Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / Журнал / Осень 2008 № 16 / РУССКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ / Тернистым путем к Богу. Избранные главы книги, посвященной отцу Василию Ермакову. Встреча в Полесье

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
Тернистым путем к Богу
Избранные главы книги, посвященной отцу Василию Ермакову
Встреча в Полесье
 
Стоял прекрасный солнечный и теплый день самого конца июня, когда мы большой группой из Болхова отправились в Полесье. Теперь под перо так и просится описание этого величественного уголка серединной России — если бы не Тургенев... Проникновенные строки собственной его «Поездки в Полесье» не оставляют нам ни места, ни более полных и художественно точных из тех, кои когда-то испытал он в этих краях, ощущений и впечатлений, подвластных лишь гению такого большого писателя, как наш великий земляк. «Вот какие мысли приходили мне на ум несколько лет тому назад, когда, стоя на крыльце постоялого дворика на берегу болотистой речки Ресеты, увидел я впервые Полесье, — писал Тургенев: — Длинными сплошными уступами разбегались передо мною синеющие громады хвойного леса; кой-где лишь пестрели зелеными пятнами небольшие березовые рощи; весь кругозор был охвачен бором...» Вдали показалось село — старинное полесское село Льгов с белой церковью на берегу пересохшего пруда, поднимающейся из вековых советских руин трудами ее устроителей и мастеровых. И село это — большое, сотней дворов «полех» (так зовут здесь местных крестьян) запрятавшееся в глухих орловских лесах, и церковка эта невеликая когда-то столь сильно завладели вниманием и всеми помыслами писателя, что посвятил он им целый рассказ и озаглавил его названием села — «Льгов», полноправно включив в легендарные свои «Записки охотника». Выходим у церкви — она вся в строительных лесах: слава Богу!
 
— А перед вами только что Строев на нескольких машинах проехал, — говорят нам селяне, — езжайте, еще догоните...
 
— Отец Василий, — обращаюсь к батюшке, — что если нам действительно послушаться доброго совета людей и поехать вослед губернатору — вот бы вам познакомиться. Ведь несправедливо, что вы до сих пор так и не встретились...
 
На эти мои слова, поразмыслив о чем-то своем недолго, батюшка изрекает: «Не надо... Он к нам сам придет». Любого, не знакомого с отцом Василием, подобное уверение попросту смутило бы — но не меня, общающуюся с батюшкой вот уже много лет и достаточно хорошо за это время его духовную суть познавшую. Но за массой неожиданно сильных впечатлений, последовавших затем, ожидание обещанной им встречи куда-то отступило — до времени... А Полесье все дальше и дальше уводило нас. В бесконечные леса: дремучие, будто издающие шум моря, гудящие и подающие разные голоса. Как у Тургенева... «Вид огромного, весь небосвод обнимающего бора, вид Полесья напоминает вид моря. И впечатления им возбуждаются те же; та же первобытная, нетронутая сила расстилается широко и державно перед лицом зрителя. <...> Но лес, особенно сосновый лес, постоянно одинаковый и почти бес шумный. <...> Море грозит и ласкает, оно отражает небо, от которого веет вечностью, но вечностью как будто нам не чуждой... Неизменный, мрачный бор угрюмо молчит или веет глухо — и при виде его еще глубже и неотразимее проникает в сердце людское сознание нашей ничтожности...» Именно в такой вот густой бор, покрывший берег громадного лесного озера, и входили мы теперь. Входили, прислушиваясь к шепоту вековых сосен и пристально вглядываясь в его дремучую синь. Шелестели под ногами мелкие листочки брусники, цепляла за ноги заглохшая трава, и на душу ложился такой первозданный покой, такая несказанная благодать овевала все существо паломников полесских, что и не кончаться бы этой тихой лесной заводи, этой милой затаенной глуши... Но волшебная сказка эта обрушилась вдруг восторженными детскими голосами: то впереди завиднелся новенький бревенчатый сруб лесной часовенки с крестиком на маковке. А поблизости навстречу нам уже сверкали, лучились солнечными бликами чистые, словно слеза, лесные ключи, бьющие из земли, из самой ее потаенной песчаной глуби в великом множестве. Здесь, на святых источниках земли нашей щедрой, и сбылось сегодняшнее предсказание дорогого нашего батюшки о том, что звать именитого гостя «не надо. Он придет...» И он пришел... Вот невдалеке за деревьями показались люди. Первым на открытую перед ключами поляну вышел молодой человек, оглядел всех внимательно, приблизился к нам. За ним неторопливо, явно отдыхая на просторе и покое, подходила группа людей, вероятно, большая чья-то семья, где были и женщины, и ребенок, мальчик лет пяти-шести, другие лица. Они подошли так тихо и незаметно для всех, что это, пожалуй, я одна (и, кажется, батюшка еще) и заметила. Вероятно, сама не осознавая того, весь этот долгий день я исподволь и провела в ожидании обещанной отцом Василием встречи. Дети наши резвились на поляне, плескались в струйках чистых, прозрачных ключей, взрослые пили студеную воду, а батюшка, разувшись и под вернув выше колен брюки, бродил по ледяной купели, по золотисто-песчаному ее дну, приглашая и нас последовать его примеру. — Отец Василий, Строев пришел...
 
— Аа...
 
Едва взглянув на меня и улыбисто чуть угнувшись в бороду, благополучно выбрался отец Василий из купели и, как был босым, пошел навстречу «гостю»... А дальше... Собралась мгновенно, вероятно из леса, и окружила собеседников большая толпа. Я же осталась стоять по другую сторону ключей за деревянным барьерчиком, опоясавшим их, — и не в силах была оторваться взглядом от этих, таких знакомых, лиц. Стоит мертвая тишина. Замолк дремучий Полесский бор, не слышно птичьего гомона, присутствия людского. Говорили обо всем так, словно встретились после долгой-долгой разлуки: о неласковой погоде в связи с засушливым летом и волнением за урожай; о судьбах России и ее православных веры и храмов; о делах военных и послевоенных лет, о чеченском терроризме, о детях-инвалидах и малолетних узниках фашистских концлагерей времен Великой Отечественной войны, одним из которых оказался пятнадцатилетний болхович Вася Ермаков, будущий великий молитвенник за Россию и много страдальный ее православный народ. Стояли друг против друга — и не могли наговориться — так много общего оказалось в судьбах этих людей...
 
Отец Василий Ермаков и Егор Семенович Строев
Отец Василий Ермаков и Егор Семенович Строев
 
— А я эти места узнаю, — говорит отец Василий. — Я ведь здесь проходил, будучи еще подростком. Вернее, немцы нас, болховичей, попавших в облаву 16 июля 1943 года, гнали под конвоем на запад. Было мне тогда 15 лет, сестре Лидии, шедшей вместе со мной, чуть больше. А младшую сестру Варю, попавшую вместе с нами в ту облаву и оказавшуюся обутой в легкие домашние тапочки, немец-конвоир, пожалев, под честное слово отпустил домой за ботинками. Пока она бегала, нас угнали — и она таким образом избежала плена. А мы... Когда колонну нашу подогнали к селу Вербники, здесь, в Полесье, всех водворили за колючую проволоку. Налетели наши самолеты, мы разбежались кто куда. Но нас, и в том числе меня с сестрой, немцы снова поймали и в колонне погнали дальше на запад... Собеседник отца Василия напряженно слушал. И было заметно, как все более и более туманится его светлый взор: да, это несомненно о нем, о них — о семье Строевых... С трудом справившись с сильным волнением, он произносит:
 
— Да-да... Мы почти всей семьей — четверо детей с мамой — тоже побывали в облаве, и за той же колючей проволокой в Вербниках. Нас туда пригнали с другого направления, отсюда, из Полесья. Так же, как и вам, нам удалось выбраться из-за колючей проволоки, которой фашисты обнесли временный стан “эвакуантов” близ этого села. Продрогшие за ночь, голодные, мы тогда думали об одном: как остаться незамеченными. Но нам, хорошо познавшим Полесье — поскольку отец мой Семен Федорович, закладывавший многие партизанские базы в здешних краях, вместе с другими односельчанами активно партизанил, а мы, семьи партизан и фронтовиков, мыкались от деревни к деревне, уходя от карателей, — удалось тогда добраться до леса, куда немцы заходить боялись. Пришлось отсиживаться в землянках в лесу. А однажды сверху нашего очередного убежища зашуршала земля, и в проеме землянки показалось лицо человека в плащ-палатке, из-под капюшона которой виднелся околыш фуражки с красной звездой. Он спрашивает, нет ли поблизости немцев, а мы в ответ, не веря своему счастью, только и можем мотать головами и издавать нечленораздельные звуки.
 
— Нам, — говорит отец Василий, — не повезло: через полтора месяца длинных переходов, холода, голода, болезней и смертей нас пригнали в Палдисский лагерь в Эстонии. Там нас было около ста тысяч человек. Там было только наших орловских десять или двадцать тысяч. Смертность была жуткая... Мы прекрасно знали, что нас ожидает. Но нас поддерживало таллиннское православное духовенство: в лагерь приезжали священники, привозили приставной Престол, совершались богослужения. В лагерь к нам приезжал приснопоминаемый мною протоиерей отец Михаил Ридигер, отец будущего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. К тому времени немцы решили отпустить из лагеря всех священников с семьями, в том числе и русских православных, и отец Василий Веревкин, бывший настоятелем кладбищенской Михайло-Архангельской церкви в Болхове, причислив меня и мою сестру к своей семье, освободил нас. Позднее была учеба в Ленинградской Духовной Семинарии и Академии — и более чем полувековая служба в храмах Ленинградской епархии. Более 50 лет служу. Но малую родину свою не оставляю. У меня в Болхове и дом родительский на Архангельской улице стоит. По нескольку раз в году — по мере возможности — наезжаю на орловскую землю и живу в своем доме. В Орле тоже бываю, там живут родные и близкие мне люди. Посещаю орловские и болховские храмы, бываю в районах, в Полесье — на душе становится отрадно: вся земля распахана, поля засеяны. Люди это видят, и в надежде на дальнейший подъем жизни стараются не роптать. Спасибо вам, Егор Семенович. Когда все регионы России поднимутся так, как орловская земля, станет ясно: Россия возрождается...» Я отвлеклась, разглядывая лица людей, вдруг тесно окруживших собеседников. Строев крепко пожимал каждому паломнику руку и для каждого находились у него и вопрос, и добрые слова. А в ответ слышалось: «Доброго здоровья... Спасибо». Отец же Василий, перекрестив, на голову очередного подошедшего возлагал руку, благословляя и напутствуя. Все это время внимание мое, как это ни странно, усиленно привлекало одно миловидное, или, правильнее сказать, — милое лицо. Это была средних лет невысокая женщина: просветленный взгляд светло-серых глаз — она весь этот час, ничем не выделяя себя, спокойно стояла в кругу людей. Смотрела, слушала внимательно, молчала... Когда прощался с батюшкой последний паломник, Егор Семенович вдруг шагнул к ней и за руку подвел к отцу Василию:
 
— Моя жена Нина Семеновна, учительница. Ее война тоже не обошла стороной: осталась сиротой, воспитывалась в детском доме. Только недавно нашла могилу своей матери.
 
— Спасибо вам за Егора Семеновича, — говорит батюшка Нине Семеновне. — Без Вас, без Ваших постоянных присутствия, уважения, внимания и заботы мужу трудно было бы стать столь значительной личностью. Я знаю — жить рядом с большим человеком, нести вместе с ним все тяготы его трудов сложно, очень сложно. И за это — еще и еще спасибо Вам — и да благословит Вас Бог...
Л.И. Иванова-Преснова
 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com