 |
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Проекты ПНПО "Россия в красках":
Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
13 июня 2004 года. Храм преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище города Санкт-Петербурга.
«Церковное предание и мифотворчество»
Вот такого рода история появления Священного Писания свидетельствует о том, что оно появляется как результат предшествующий не только религиозной, но и культурной деятельности тех, кто является основателем Церкви, в частности апостолов. И дальнейшее употребление уже Нового Завета, Евангелия, апостольских посланий в церковной жизни, предполагает необходимость не просто их прочтения, а их толкования, понимания. Это оказывается опять таки немыслимым без соответствующего толкования этих текстов теми авторитетами – представителями церковной иерархии, которые затем получат названия в истории Церкви - Отцов и учителей Церкви.
Безусловно, Священное Писание – это высшая часть церковного Предания, но вне церковного Предания Священное Писание не может быть прочитано и понято – это адекватно. Однако сплошь и рядом возникают попытки либо создать такие религиозные конфессии, которые вообще игнорируют существующее в Церкви церковное Предание, либо ущербно используя какие-то отдельные фрагменты этого Церковного Предания. В результате получается не Церковь без Предания, с одним лишь Писанием, а Церковь с Преданием, но ущербным, примитивизированным, которое обуславливает соответствующий характер религиозной жизни в этой так называемой «Церкви».
Но подобного рода процессы имеют место и в Церквях – называемых Церквями Предания: Римо-Католической и Православной Церкви. Часто аппелируя к авторитету святых Отцов, собственно святоотеческое богословие члены этой Церкви так и не узнают его и ощущая себя продолжателями богословских традиций величайших Отцов Церкви, многие члены как Римо-Католической так и Православной Церкви в своей собственной жизни руководствуются тем, что можно было назвать «лжепреданием» - представлениями или предрассудками тех или иных священнослужителей, тех или иных не в меру «активных мирян». Не мудрено, что в подобного рода «лжепредания» очень легко входят элементы мифотворчества, истории может вполне впечатляющие по своим каким-то внешним элементам, но не имеющие под собой какой-то реальной исторической основы, но принимаются как подлинная часть церковной жизни, церковной истории. При этом «отбирается» то, что соответствует сиюминутно возникшим, обусловленными конкретными историческими обстоятельствами представлением и предрассудком тех людей, которые пытаются популяризировать подобного рода «лжепредания», основанные на мифотворчестве. Не знание подлинного святоотеческого Предания вполне конкретно выявленного Церковью, содержавшегося как в соборно принимавшихся церковных документах, так и в трудах святых Отцов, не знание этого святоотеческого Предания обуславливает то, что в Церкви появляются многочисленные «предания». Они могут быть одни – на одном приходе, другие – на другом приходе. Но, так или иначе, эти «лжепредания» подменяют собой вот то самое подлинное церковное Предание, которое вполне конкретно и вполне выразимо и вполне познаваемо.
Одно из важнейших частей церковного Предания является та его часть, которая заключена в литургических текстах богослужения и литургические тексты подавляющее большинство людей проходят на периферии сознания. Многие священнослужители не в состоянии подчас истолковать богословский смысл литургических текстов, а именно эти тексты Отцы Церкви обращали к массам православных христиан издревле. Получается замкнутый круг. Ощущая себя в контексте святоотеческого Предания в Церкви Предания многие христиане так всю свою жизнь проводят и не приобщившись к этому подлинному Преданию ни через святых Отцов, ни через литургическое Предание, а ограничивая своё религиозную жизнь тем, что можно было назвать явлениями «массовой церковной культуры» - газетами, журналами, брошюрами и советами часто у не имеющих ни богословского образования, ни даже значительного жизненного опыта священников – молодых священников, а иногда и пожилых, жизнь которых прошла по сути дела в значительной степени за церковной оградой. Это тем более привлекает, что современный человек не считает для себя нужным ту серьезную, интеллектуальную культурную работу в религиозной жизни, что подлинность религиозной жизни для него не отделима от непонятности церковной жизни, от её уилитарно-прикладной направленности. Не высокая догматика привлекает, которая неприложима к решению конкретных, житейских вопросов, а именно лапидарные заповеди, что-то разрешающие, а что-то запрещающие. Получается суррогатное, ущербное «предание», часто не имеющего ничего общего с подлинным Святоотеческим Преданием, а это создаёт активную пищу и благодатную почву для мифотворчества, когда человек уже не в состоянии различить исторический факт от религиозно-назидетельного, не имеющего под собой исторической основы вымысла, когда всякого рода апокрифические истории, которые бы человек богословски образованный сразу бы распознал и отбросил – занимают место определяющих жизнь христианина идеологем. И это, увы, характерно для самых разных конфессий и обусловлено с одной стороны тем, что церковная культура уже не определяет развитие общества как такового, а с другой стороны тем, что характер современного образования, воспитание ориентирует человека в очень утилитарном, прикладном духе во всех сферах его жизни, в том числе в сфере религиозной. «Религия должна быть полезна и в меру своей полезности должна использоваться христианином в своей жизни и только». Поэтому очень многие, не имеющие утилитарной ценности аспекты церковного Предания религиозной жизни оказываются вне поля зрения христиан изначально. Вот так можно сказать.
Роман Гультяев. Т.е. историчность того или иного события – она стоит отдельно от религиозно-нравственного момента?
О.Георгий. Я бы сказал от религиозно-назидательного момента. При этом возникает вопрос: «а так уж ли важна эта историчность ваша, было это или нет»? Для любого христианина тут вопросов быть не должно. Для нас, например, очень важно то, что Христос был конкретным человеком, прожившим конкретную, земную жизнь и жизнь эта была жизнью не просто какого-то конкретного человека, а жизнью Бога, воплотившегося в человека и если бы этого не было – то значит христианство ложь, утешительная ложь. Ни один христианин не может с этим примириться, потому что «если Христос не Воскрес, то вера наша тщетна» - говорит апостол Павел, а если Христа и не было, то вера наша лжива, можно было бы сказать и так.
Роман Гультяев. Как относиться к такой ситуации когда вот я например занимался историей храма Гроба Господня и обнаружил, во всяком случае не нашел никаких документальных свидетельств о том, что «плита Миропомазания» появлялась там до крестоноского периода?
О.Георгий. Мы должны быть готовы к тому, что очень многие так называемые «христианские святыни», реликвии, которые может быть даже веками были почитаемы христианами и почитание которых у кого-то стимулировало религиозную жизнь, оказываются более поздними по своему происхождению, оказываются условными символами тех событий, с которыми их связывает христианское предание. Нас не должно это ни сколько смущать, просто мы должны стараться избегать представления о том, что подобного рода святыни в принципе приобщение с ними, прикосновение, облобызание, молитва на них заменяет нам подлинную веру во Христа. В конечном итоге Христос освятил этот мир и через Христа освящается всё. Сами же по себе освященные Христом явления тварного бытия не дают нам спасения. Но в истории человечества было так всегда – люди стремились вещественными знаками укрепить свою невещественную веру. Видимые знаки необходимы были людям для того, чтобы убедиться в вещах невидимых.
Роман Гультяев. Последний вопрос по поводу Евсевия Кейсарийского и разных церковных историков, которые не канонизированы Церковью, как относиться к тому, что они пишут: являются ли они частью церковного Предания?
О.Георгий. Нужно помнить, что труды даже святых Отцов – они не являются безошибочными, потому мы выделяем Священное Писание из всего комплекса Церковного Предания. Что же касается прокананизованных святых и неканонизованых церковных писателях – все труды должны восприниматься сквозь призму соборных постановлений Церкви, касавшихся богословских вопросов. Другое дело, что мы не вправе надеяться, что у канонизованных Церковью в качестве святых церковных деятелей, мы найдем меньше ошибок, чем у неканонизованых. Но ошибки находятся и утех и других и нужно воспринимать любого церковного автора опять таки в контексте той конкретной исторической эпохи, в которой он пребывал. Далеко, даже не все святые Отцы Церкви превосходили все противоречия и ошибки своей эпохи, когда речь шла о культуре, о богословии.
Роман Гультяев. Т.е. каноны и постановления соборов и могут являться некими историческими критериями?
О.Георгий. То, что Церковь сочла необходимым сформулировать соборным решением и утвердить, как догматы являются главными орудиями, которыми мы проверяем подлинность того или иного произведения святого или не святого отца Церкви.
Роман Гультяев. И этим самым может пользоваться историк?
О.Георгий. Конечно. И любой историк должен себе отдавать отчёт в том, что и жития святых, не говоря уже об исторических сочинениях – это не Священное Писание. В них есть неизбежные ошибки. Это объяснимо, это естественно.
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com