Каждый православный понимает, как тяжело без духовного наставника. Это как сирота. Жить-то живешь, но в люди выбиться труднее.

 

В свое время Господь послал мне милость встреч с архимандритом Виссарионом, что в Троице-Сергиевой Лавре, со схиигуменом Илием в Оптиной пустыни, на венчание с супругой нас благословлял отец Николай Гурьянов. Но я даже не задумывался над тем, каких духовных высот может достичь женатый священник.

 

Вспоминаю здесь рассказ отца Иоанна Крестьянкина: «В юности своей видел я на стене у одного священника картину. Река жизни. На одном берегу мы сейчас, на другом — Царство Божие. А река полноводная, бурная! И каждый хочет через эту реку переправиться. Вот гляди — батюшка приходской на ладье переправляется. Устал, бедный, утрудился. Матушка у него в ладье сидит, детки, а вокруг еще прихожане уцепились за край. Батюшка из сил выбивается — гребет веслами, вспотел, рукава рясы засучил. Тяжело ему, а лодочку-то сносит. А рядом в маленькой лодочке монах плывет. Оди-и-н сидит. Непросто ему, но он ее и так повернет, и так приловчится — удачно выходит… Так кому же, други мои, легче переправиться на тот берег? А?»

 

Где-то в году 1999-м, я служил тогда в г. Гусеве, приехали мои прихожане из Санкт-Петербурга и стали рассказывать, что есть такой батюшка замечательный о. Василий Ермаков, который зовет молодых священников, чтобы поделиться с ними своим пастырским опытом. По лени своей, да и по глупости, так ни разу и не съездил.

 

В 2004 году переводят меня в г. Балтийск. Там впервые познакомился с «серафимовцами» — духовными чадами Батюшки.

 

Июль 2005 г. Епархия отмечает свое двадцатилетие, готовится к малому освящению Собора Христа Спасителя, ожидается приезд Патриарха. Практически все духовенство в Соборе на торжествах. Как второй священник, я был оставлен служить в Балтийске. Было немного грустно: еще бы — такие события, впервые за всю историю этой земли на нее вступает Святейший Патриарх, а ты где-то в стороне. Настроение еще больше поубавил хор — в этот раз пел хуже некуда. И вот — помазание. Подходит капитан I ранга Анатолий Николаевич Жеребненко и говорит, улыбаясь: «Батюшка, отец Василий Ермаков здесь, в храме!» Это был гром среди ясного неба. Как? Такой известный, авторитетный священник — и вдруг у нас, в нашем-то храме! А тут еще я с таким настроением совершаю службу. И вот тихо подходит батюшка, одетый в гражданское, и, помазываясь, говорит: «Рад быть и молиться вместе с вами в этом святом храме». И так стыдно сделалось за свое настроение. Как же Господь все премудро устроил!

 

На следующее утро настоятель опять уехал в Калининград, так что служил Литургию сам. Батюшка Василий молился рядом, в алтаре. Кстати, Патриарх тогда так и не

приехал, но вот у меня было четкое ощущение, что у нас в храме идет Патриаршее Богослужение и молюсь я вместе с Патриархом. Мне тогда пришли на ум слова тропаря

святителям: «Правило веры…», и стало понятно, что Батюшка и есть это правило веры, маяк, указывающий дорогу, Божий камертон, по которому нужно сверять свою духовную тональность.

 

Вечером мы с супругой были на квартире у Анатолия Николаевича. Позвал нас сам Батюшка. И так легко и просто было с ним общаться, как будто мы были знакомы много лет. Засиделись допоздна. Стали прощаться. И вдруг Батюшка говорит жене: «Дай-ка, за тебя подержусь». И кладет ей руку на живот. Так батюшка увидел нашего четвертого сына — Григория, о котором мы и не догадывались.

 

В декабре 2006 г. мы с супругой собрались к Батюшке. В Петербурге я понял, какое было счастье общаться с отцом Василием в Балтийске, фактически с глазу на глаз, когда его никто не дергал. Здесь же было просто не подойти — море людей, и каждый со своими вопросами, проблемами, скорбями. Батюшка выглядел уставшим, был сосредоточен. Отвечал на вопросы, постепенно продвигался к храму, где начиналась Всенощная. Лишь в алтаре удалось немного поговорить. Причем подзывал он сам, сам спрашивал и отвечал, кратко и по существу, не допуская пустой болтовни. Утром за Литургией читалось Евангелие о милосердном самарянине. Батюшка весь погрузился в Слово Божие, а когда закончили читать, сказал, не обращаясь ни к кому, но так, чтобы слышали все в алтаре: «Иди, и ты поступай так же».

 

Благословляясь в обратный путь, я сказал, что нужно в Витебске забрать иконы для нашего монастыря, и попросил помолиться. Отец Василий говорит: «Поезжай, но аккуратно, дорога нелегкой будет». На молебен остаться не благословил, а сказал ехать сразу. Уже в десять часов вечера, подъезжая к Витебску, в который раз подумал, как мудр Батюшка, ведь если бы остались на молебен, ночевать пришлось бы не у знакомых в городе, а на трассе.

 

Через сутки подъехали к белорусско-литовской границе. Иконы, которые мы везли, предназначались для иконостаса. Они были большими, с человеческий рост, покрыты сусальным золотом. Таможенник, как только увидел иконы, наотрез отказался нас пропустить, сказал, что нужно ехать в Минск, делать документы, подтверждающие, что иконы не представляют исторической и культурной ценности. На дворе час ночи…

 

Едем на другой погранпереход. По дороге молюсь: «Батюшка Василий, помоги!». Подъезжаем на досмотр. Выходит белорусский таможенник, видит меня и матушку и спрашивает: «А почему ксендзы не женятся?» — «Да потому что глупцы» — «Я тоже так думаю, давайте ваши документы». Через минуту выходит: «Все в порядке, счастливой дороги!» Про груз ни слова!

 

Заезжаем на литовскую территорию. Выходит таможенник, забирает документы, в машину не глядит. Следом выходит второй, видит, что от нашей машины отходит таможенник, и идет к следующей машине. А тот первый, проверив документы и поставив штампы, подумал, что машину проверил его напарник. Подошел, отдал документы. Все, можем ехать дальше. Остаток пути, по молитвам Батюшки, был без приключений.

 

3 февраля 2007 г. поздно вечером звонок. И уже на следующий день лечу в Петербург, на третью встречу с о. Василием. Иду к храму и думаю, что не смогу спокойно подойти к гробу. Это странно для священника, ведь каждый день провожаешь кого-то в «путь всея земли». Но эта горечь утраты была особенно тяжелой и невосполнимой. И вдруг, подходя к храму, не верю своим ушам — «Христос Воскресе» поют! Всю эту тяжесть как рукой сняло. Потом лития по новопреставленному, ночная молитва, Литургия, отпевание… Правило веры. Батюшка казался еще ближе, чем когда-либо.

 

И его руки! Есть такое понятие — печать смерти. Как бы человек не выглядел в гробу, но руки и лоб — холодные, липкие, как камень после осеннего дождя, они вконец

уверяют, что смерть вступила в свои права. А здесь были мягкие теплые руки человека, который уснул, уставши от трудов праведных. Три встречи, сколько это? Будь

на месте отца Василия кто-то другой, я, наверное, ответил бы, что это очень мало. Но это был отец Василий Ермаков, и даже то малое время общения дало мне и моей

семье огромные духовные силы и вектор движения, в направлении которого, с Божьей помощью и по молитвам Батюшки, следуем.

 

Зная особое отношение Батюшки к тяжелым годам военной поры и его почитание всех павших во время войны, наш приход в поселке Взморье взял на себя обязанность ухаживания за памятником павших во время войны и организацию праздника посвященного Дню Победы. Прихожане готовят ветеранам подарки, и, конечно, организовываем «Братчину».

 

Отношение Батюшки к военным всегда было особо подчеркнуто. Следуя его примеру, я окормляю воинскую часть, находящуюся в поселке Черепановка. Мне часто приходится общаться с военнослужащими, как с офицерами, так и с рядовыми, и что хочется отметить — тяга у людей к вере все увеличивается. И еще. Надеюсь и верую, что будет четвертая встреча у Престола Божия, там, где несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но Жизнь бесконечная!