохранился документ от 24 октября 1918 г. за подписью А. В. Луначарского, предписывающий Непременному секретарю Российской АН академику С. Ф. Ольденбургу немедленно принять меры к ограждению имущества Палестинского общества.

 

     В 1922 г. бывшее Императорское Православное Палестинское общество было передано в систему Академии наук, а вскоре в 1925 г. все его имущество на территории Советского Союза было конфисковано, а само общество сохранилось лишь как немногочисленный научный кружок. В сталинские времена о нем вспомнили лишь в 1950 г. В Иерусалим был направлен постоянный представитель ППО на предмет защиты имущественных интересов, отозванный в Москву после разрыва Советским Союзом дипломатических отношений с Израилем в 1967 году.

 

     Радикальное положение Общества изменилось лишь после развала СССР, когда было обнародовано Постановление Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 25 мая 1992 г., подписанное его председателем Р. И. Хасбулатовым: «Об Императорском Православном Палестинском обществе», по которому Общество уже вновь «Императорское» переходило под юрисдикцию Российской Федерации, а правительству предписывалось принять меры к возвращению Обществу его имущества (архивов, книжных фондов, культурных и других исторических ценностей), кстати, до сих пор передача так и незавершенна.

 

     В 2003 г. Израиль посетил министр иностранных дел России Сергей Лавров, в составе делегации которого был ныне действующий председатель ИППО – член-корреспондент РАН Я. Н. Щапов. В числе обсуждаемых вопросов было и возвращение России здания бывшего Сергиевского подворья – гостиница для привилегированных паломников, законченная строительством в 1888 г. что рядом с «Миграш а-Русим».

 

     Великолепное сооружение, бесспорно памятник архитектуры, творение городского иерусалимского архитектора православного араба Георгия Франгиа. Участок, купленный в 1886 г. на имя одного из служащих ИППО, был по утверждению русской стороны впоследствии переписан на в. кн. Сергея Александровича, но, во-первых участок и подворье на нем были в числе прочего недвижимого имущества еще в 1964 г. куплены Израилем у СССР; а во-вторых, Сергей Александрович, как известно, погиб, не оставив завещания, останки вдовы его погребены были в церкви Марии Магдалины на Масличной горе, детей не было; а в-третьих, документального подтверждения принадлежности подворья великому князю в архивах Оттоманской империи пока что не найдено. Так кому же и зачем возвращать???

 

     Но в мыслях совсем другое: хотелось бы, чтоб Сергиевское подворье и не только оно, но и рядом с ним стоящее бывшее Елизаветинское подворье (где ныне тюрьма) – памятники истории и архитектуры давно ушедшей эпохи, были все-таки отреставрированы и нашли другое применение, более близкое к их первоначальному назначению, чтобы «Миграш а–Русим» стал престижным туристическим объектом, соответствующим его значению в «Русской Палестине».