Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / Журнал / Осень 2013. № 36 / ИСТОРИЧЕСКИЙ РАЗДЕЛ / Книжных дел мастера XX века. Алексей Гудков

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
Книжных дел мастера XX века   
 
По манускрипту скриптора перо
Скрипит, лета скрепляя в цепь литую. <…>
Грядущее – как прошлое – старо:
Не разделить с речной водой – морскую.
К. Я. Кожурин.
Царский путь.
 
 
Еще со школы все мы слышали о выдающихся образцах древнерусского книгописного искусства – Остромировом Евангелии, переписанном в 1056 – 1057 гг. новгородским диаконом Григорием; Изборнике Святослава 1073 г., одним из создателей которого был киевский диак Иоанн; Мстиславовом Евангелии, переписанном и оформленном около 1117 г. в Новгороде писцом Алексой и златописцем Жаденом. Кто-то знает о роскошно иллюминированных манускриптах XIV – XVII вв.: Киевской Псалтири 1397 г., Морозовском Евангелии начала XV в., Царском Титулярнике 1672 г. и др. Но сегодня мало кому известно о том, что с распространением книгопечатания искусство рукописной книги никуда не делось. – Оно продолжало существовать и активно развивалось вплоть до начала XX столетия, а конец его был обусловлен вовсе не техническими причинами (печатным станком), а социальными и политико-идеологическими, когда на протяжении большей части XX в. варварски уничтожалось практически все, так или иначе связанное с традиционной культурой.
 
С конца XVII столетия основными центрами переписки и оформления рукописных книг становятся места компактного проживания старообрядцев. Со страниц старообрядческих манускриптов на нас по-прежнему взирали ангелы и бесы, персонажи священной истории и всевозможные диковинные животные – индрики и саламандры, вепреслоны и ноздророги, верблюдонардусы и струфокамилы. Древнерусские сюжеты и живописные манеры, восходящие к византийской традиции, претерпевали органичную эволюцию, теснейшим образом переплетаясь с народными травными мотивами и западноевропейскими заимствованиями – элементами барокко, классицизма и даже неоготики. Подражая древним образцам шрифта, заставок и орнамента, старообрядческие мастера в то же самое время творчески развивали их, изобретали по их образцу собственные. Не явился исключением и XX в., в начале которого мода на Средневековье находит отклик в весьма широких слоях населения, а рынок книжного антиквариата и подстаринных работ переживает самый настоящий бум.
 
Крупнейшим представителем славяно-русской книгописной традиции XX в., вне всякого сомнения, является Иван Гаврилович Блинов, переписавший и украсивший более 100 манускриптов различных средневековых жанров.
 
Иван Гаврилович Блинов во время работы в мастерско
Иван Гаврилович Блинов во время работы в мастерской
 
 
И. Г. Блинов родился 5 (17) ноября 1872 г. в деревне Кудашиха Балахнинского уезда Нижегородской губернии в семье старообрядцев поповского толка Гавриила Андреевича и Любови Клементьевны Блиновых. Отец и дед Ивана Гавриловича были известными в округе иконописцами. Свое детство маленький Ваня провел у деда Клементия, человека набожного и аскетичного, который выучил его чтению, чистописанию и привил любовь к традиционным ремеслам. В довольно раннем возрасте у мальчика проявился талант художника – первой его картиной стал срисованный с иконы архангел Гавриил. Родители всячески поощряли начинание сына.
 
Первыми книгописными работами 14-летнего И. Блинова были тетради с текстами канонов избранным святым и праздникам, которые он писал по заказу одного из городецких книготорговцев по 20 коп. за штуку.
 
Стремление к повышению профессионального уровня привело начинающего каллиграфа в Городец. – Небольшой патриархальный городок, называемый также Малым Китежем, раскинулся на живописном берегу Волги и являлся одним из крупнейших центров беглопоповства [1] того времени. Он был славен всевозможными художественными мастерскими, удивительной по красоте деревянной архитектурой и известным на всю Россию прянишным производством. Многочисленные купеческие усадьбы соперничали друг с другом в оригинальности форм и изысканности оформления, а окрестности села то и дело заливались раскатистым колокольным звоном: меднолитые трели устремлялись вдаль и расстилались над бескрайними волжскими просторами…
 
 
Заставка работы И. Г. Блинова
 
Оказавшись в Городце, Иван тотчас отправился в книгописную мастерскую своего троюродного дяди, купца-коллекционера Григория Матвеевича Прянишникова (1845 – 1915) [2], которому Блинов показал переписанный им Апокалипсис. Но более плодотворным для юного художника оказалось знакомство с другим городецким купцом-коллекционером – Петром Алексеевичем Овчинниковым (1843 – 1912) [3]: в период с 1894 по 1907 г. И. Г. Блинов переписал и оформил для П. Овчинникова более 25 различных книг, среди которых выделяется Изборник Святослава 1073 г. «Ты будешь замечательный писец и рисовальщик, так писали прежде для царей» – изрек однажды Петр Алексеевич [4].
 
Помимо Г. М. Прянишникова и П. А. Овчинникова, И. Блинов работал и на другого купца-библиофила – уроженца города Горбатов Николая Порфирьевича Никифорова (1835 – 1901) [5]. Одно из выдающихся творений книгописца, выполненное для Н. П. Никифорова, – лицевая «Повесть о Петре и Февронии Муромских». «Повесть» была настолько популярна, что И. Блиновым было изготовлено в общей сложности 7 списков данного произведения для разных лиц. Экземпляр Никифорова содержит 43 миниатюры, из которых 41 выполнена акварелью и гуашью на пропитанной клеем тонкой белой ткани. В процессе работы художник параллельно изучает богатейшие книжные собрания своих заказчиков и к 90-м гг. XIX столетия становится общепризнанным мастером – каллиграфом и миниатюристом.
 
В 1899 г. на проходившей в Петербурге палеографической выставке демонстрируется выполненный Блиновым по заказу Г. М. Прянишникова «Канон Честному Кресту» – лицевая рукопись на 13 листах, написанная с использованием нескольких видов полуустава и скорописи, была изящно оформлена при помощи вязи, многочисленных растительных заставок, разнообразных концовок и инициалов, выполненных чернилами, киноварью и золотом. В 1900 г. по заказу П. А. Овчинникова И. Блинов создает потрясающий по красоте и тонкости исполнения лицевой Канонник, каждый раздел которого открывается миниатюрой, отделенной от текстовой части шелковой завесой. Помимо вышеперечисленных работ на рубеже XIX – XX вв. Блинов переписывает целый ряд других древнерусских произведений: «Житие Василия Нового», «Сказание о Мамаевом побоище», «Сказание о Михаиле Черниговском и его боярине Феодоре» [6] и пр.
 
 
"Неприязненный змий" летит к жене муромского князя
 
С 1909 по 1916 г. (с небольшими перерывами) Иван Гаврилович работает в Московской старообрядческой книгопечатне, принадлежавшей Льву Алексеевичу Малехонову [7]. Во многом благодаря таланту Блинова в 1910 г. на проходившей в Екатеринославе выставке печатня Л. Малехонова была награждена большой серебряной медалью за стильность и одновременно недороговизну изданий.
 
Находясь в Москве, И. Блинов посещает Московский публичный и Румянцевский музеи, работает в хранилищах Исторического музея и Третьяковской галереи, изучает Синодальную библиотеку и библиотеку Троице-Сергиевой лавры. Вскоре И. Г. Блинов знакомится с художником Дмитрием Семеновичем Стеллецким (1875 – 1947). Плодом их общих творческих усилий стал лицевой список «Слова о полку Игореве». Текст «Слова» был написан И. Блиновым, а иллюстрации выполнены Д. Стеллецким, с которым, как писал Иван Гаврилович своей жене Вере Павловне, они каждый вечер проводили по 3 часа.
 
В Петербурге художник штудирует собрание рукописей и старопечатных книг Императорской публичной библиотеки. Особое внимание Блинов уделяет рукописным книгам, созданным в кремлевских мастерских в XVI – начале XVII вв., в частности, Лицевому летописному своду Иоанна Грозного, – именно эти книги становятся образцом для его работ.
К 1910-м гг. относятся списки «Слова о полку Игореве» [8], созданные Иваном Гавриловичем для московского купца 2-й гильдии Егора Егоровича Егорова (1862 – 1917) [9] и известного ценителя старины, члена Государственного Совета князя Алексея Александровича Ширинского-Шихматова (1862 – 1930) [10].
 
В 1916 г. Блинов трудится в «Товариществе скоропечатни А. А. Левенсона» [11], выполняя заказы для Императорского Двора. В частности, им были выполнены рисунки трех статутов к учрежденному годом ранее дамскому ордену св. княгини Ольги. За эту работу художник получил 500 рублей и золотую медаль на Андреевской ленте.
 
Помимо Д. С. Стеллецкого, И. Г. Блинов сотрудничал со многими другими выдающимися художниками своего времени: В. М. Васнецовым, М. В. Нестеровым, Б. В. Зворыкиным, А. И. Савиновым и пр.; был знаком с Ф. И. Шаляпиным и С. А. Есениным.
 
Иван Гаврилович очень глубоко переживал годы революции и Гражданской войны. Отражением душевного состояния мастера в это тяжелое для страны время стала переписанная им с издания 1906 г. в собственной редакции «Молитва во дни нестроений и смуты в родной земле». Острой ностальгией по «Руси уходящей» пропитаны и другие работы Блинова того периода: «Мудрости Менандра Мудрого», «Краткое нравоучение», «Слово на Рождество Богородицы», «Житие Анастасии Узорешительницы». С сентября по декабрь 1918 г. И. Блинов вместе с сыном трудится над созданием лицевой рукописи «Повесть Аммония мниха о св. отцах, в Синае и Раифе избиенных» – своеобразной аллюзии на происходившие вокруг события. 1918 г. стал, пожалуй, наиболее плодотворным в творчестве И. Блинова. – В это время художник всецело отдается работе, находя в ней отдушину от творившихся вокруг беззаконий.
 
В марте 1919 г. Блинов становится членом Ученой коллегии Российского Исторического музея. Совместно с хранителем рукописей Румянцевского музея Григорием Петровичем Георгиевским  (1866 – 1948) [12] Блинов в качестве сотрудника того же музея приобретает и перевозит в Москву коллекции рукописных книг Г. М. Прянишникова и П. А. Овчинникова, фактически спасая их от разворовывания и уничтожения.
 
С 1920 по 1924 г. И. Блинов работает директором, а затем научным сотрудником образованного по его инициативе Городецкого краеведческого музея. В 30-х гг. художник был лектором и оформителем в сельском клубе, ответственным редактором выходившей в Городце газеты «Колхозный ударник», учителем в колонии. Постоянно находясь под подозрением властей, он то и дело возвращается к любимому занятию – переписке и оформлению книг. Однако в новых условиях этот труд не только не приносит мастеру сколь-либо значимого дохода, но лишь усиливает его репутацию «неблагонадежного».
 
Одной из последних работ Ивана Гавриловича была переписанная им в 1937 г. «История города Городца» (в нескольких списках) – единственное произведение Блинова, которое он сочинил сам, украсив великолепными миниатюрами. Незадолго до кончины И. Блинов получает письмо от Г. П. Георгиевского. Это письмо, в котором Георгиевский предлагал Блинову выполнить для Румянцевского музея новую книгу, «Слово о полку Игореве», чрезвычайно взволновало и приободрило художника. Но, к сожалению, принявшись за новую работу, Иван Гаврилович так и не успел ее завершить…
 
И. Г. Блинов скончался в своей родной Кудашихе 8 июня 1944 г. В 1985 г. кладбище, на котором покоился Иван Гаврилович, было уничтожено. Могила самого Блинова по настоянию родственников и общественности Городца была восстановлена три года спустя – в 1988-м, а в сентябре 2005 г. на здании Городецкого краеведческого музея была открыта мемориальная доска, посвященная его первому директору.
 
В силу исторических обстоятельств И. Блинов оказался последним крупным представителем традиционного кириллического книгописания на территории бывшего СССР. Иван Гаврилович прошел путь от увлекающегося каллиграфией подростка глухой поволжской деревни до состоявшегося мастера, получившего всероссийскую известность. Масштаб заказчиков Блинова – от анонимного городецкого книготорговца до Императорского Двора; а сами его работы явились своеобразным итогом развития восточнославянской каллиграфии и книжной миниатюры, вобрав в себя многочисленные художественные элементы предыдущих столетий. Вплоть до 80-х гг. имя художника практически замалчивалось. Поводом к снятию негласного табу послужил юбилей Куликовской битвы, а в течение последующих перестроечных лет творчество Ивана Гавриловича вновь обрело своих почитателей. Сегодня труды И. Г. Блинова хранятся в НИОР РГБ (фонд И. Г. Блинова), ОР РНБ, ГИМе, Нижегородском историко-архитектурном музее-заповеднике и Городецком краеведческом музее. Некоторое количество работ находится также в частных собраниях.
 
В Прибалтике жил и творил причетник виленской общины старообрядцев-беспоповцев поморского толка, каллиграф и переплетчик Иван Федотович Гущенко (ок. 1863 – после 1956). Среди книгописцев балтийского региона его работы выделяются особенной красотой и мастерством исполнения. Одно из наиболее роскошных произведений мастера – рукопись «Службы Святой Пасхи», созданная в 1913 г., – в 1982-м издательством Московской патриархии была издана фототипическим способом; а в 1985-м по рукописи Гущенко был напечатан «Чин погребения». В настоящее время работы мастера, помимо старообрядческих книжных собраний Литвы, находятся также в НИОР РГБ, БАН и в Древлехранилище ИРЛИ РАН.
 
 
Инициал "В". Фрагмент рукописи "Службы Св. Пасхи".
И. Ф. Гущенко. 1913 г.
 
 
Деталь инициала "В". Фрагмент рукописи "Службы Св. Пасхи".
И. Ф. Гущенко. 1913 г.
 
Фрагмент рукописи "Службы Св. Пасхи". И. Ф. Гущенко. 1913 г.
 
 
Другим ярким представителем книжного искусства рубежа XIX – XX вв. являлся уроженец деревни Дергачи Уржумского уезда Вятской губернии Лука Арефьевич Гребнев (1868 – 1932) – каллиграф, типограф, переплетчик, художник-гравер и дизайнер. Домашняя библиотека Л. Гребнева насчитывала более 200 рукописных и старопечатных книг, среди которых выделялась Острожская Библия Ивана Федорова 1581 г. Дизайнерский талант Л. А. Гребнева распространялся не только на книги, гравюры и открытки: помимо оформления бумажной продукции, Гребнев занимался традиционным литьем, эстетическим обустройством помещений (его рабочая комната поражала посетителей изящными росписями на стенах и потолке), был не чужд и набиравшего силу технического прогресса – Лука Арефьевич первым из своих земляков пробует себя в фотографии.
 
Лука Арефьевич Гребнев с женой Аленой Трофимовной и сыном Фомой. Фото ок. 1907 г.
 
С приходом коммунистической власти жизнь Гребнева кардинально меняется. В 1918 г. Лука Арефьевич пережил первый арест. В 1930-м семья Гребневых была раскулачена. В 1932-м Луку Арефьевича снова арестовали – особой тройкой ОГПУ он был приговорен к ссылке в Северный край и скончался в том же году в городе Котлас по дороге на поселение.
 
Талант отца унаследовал сын, Фома Лукич (1906 – 1937), но известные исторические обстоятельства не позволили ему продолжить отцовское дело: в 1937-м Ф. Гребнева также арестовали по аналогичному обвинению («контрреволюционная агитация»), а год спустя стало известно о его смерти.
 
Одним из последних книгописцев Печорского края был Тимофей Михайлович Мяндин (1874 – 1964), уроженец деревни Замежная близ Усть-Цильмы. Помимо создания манускриптов, он вырезал для односельчан ложки, активно занимался крестьянским трудом. В 1937-м Мяндин был арестован, его приговорили к 7 годам лишения свободы и к 5 годам поражения в правах. Но годы заключения не сломили уже пожилого к тому времени человека: вернувшись в родную деревню, Тимофей Михайлович продолжил заниматься любимым делом.
 
 
Тимофей Михайлович Мяндин. Фото ок. 1950-х гг.
 
Из старообрядческих мастеров рукописной книги также упомянем Анастасию (Настасью) Дмитриевну Липишину из села Архангело – последнего профессионального каллиграфа Каргопольского края. А. Д. Липишина с юности проживала в скитах и занималась перепиской рукописей – в основном певческих. Она обладала не только изящным уставным почерком, но и даром искусного оформителя, украшая свои работы потрясающими по красоте орнаментами и инициалами [13]. Анастасии Липишиной не стало в начале 70-х. Смерть Настасьи Дмитриевны, как и вся ее жизнь в условиях советской действительности, была столь же необыкновенной и таинственной: она ушла за клюквой и не вернулась. Больше ее никто не видел. – Последняя из каргопольских «доброписцев» [14] словно растворилась в стихии леса, «сокрылась» в вечности, подобно мифическому древнерусскому граду…
 
Отдельного рассказа заслуживает книгописная мастерская крестьянской семьи Каликиных, действовавшая с 80-х гг. XIX по 20-е гг. XX в. в деревне Гавриловской Тотемского уезда Вологодской губернии. У истоков семейного скриптория стоял отставной солдат Антон Семенович Каликин (1854 – ?), мастерски владевший не только пером и кистью, но и различными способами искусственного состаривания своих работ, что для того времени, учитывая тенденции арт-рынка, было весьма актуальным. Оформление манускриптов Антон Семенович выполнял в северодвинской манере. Дело отца продолжил сын, Федор Антонович (1876 – 1971), который был не только талантливым мастером, книгописцем и реставратором, но и крупным собирателем, сотрудничавшим с таким известным исследователем и коллекционером как Василий Григорьевич Дружинин (1859 – 1937). Его жизнь явилась целой эпохой: на глазах Ф. А. Каликина книгописное искусство пережило значительный подъем и невиданный ранее упадок. Начав свой творческий путь в небольшом провинциальном скриптории, он закончил его реставратором Эрмитажа.
 
Переписка и оформление рукописей никогда не была прерогативой исключительно старообрядцев. В условиях советских гонений, а также катастрофической нехватки богослужебной литературы перепиской книг занимались и представители пореформенной Церкви – главным образом простые крестьяне и выходцы из среды сельского духовенства. Многие из этих людей бережно сохраняли, реставрировали и копировали всякий листочек, так или иначе связанный с «благословенным», мистически освященным периодом христианского Царства. Среди их работ, помимо молитв, богослужебных текстов, всевозможных апокрифических историй и эсхатологических откровений, большое распространение получили духовные стихи, сборники которых включали в себя как фольклорные, общекрестьянские произведения, так и авторские – из последних особой популярностью пользовался стих М. М. Хераскова «Коль славен наш Господь в Сионе»: до Февральской революции мелодия стиха за авторством композитора Д. С. Бортнянского исполнялась кремлевскими курантами и курантами Петропавловской крепости (вместе с «Боже, Царя храни!»), будучи неофициальным гимном Российской империи. Таким образом, произведение Хераскова обрело устойчивую связь все с той же заветной стариной, «золотым веком» русской истории.
 
Если не брать в расчет старообрядческих мастеров, то наиболее талантливым и самобытным представителем славяно-русской книгописной традиции XX в. являлся уроженец Харьковской губернии инок Феодосий (Иван Яковлевич Штадченко, 1873 – 1942). Среди произведений мастера выделяется полууставное Евангелие в бархатной обложке. Каллиграфический текст, украшенный многочисленными инициалами, оставляет впечатление сувенирного издания – «рукописный характер книги заметен лишь при пристальном рассмотрении» [15].
 
После 1945 г. некоторые из работ Штадченко оказались за рубежом, куда были вывезены эмигрантами второй волны. – Часть рукописей забрал с собой эвакуировавшийся с отступавшими частями Вермахта прп. исп. о. Серафим (Николай Михайлович Загоровский, 1872 – 1943). Поскольку о. Серафим скончался в Перемышле, так и не достигнув Германии, то, по-видимому, в Западную Европу эти книги привез кто-то из его общины. – Теперь данные работы хранятся в Леснинском женском Свято-Богородичном монастыре в Провемоне (Франция).
 
Немногочисленным «списателям книг» XX в. выпала особая доля. Сегодня большинство их имен известно лишь узкому кругу специалистов, но именно они явились для нас той живой ниточкой, что протянулась в современность из чарующего мира Средних веков. Именно эти люди в тяжелейших социально-политических условиях сумели сохранить не только красивейшие образцы традиционного книгописного искусства прежних лет и собственные художественные навыки, но и мировоззренческие установки своих далеких предшественников, – ту этико-эстетическую целостность, глубинную взаимосвязь аскетики и истинной красоты, что на протяжении столетий была онтологическим фундаментом художественного мастерства, воплотившись в величественных соборах и благородных фресках, украшенных драгоценными окладами иконах и на страницах роскошных манускриптов.         
 
©  Алексей Гудков
Материал прислан автором порталу Россия в красках
12 декабря 2013 года
 
Примечания   
 
[1] Беглопоповство – направление в старообрядчестве, принимавшее «беглых» священников из Греко-Российской Церкви.
 
[2] Купец-мануфактурщик 2-й гильдии, попечитель городецкой старообрядческой часовни и обладатель первой бороды на Городце (по воспоминаниям И. Блинова, когда он сидел, она касалась пола) Г. М. Прянишников располагал уникальной коллекцией икон, мелкой пластики, металлической посуды, монет, золотого шитья, старопечатных и рукописных книг. Он создал у себя дома книгописную мастерскую, в которой работали многие талантливые мастера. В 1918 г. собрание манускриптов Г. Прянишникова было куплено Румянцевским музеем (сегодня НИОР РГБ. Ф. 242), а находившиеся в нем иконы и старопечатные книги в 1923 г. передали в ГИМ.
 
[3] Крупный городецкий купец П. А. Овчинников, помимо хлеботорговли и пароходного дела, активно занимался коллекционированием рукописных книг, для поиска и покупки которых он не жалел ни сил, ни времени, ни денег. Согласно ряду воспоминаний, на фоне остальных коллекционеров, даже старообрядцев, Овчинников выделялся тем, что собирательство старинных рукописей было для него глубинной духовной потребностью, он видел в том свой религиозный долг. Скромный и открытый к общению, П. Овчинников всячески помогал исследователям и с охотой допускал их к своей коллекции, получившей широкую известность в научных кругах Москвы. Первой работой, изданной по принадлежавшей ему рукописи, стало «Послание инока Саввы на жидов и на еретики» (опубликовано С. А. Белокуровым в 1902-м). В конце жизни Овчинников уже сам занялся публикацией ряда др. имевшихся в его распоряжении книг. В 1918 г., через 6 лет после смерти Петра Алексеевича, его уникальное собрание было приобретено Отделом рукописей Румянцевского музея – ныне оно составляет ф. 209 НИОР РГБ.
 
[4] Цит. по: Аксенова Г. В. И. Г. Блинов – городецкий книгописец и изограф // Городецкая старина. Вып. 3. Городец, 1997. С. 7.
 
[5] Купец-домовладелец Н. П. Никифоров, наряду с активной общественной деятельностью, любил заниматься собиранием рукописных и старопечатных книг. Интересы Н. Никифорова разделял и его старший брат – Григорий Никифоров. Коллекция братьев Никифоровых, хотя и не была такой качественной и значительной, как собрания Г. М. Прянишникова и П. А. Овчинникова (прежде всего ввиду ограниченности их капитала), однако представляла собой пример того, как целеустремленность и настойчивость могут творить чудеса. Глубокие провинциалы с ограниченными средствами, не получившие никакого формального образования, братья Никифоровы с детства пристрастились к изучению средневековых рукописей. Уже в зрелом возрасте они часто ездили в Москву, посещали музеи и библиотеки, советовались с учеными и антикварами, став профессиональными коллекционерами и интересными собеседниками. Никифоровы отлично ориентировались на рынке книжного антиквариата, будучи в курсе большинства новинок и текущих трендов. За 40 лет кропотливого собирательства Н. П. Никифоров создал замечательную коллекцию из более чем 1000 рукописных и старопечатных книг. Наделенный острым умом, благородством и природной скромностью Николай Порфирьевич воспитал достойного наследника – известного старообрядческого священника, коллекционера, с 1918 г. настоятеля храмов Рогожского кладбища сщмч. Петра Николаевича Никифорова (1869 – 1938), собрание которого сегодня составляет ф. 199 НИОР РГБ.
 
[6] Факсимиле: Сказание о князе Михаиле Черниговском и о его боярине Феодоре: факсимильное воспроизведение лицевого списка из собрания ГИМ / пер. с древрус. и прил. И. В. Левочкина. М., 1988.
 
[7] Один из крупнейших российских книготорговцев и торговцев антиквариатом своего времени уроженец Городца Л. А. Малехонов являлся также заядлым коллекционером рукописей и старопечатных книг. Основанная им в 1908 г. совместно со Львом Мироновичем Орловым Московская старообрядческая книгопечатня, в которой работал И. Г. Блинов, стала по решению III Всероссийского съезда древлеправославных христиан, проходившего в мае 1910 г. в Нижнем Новгороде, всецерковным издательским центром. Осенью 1917 г. Малехонов вел переговоры с епископом Андреем (Ухтомским) на предмет восстановления у беглопоповцев трехчинной иерархии. О дальнейшей судьбе Л. А. Малехонова на сегодняшний день, к сожалению, ничего доподлинно не известно. По некоторым данным, он скончался от тифа в годы Гражданской войны. Великолепная коллекция манускриптов Малехонова была частью уничтожена, а частью разграблена. В Городце сохранился изящный особняк 1892 г. (ул. М. Горького, 133), купленный предпринимателем между 1914 и 1917 гг., – с 2010-го в нем располагается музей «Усадьба купца Малехонова».
 
[8] Факсимиле: Слово о полку Игореве / Л. А. Дмитриев [и др.]. М., 1988.
 
[9] Влиятельные представители федосеевского согласия отец и сын Егоровы, наряду с Большаковыми и Малехоновым, были одними из крупнейших собирателей средневековых манускриптов рубежа XIX – XX вв. В отличие от многих других коллекционеров, Е. Е. Егоров отказывался от предложений покупки той или иной части семейного собрания как со стороны музеев, так и со стороны частных лиц, стремясь сохранить его для единоверцев – федосеевской Преображенской общины. В декабре 1917 г. Егор Егорович был убит грабителями в собственной моленной, а принадлежавшую ему коллекцию новые власти, вопреки завещанию, объявили «государственным достоянием» и национализировали (сегодня НИОР РГБ. Ф. 98).
 
[10] Подробнее о нем и его трудах на ниве сохранения средневековых памятников см.: Жеваховъ Н. Д. Князь Алексей Александровичъ Ширинскій-Шихматовъ. Краткій очеркъ жизни и дѣятельности. Новый Садъ, 1934.
 
[11] Типография, принадлежавшая Александру Александровичу Левенсону, известному издателю рубежа XIX – XX вв., была одной из лучших в Москве и в 1896 г. удостоилась звания Поставщика Двора Его Императорского Величества. С 1900 г. «скоропечатня» располагалась в здании, построенном в том же году по проекту Ф. О. Шехтеля в Трехпрудном переулке (д. 9). – Сегодня этот стилизованный замок с неоготическими башенками занимают различные офисы.
 
[12] Выпускник СПбДА, однокурсник и друг митрополита Сергия (Страгородского), выдающийся археограф и историк Церкви Г. П. Георгиевский предпринял колоссальные усилия по сохранению отечественного рукописного наследия в годы советской власти. Именно благодаря его стараниям в 1912 г. типографией А. А. Левенсона было издано единственное на сегодняшний день факсимиле Архангельского Евангелия 1092 г.
 
[13] Пигин А. В. Новая коллекция Древлехранилища Пушкинского Дома // ТОДРЛ. Т. 54. СПб., 2003. С. 671.
 
[14] Одно из названий книгописца в средневековой Руси – славянский перевод греческого слова «каллиграф» (καλλιγράφος). 
 
[15] Шумило С. М., Шумило В. В. Исследования катакомбных рукописных и печатных книг: к постановке проблемы // Голос эпохи. М., 2013. Вып. 4. С. 220.   

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com