Начало XXI века совпало со знаменательной датой 2000-летия Рождества Христова. Мы современники, которым посчастливилось стать свидетелями такого знаменательного рубежа веков и многих юбилеев, в первую очередь 300-летие основания нашего города. Незаметно летит время, в ушедшем году мы уже отметили 310 лет рождения града святого Петра. И год грядущий будет наполнен знаменательными датами нашей истории и культуры. В первый месяц 2014 года мы будем отмечать 70-летие полного снятия Блокады, а летом праздновать юбилей 100-летия начала Первой мировой войны.

      Мы полтора десятилетия назад, наверное, так же, как и петербуржцы, которые жили в переломные вехи истории, на рубеже веков, встречая век ХХ и провожая в прошлое XIX,  вспоминали минувшее и возлагали надежды на век грядущий. Они ещё не знали, что им придётся пережить революционные  потрясения и две мировые войны. И, несмотря на все ужасы Блокады в Ленинграде встречали и праздновали Новый год. Давайте вместе  перелистаем новогодние страницы истории, начиная с рубежа веков.


     Безмятежно уходил в прошлое XIX век, не предвещая никаких потрясений. Жизнь шла своим чередом новогодние журналы конца XIX века ещё благодушно встречают очередной новый год. «Биржевые ведомости» 1 января поздравляют своих читателей с наступившим Новым годом.

На новый 1898 год

I.
Новый год! Сколько дум и волнений!..
С  упованьем глядя вперёд,
Без вражды и без горьких сомнений
Встретим бодро друзья, новый год.

***
Что же мысль увлекает так нашу?
Где источник любви и добра?
За кого же первую чашу
Выпьем, братья, при криках ура?

***
За Тебя, Просветитель народа,
Обожаемый наш Государь!
В первый час наступившего года
Грянем дружно: «да здравствует Царь»!

II.
Да исполнит Он сердца призванье:
Видит русскую землю, кругом
Озарённую светочем знанья,
Осенённую правды крестом.

***
И за тех, кто народ к просвещенью
Личным подвигом смело ведёт.
И грядущему вслед поколенью
Светлой жизни пример подаёт!

***
О, поверьте, что даль  идеала
И за тучами ярко горит…
Но чтоб сказка не сказкою стала –
Пусть Господь Государя хранит!

***
Пусть зло, распростёртое долу,
Не выносит сиянья добра…
За Царя, за народную школу
Грянем дружное, братья, ура!..

                                       Н. Н – евъ

     «Новый год, как известно, принято у нас, особенно в больших городах,  встречать шумным пиршеством, среди всевозможных греховных забав и развлечений. В виду этого весьма отрадно отметить  совершать молебен в храмах в полночь под новый год. Правда он совершается повсеместно  1 января после литургии. Почин такой встречи нового года был сделан сначала только некоторыми священниками Санкт-Петербурга. В 1894 году почти во всех церквах Санкт-Петербурга молебен был совершен накануне Нового года после всенощной. Всенощное бдение под Новый год было совершено позднее обыкновенного в 10 часов вечера, был также прочитан акафист Иисусу Сладчайшему, а в конце было сказано приличное к случаю поучение, чем и был дан тон религиозной настроенности на всю ночь для всех присутствующих. Можно быть уверенным, что торжественные призывы церковных колоколов под новый год укажут многим, вовлекшимся в разгул по своей слабости и легкомыслию, которым особенно необходимо протянуть руку помощи, настоящий путь, как должно встречать новый год».  Писал «Церковный Вестник» в  1894 году.

    «В городах в последние годы стал устанавливаться обычай среди верующих встречать новый год в церкви, причем и обычное новогоднее молебствие совершается уже в полночь. В Петербурге в газетах не раз высказывалось желание общества, чтобы все церкви, по крайней мире приходские были открыты для встречи нового года. Такие пожелания и письма, рассказывающие о встрече Нового года благочестивыми петербуржцами, публиковались в новогодних номерах «Церковного вестника». Редакция, помещая их на своих страницах,  взяла на себя миссию поддерживать  этот добрый обычай, столь соответствующий духовным потребностям современного общества.

     «31 декабря 1900 года», пишет один петербургский обы­ватель, «в начале двенадцатого часа ночи, живя близ Исаакиевского собора, я выглянул в окно, в твердой уверенности, что увижу факелы собора зажженными и храм освещенным. Но все вокруг было погружено в глубокий сон. Тогда я на­правился в Казанский собор, приветливо всегда идущий на­встречу религиозным запросам общества, но, когда подъехал, и здесь увидел все погруженным в сон. Пешеходы шли, однако, к собору со всех сторон, стучались у дверей и с печалью уходили прочь. Другие останавливались и ждали, не веря, что собор не откроет своих дверей. Подъезжали и на извозчиках и, перекликнувшись со стоявшей на крыльце собора группой, быстро продолжали путь. У моей спутницы навернулись на глаза слезы. Мне самому стало как-то жутко. Двери дома Божия в этот знаменательный полуночный час были за­крыты и как бы говорили: «идите, отверженные, прочь». Улицы были парадно освещены, рестораны, по принятому обычаю, зазывали встречать новый век за шампанским, среди веселья, под звуки музыки и песней. Но больше хотелось пла­кать, страстно желалось быть ближе ко Христу, и так трудно было найти Христа в этом беззаконном Вавилоне. Я все-таки знал, что некоторые церкви, наверное, будут открыты. Извозчик, окрыленный прибавкой на чай, мчался во весь дух по залитому парадным светом Невскому проспекту. На углу Владимирского проспекта послышался сладостный благовест Троицкой церкви общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. Еще немного — и пока­зались её ярко освещенные окна. Слава Богу! Здесь со све­тильниками в руках ждали Жениха, грядущего в полуночи».

     Но вот и наступил новый ХХ век, напоминающий питерской изменчивой погодой наступающий Новый год. После Рождества только погода и улицы города стали напоминать о начале  зимы лёгким морозцем и наконец выпавшем долгожданным снегом. А страницы газет наполнились воспоминаниями о прошлом веке. «Петербургская газета» сокрушалась: «Никаких проводов уходящему веку не делается. Никто и не подумал ознаменовать его владычество каким-нибудь добрым делом: ни сословия, ни учреждения, ни частные кружки и отдельные лица… все собираются лишь проводить старый год и  встретить новый.

     Человечество озлоблено на XIX век вероятно за то, что важнейшие открытия его послужили именно орудием преступлений. Посредством телефона и телеграфа устраиваются наглые мошенничества. Посредством биржи и тотализаторов учиняются организованные грабежи над массами».

     Её конкурент  другая столичная газета «Петербургский листок» писала следующее: «Завтра – последний день ХIХ столетия. Пройдёт  этот день, ударит роковой полночный час, и мы очутимся в ХХ веке. Что-то сулит  этот век? Темна вода в облацех. Гуманный, просвещённый, в свой время пышно воспетый XIX век, век пара, электричества, телефонов и граммофонов кончился плохо. Начался за здравие, а свёлся  за упокой – уходит в вечность под грохот пушек, под треск ружей, под стоны и корчи раненных.

    Скажут:
 - Ах это вы про Трансвааль…
 Да, читатель и немножечко про Китай».

     Неправда ли  жители XXI века узнаваемая картина,  звучит вполне современно,  только заменить на  самолёт, автомобиль, совсем не мирный атом, радио, телевизор, мобильник, компьютер и поменять регион на Ближний Восток и смело можно ставить в передовицу.

     А что же ждали от века ХХ? «Наступают последние дни старого века, на пороге стоит уже новый, а между тем ещё неизвестно, какую дань благодарности мы заплатим отжившему столетию и каким торжествами ознаменуем встречу нового. Не может быть, чтобы этот важный момент перехода границы веков прошёл незаметно… Не может быть, чтобы новый век послужил бесцветным продолжением старого и его повторением.

   Наука, зарывшаяся в материализме и натурализме, не может расширить своих горизонтов за пределы пока ещё неведомого и неоткрытого. Последнее слово ей сказанное, например, в городском электрическом освящении, нельзя ведь признать за откровение высшей тайны природы, ибо в природе, наверное, ещё таится секрет для более порядочного уличного освещения, которое сейчас  в Петербурге ниже всякой критики.

 Искусство не остановится на архитектуре пятиэтажных домов, имеющих вид каменных мешков, в которые заключать должно только преступное население.

    Литература создаст новые имена, так как старые всем набили оскомину.

  Даже конки переменят нынешнее оборудование, а старые извозчичьи санки с отвратительными полостями изъяты будут из употребления.

     Грядущий век, без сомнения, всё изменит на новый лад, а в этом отношении каждому будет любопытно переступить через границу и хоть немножко захватить широкую полосу его исторического прогресса». 

      Опять напрашиваются знакомые всем аналогии нашей жизни. Увы, мы не узнаем, чтобы написал журналист «Петербургской газеты» если бы очутился в Петербурге XXI века, ему представилась бы хорошая возможность с чем  сравнить. Но у нас есть возможность последовать за ним. Что ж внемлем его совету, попрощаемся с веком XIX,  заглянем и  приоткроем двери ХХ века,  перенесёмся в начало ХХ века.  Но в начале, чтоб не обойти вниманием и милых дам, обратимся ещё к одной статье «Женщина и ХХ век» и узнаем, что ждала и чаяла прекрасная половина человечества.

      «И вот, в ожидании полночи, когда к железным дверям подойдёт новый 1901 год и ударит в них молотком, и откроет их широко для принятия новых просьб и всех поздравлений, стоит женщина. Женщина-жена молит ХХ век не карать её, если брачный союз не окажется счастливым и захочется снять с себя непосильное бремя.

     Женщина-девушка молит ХХ век внушить её товарищу мужчине, чтобы он не глядел на неё как  на ненавистного конкурента в её трудовой карьере, как на узурпатора, желающего вырвать из его рук власть.

     Женщина-художница и женщина-писательница тоже молят о справедливости ХХ век, чтобы он указал мужчине всю жестокость, всю ложь, которую он влагает в презрение к женскому труду и женским способностям. Если гений и талант мужского рода, то победа – женского, а ведь только победа венчает успех, так не справедливо ли, чтобы всё прекрасное, всё высокое было без различия пола достоянием таланта и гения».

Два века

И так мой друг прощай!
Дай Бог, чтоб глубже ты проникнул в область духа,
Чтоб род людской не относился глухо
К страданиям людей,
Дай Бог, чтоб братство век твой озарило,
Чтоб перед правым преклонилась сила,
Чтоб общее её презрение клеймило.
Да торжествует свет святых идей,
Пусть люди все живу как братья.
И старый Век Век Новый заключил
В свои  объятья
И в область вечности на крыльях воспарил.



     Начало  1914 года не предвещало великих исторических потрясений ХХ века. Это уже спустя десятилетия Анна Ахматова даст отсчёт ХХ веку, назвав 1914 год началом не календарного ХХ века.

«Последний год, когда столица наша
Первоначальное носила имя
И до войны великой оставалось ещё полгода,
Свершилось, то
О чём должна я кратко и правдиво
В повествовании моем сказать».

      С началом Первой мировой войны город сменил имя на Петроград, а август обернулся страшным пророчеством:

«Сроки страшные близятся.
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменье небесных светил.

…Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат».

     Так отразила Ахматова в своем стихотворении «Июль 1914» начало новой эпохи, начавшейся с рокового августа началом I Мировой войны, в другом стихотворении « Памяти 19 июля 1914» спустя два года она скажет: «Мы на сто лет состарились, и это / Тогда случилось в час один. Так «Приближался некалендарный – Настоящий Двадцатый Век», названый ей в «Поэма без героя».

     «Двадцатый век начался осенью 1914 года вместе с войной, так же как девятнадцатый начался Венским конгрессом. Календарная дата значения не имеет. Мы чувствовали себя людьми двадцатого века.

     В сущности никто не знает, в какую эпоху он живёт. Так и мы не знали в начале десятых годов, что жили накануне первой европейской войны и Октябрьской революции. Увы!

     В начале мая петербургский сезон начал замирать, все понемногу разъехались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, всё стало иным, начиная с облика города…» Вспоминала Ахматова в своих автобиографических записках. «А я росла в узорной тишине, // В прохладной детской молодого века…» 

 
Няня детям говорила:
«Было тихо и темно,
Кто-то стукнул мне в окно…
Я окошко растворила,
Гостя светлого впустила:
Нежный мальчик летунок,
Ясноватый, кудреватый,
Залетел ко мне крылатый
Словно лёгкий голубок
И сказал: «Я Новый год». 

     Какой же праздник без детей. Отправимся на улицы Петербурга начала ХХ века вместе с «Синим журналом» за 23 декабря 1911 год. «Празднуя Рождество, больше всего думают о детях. Таскают их по магазинам, выбирая подарки, по циркам, гостям…  И, в результате, дети не привычные  к суматохе, -  теряются…

    Везде, в крупных центрах города на праздник встречаются забытые дети. Стоят, заплаканные, прижавшись к стене, трут кулачками глаза.

    Прохожие останавливаются. Спрашивают: «Где мама?»

   А Бог его знает, где «мама!» Стоит где-нибудь в магазине, заваленная материями, свёртками, коробками и до хрипоты торгуется с измотавшимся приказчиком…

    Городовые с материнской нежностью отводят ребятишек в участок, а там уж и «маму» разыщут!».

Папа, Мама! Новый Год
Пусть по- старому идёт.
Только б дал вам Бог здоровья,
Сил работать в добрый час. –
И  тогда своей любовью
Осчастливите вы нас!...

     Васильев вечер в канун Нового года именовался богатым вечером. Согласно русской традиции в центре новогоднего стола обязательно водружалась свиной окорок как символ изобилия и достатка. Газеты и журналы описывали предпраздничную традиционную суматоху. Отправимся и мы на предпраздничный  рынок прикупить скоромного для разговения. Вегетарианец С.С. на страницах «Синего журнала» в статье «Чрево Петербурга» сокрушается: «Попробуйте убедить обывателя обойтись без праздничного гуся, без младенчески невинного розового поросенка…» Там же помещены колоритные  фотографии с комментариями: «Хвосты на морозе обломились. Спины надрезаны. Весь торс изогнут, в полной готовности послужить аппетитным украшением праздничного стола. Скажет,  кто из вас не мечтает на Рождество о жертвенном поросенке с кашей?!..»


Петербургский рынок

- За такого поросенка
Пять с полтиной? Ах нахал! –
Разъярённая бабёнка…
Чуть не драка и скандал….
 
У купца передник белый
И свирепый тенорок…
Продаём «мадам» дебелой
«Чудный ливер на пирог».
 
Госпожи, купцы, кухарки, 
Груды «праздничных» гусей
Рыба, дичь и красно-яркий
Соблазнительный филей.
 
Суматоха, шум и давка,
Кто купил, кто продаёт…
Каждый ларь, любая лавка
Непременно зазовёт!
 
А в сторонке «Жук пропащий»
Сам с  собой держал совет:
Как бы там кочан упавший
Приспособить на обед!
(Евг.  Хохлов)
    

    Читаем в «Петербургской газете» за 1913 г., в разделе «Петербург - перед праздниками»: «Перед рождественскими праздниками заготовляется огромное количество мороженых туш. Последние охотно раскупаются населением, так как гусь и свинья являются традиционными рождественскими блюдами. Это единственный  случай, когда вопреки пословице гусь и свинья являются товарищами. Играет тут роль, и то, что свинья является  символом материального благополучия.  В настоящее время покупка свинины уже началась. И на Сенной рынок беспрерывно подвозят туши. Покупать их надо с осторожностью, так как свинина может быть заражена и, кроме того залита водой, которая, замерзая, прибавляет вес». К репортажу с Сенного рынка прилагалась и соответствующая фотография.


      А вот уже и летит над Невским современная Солоха.

Плохо это, иль не плохо,
Но, как опытный улан,
Современная Солоха
Седлала моноплан.

И у дамы этой планы
Удивительно светлы!
Безусловно монопланы
Соблазнительней метлы.
 
Быстролётной, лёгкой птицей
Тёмной ночью, в блеске дня
Плавно реет над столицей,
Соблазняя и меня.

     Юмор «Синего журнала», тем не менее, имел под собой  реальные события. Газета «Руль» от 7 января 1911 года поместила заметку «В городском манеже», в которой сообщалось следующее: «В два часа дня здесь состоялось повторное состязание моделей-аэропланов бывшее 29 декабря и 2 января.

     Первый приз получил аэроплан-моноплан М. Белицкого; второй приз получил планёр г. Громова; третий приз получила г-жа Чесма за планёр. Они были награждены почётными дипломами.

     Всех участников 11, большинство гимназисты и реалисты, одна гимназистка».

     Мольбы женщин на рубеже веков были услышаны. В 1913 году в Петербурге  вышел первый женский календарь по своему содержанию очень эмансипированный. В его справочном разделе можно найти всю информацию об учебных заведениях и трудоустройстве для женщин, рассказы об их политической общественной жизни не только в столице. Они с лихвой удовлетворяют все высказанные  мольбы. В этом же году в России, в Петербурге, впервые отмечался и Международный женский день.


     Новогодние газеты 1915-17 гг. встречают читателей военной тематикой. Не только первая страница, но и все номера посвящёны исключительно теме войны это и  сатира, патриотически-агитационного содержания и фоторепортажи реалий войны, уделено внимании и сюжетам празднования Рождества в госпиталях и боевых условиях.


     Жизнь пока шла своим мирным чередом, знакомые и родственники поздравляли друг друга с Новым 1914 годом, как всегда традиционно желали «С новым годом, с новым счастьем!» Вместе с этими пожеланиями желали счастья и незатейливые, но милые сюжеты новогодних открыток. На одной открытке можно было увидеть свинок выстроившихся в форме цифр нового 1914 года, надпись на ней гласила на русском и немецком языках: «С новым годом!» и «Мы приносим счастье». Новый год в виде Рождественского Деда и молодой Новый год не на традиционной лошадке, а уже в ногу со временем, ещё мирно парят на аэроплане над городом. 



     Открытки также являлись своего рода исторической летописью, чутко реагируя и отражая в своих сюжетах происходившие социальные и исторические события. Так с началом Первой Мировой войны это сразу же нашло своё отражение на открытках, появилась военная тематика. Но исчезли немецкие открытки, именно Германия являлась крупным поставщиком на российский рынок новогодних открыток, в частности с цифрами наступающего Нового года. К началу 1914 года их было ещё достаточно выпущено, они успели попасть в Россию, и носили совершенно мирный традиционный характер. 

     На отечественных открытках наряду с патриотическими сюжетами, как празднование Рождества на фронте – праздник на позициях, где присутствовал и сам царь Николай II в военной форме, изображены зарисовки военного быта и подруг, верно ожидающих солдат, находящихся на фронте. Тема милосердия отразилась в сюжетах: собирания подарков для воинов, раненных солдат, сестёр милосердия, так же в этом образе можно увидеть императрицу Марию Фёдоровну с цесаревичем Алексеем, поздравляющих с праздником раненых в госпитале. Это относится преимущественно к рождественским открыткам. Это были реальные исторические события, которые можно было увидеть на фотографиях в журналах и газетах того времени.

 

 

 

Новогодние  открытки сохраняли и свои прежние сюжеты. Поздравления того времени чаще всего не доносят до нас тревожной канонады войны, гремят только традиционные залпы откупориваемых бутылок шампанского. Жизнь будто продолжает идти своим чередом со своими маленькими житейскими радостями, ничем не омрачая наступление Рождества и Нового года.

     «Клавдия Фёдоровна!

Поздравляю Вас с Новым годом, желаю Вам на Новый год всех неземных радостей, блаженства, и всего, всего наилучшего». 1.1.13. отмечено почтовым  штемпелем это поздравление.       

     «Поздравляю с Новым годом! Желаю иметь это будущее потомство! Разорюсь приехать посмотреть на мать семейства». Такое пожелание 27.12.13. шлёт своему другу другой отправитель в канун 1914 года.

        Мирно реет в небесах Старый и Новый год на рождественской открытке, грядёт 1915 год, её адресат живёт уже в Петрограде в районе, называемом Пески, который официально именовался «Рождественским». «Имеем честь поздравить Вас Иван Иванович и Елена Васильевна С Высокоторжественным праздником Рождества Христова и наступающим Новым Годом. Желаем встретить и провести оный в радости и в добром здоровье». Такие слова можно прочитать на её обороте.


    Заканчиваем наше новогоднее путешествие тёплым поздравлением, прилетевшим в Северную столицу с Юга, из Тифлиса в 11-ю роту Ея Высокоблагородию Екатерине Васильевне Максимовской.

     «Дорогая Катя!

Я и Юля поздравляем Вас с Новым годом и шлём Вам самые лучшие пожелания…»

Вадим Кустов
Материалы  периодики и иллюстрации из собрания автора
31 декабря 2013 г.