Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     
Главная / История России / Армия и флот императорской России / НА НЕВИДИМОМ ФРОНТЕ. Будни армии / Межэтнические отношения в Иране ХІХ века глазами русского военного аналитика. О.А. Гоков

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
 
Межэтнические отношения в Иране ХІХ века глазами русского военного аналитика
 
Современные учёные отмечают, что "этнокультурная разноплановость иранского населения является мощным источником конфликтности в Иране" [4, с. 351; 5]. Указанная особенность имеет глубокие исторические корни [1, с. 20–25] и давно привлекала взгляды европейских исследователей. Особенно активно изучение межэтнических отношений в Иране велось в ХІХ в. – когда он стал ареной борьбы Российской и Британской империй. В рассматриваемый период систематическим изучением Персии (так именовали Иран в России и Европе того времени) занимались главным образом военные. Основной упор ими делался на изучение и освещение современного состояния дел. Цель нашего исследования в том, чтобы на примере работы военного разведчика – подполковника Генерального штаба А.М. Колюбакина [2] – проследить, как видели военные России проблему межэтнических отношений в современной им Персии. Указанный труд – синтез материалов, собраных о персидском населении в течение ХІХ в. российскими и европейскими наблюдателями [3].
 
Межэтнические отношения не были предметом специального исследования А.М. Колюбакина. Его интересовали военные возможности Ирана. Учитывая многообразие этносов, населявших страну и составлявших основу армии, естественно, что проблема отношений между ними стала одним из главных составляющих изучения. Подход исследователя был обусловлен военными задачами – межэтнические отношения он рассматривал в конфликтной плоскости. "Племенное разнообразие" стало причиной разделения подполковником Персии на области по географо-этнографическому принципу. Сначала он характеризовал отдельные этносы и племена, проживавшие сравнительно компактно в Западном и Центральном Иране. А вторая часть характеристик оталкивалась от географических и хозяйственных признаков. А.М. Колюбакин описывал местное население в рамках отдельных областей или групп областей, поскольку оно не составляло здесь этнически однородного массива. Межэтнические отношения в стране подполковник видел в двух плоскостях: отношения этносов и племён с государством и между собой. А.М. Колюбакин делил жителей Ирана по Çнациональностям и языкамÈ на персиан, турко-татар (тюрок), курдов, аравитян, туркмен и других [3, с. 51].
 
Центральное место в исследовании занимает рассмотрение отношений между народами с точки зрения их лояльности–нелояльности центральной власти. Поскольку во главе государства стояли выходцы из тюркского племени каджаров, то отношения с государством принимали со стороны других народов своеобразную форму межэтнических контактов относительно властных полномочий. Народы и племена, сложно поддававшися управлению из Центра, подполковник характеризовал негативно. Особенно это относилось к кочевникам – курдам и туркменам. Главными причинами конфликтности А.М. Колюбакин видел религиозное различие, степень силы того или иного племени, географические условия проживания и степень оседлости. В большинстве случаев показателем лояльности выступало представительство того или иного этноса (племени) в войсках Каджарской державы. Здесь он выделял географические условия, как определяющие образ жизни и поведение отдельных племён относительно правительства [3, с. 89]. Наиболее лояльными Центру он называл персов [3, с. 68–72]. Но отмечал, что войска из них "считаются худшими в Персии" [3, с. 71]. Что до остальных этносов, то степень их лояльности мало зависела от какого-либо одного фактора. Так, среди турко-татар высокой она была у афшар и мукадемов (оба исповедывали шиизм, но первые вели кочевой и полукочевой, а вторые полукочевой и оседлый образ жизни), а низкая – у привилегированных социально-этнических групп мухаджиров и шахсевенов, а также карапапахов – кочевников, переселённых в Хорасан и образовывавших "нечто вроде военной касты" [3, с. 14]. Все они были шиитами. Однако первые были "развращены" чрезмерными льготами со стороны власти [3, с. 61–62]. Вторые же и третьи, будучи кочевниками, потерявшими свой прежний высокий статус в государстве, сохранили сильную внутреннюю "спайку" и имели "наклонность к грабежам и воровству" и высокую степень независимости относительно внешней власти [3, с. 14, 64]. Особое место в смысле подчинённости правительству занимали шекяки (шагаги), которых разные авторы относили то к тюркам, то к курдам [3, с. 65]. По степени влияния и силе подполковник ставил их в один ряд с афшарами. Сунниты, они не были расположены к правительству, но давали солдат в армию. Смешанность населения Гиляна и Мазандерана и неоднородность природно-климатических условий обусловило у подполковника разделение по географическим признакам. Здесь был большой процент пришлых, переселённых из разных районов страны, этнических групп. Возможно, поэтому население было "предано правительству, освоилось с военной службой" вне зависимости от религиозного и этнического факторов [3, с. 102–110].
 
Наибольшую степень противодействия центральной власти А.М. Колюбакин отмечал в туркменах [3, с. 8]. Кочевой образ жизни с присущим ему свободолюбием, суннизм, отсутствие постоянных мест проживания и слабый уровень контроля со стороны местной администрации и центральной власти – три причины нелояльности, прослеживающиеся у подполковника относительно их [3, с. 23–26]. Второе место по степени нелояльности занимали "племена луррийского происхождения" – лурры и бахтиары. Будучи родственными персам, они вели кочевой образ жизни и "к персидскому населению и правительству далеко не дружелюбные" [3, с. 94]. Здесь подполковник отмечал сильную власть местных ханов, прямо связывая этот факт с враждебностью по отношению к Центру [3, с. 91, 94]. Хотя эти племена и давали воинский контингент, но были крайне ненадёжны [3, с. 94–95]. Примерно в том же духе А.М. Колюбакин характеризовал и арабов юга страны. Несмотря на то, что они признавали власть шаха, фактически большая часть из них (за исключением оседлых – феллахов) вела независимый образ жизни [3, с. 101]. На третьем месте по уровню лояльности Центру находились курды. Суннизм и сектанство, распространённое среди них, а также кочевой и полукочевой образ жизни, по мнению аналитика, сделали их опасными для правительства [3, с. 74–75].
 
На втором уровне межэтнических отношений у А.М. Колюбакина выделяется та же дихотомия, что во взаимодействии "Центр–периферия": кочевники–оседлые, шииты–сунниты. Хотя в отдельных моментах он от неё отходил. Так, подполковник отмечал ассимиляционное воздействие оседлых тюрок на курдов в местах долгого совместного проживания, как в культурном, так и в хозяйственном плане [3, с. 56]. Исключение из этого этноса составляли каджары, оказавшиеся под сильных культурным воздействием персов [3, с. 61]. "Рассеянность" неявно выступала у А.М. Колюбакина как важный фактор ассимиляционного воздействия. В качестве примера утраты своей этно-религиозной идентичности у него могут служить грузины Восточного Ирана и Мазандерана, переселённые сюда ещё до правления каджаров в качестве военных поселян [3, с. 31, 106]. Сплочённость арабов Хорасана подполковник отмечал в качестве главной причины сохранения ими этнической целостности [3, c. 17]. Вместе с тем, причины сохранения этноса даже в условиях "расеянности! – армян, евреев – из его рассуждений выявить невозможно. В хозяйственном отношении подполковник указывал на "благотворное" влияние оседлых племён на кочевые при их длительном взаимодействии [3, с. 10, 19–20, 78, 82]. В отношениях между этносами А.М. Колюбакин определяющим фактором видел религиозные мотивы. Его центральная линия – противостояние суннитов и шиитов. Наиболее яркие примеры – отношения тюрок-шиитов и персов с курдами-суннитами, туркменскими и узбекскими племенами северо-востока и востока страны [3, с. 23–30, 57–59]. Как следует из описаний племён, вражда эта накладывалась на определённый хозяйственный тип, характерный для того или иного племени. Чаще всего, особо острой она была между кочевниками и земледельцами. Однако, судя по приводимым подполковником материалам, религиозный фактор не всегда играл главенствующую роль [3, с. 17, 76]. Наиболее выразительный пример – шекяки, которые, будучи суннитами, находились во враждебных отношениях и с единоверцами курдами и с другими тюрками-шиитами [3, с. 65]. Интересный материал бесконфликтного взаимодействия представляло население Гиляна и Мазандерана, где автор не отмечал межэтнических проблем, хотя здесь жили вперемешку и сунниты, и шииты, и кочевники, и оседлые [3, с. 102–110]. Причин такого положения он не указывал.
 
Подводя итог, следует отметить, что межэтнические отношения в Персии А.А. Колюбакин показывал как бы в двух плоскостях – профессиональной и научно-исследовательской. В разрезе первой его интересовал уровень лояльности отдельных этносов Центру. Регулярные части комплектовались из оседлых, а иррегулярные – из кочевых племён. Поэтому этническая принадлежность напрямую связывалась им с послушностью правительству и степенью участия в вооружённых силах страны. Отсюда же – рассмотрение межэтнических отношений почти исключительно с точки зрения их конфликтности. Вторая плоскость – исследовательская – была задана культурной (или, как сейчас говорят, цивилизационной) парадигмой в подходе к исследуемой проблеме. Этим объясняется большое внимание подполковника к духовно-географической среде обитания отдельных племён и этносов в ущерб социально-экономической.
 
В целом, из работы А.М. Колюбакина становится очевидной сложность этнической структуры и межэтнического взаимодействия в Иране ХІХ в. Их составляющими были:
 
а) большая роль родо-племенных отношений в рамках большинства этносов. За исключением персов и отдельных малых народов, подполковник вынужден был описывать межэтнические отношения на уровне контактов их отдельных составляющих между правительством и другими племенами. Такова была реальная этническая картина тогдашней Персии с её незавершённостью формирования большинства этносов в единое целое; б) религиозная принадлежность. Здесь акцент А.М. Колюбакин делал на её конфессиональной составляющей – противостоянии шиитов и суннитов, как наиболее значащем для Персии; в) природно-климатические условия. По мнению подполковника, они оказывали решающее воздействие на степень независимости тех или иных племён по отношению к правительству и отношения к другим племенам и этносам; г) хозяйственный тип. Эта составляющая тесно связывалась автором с предыдущей. Противостояние кочевников и земледельцев он видел одной из основ межэтнических контактов в Каджарской монархии. Кочевники рассматривались им исключительно как негативный элемент государства в силу большой свободолюбивости и независимости от Центра, а также угрозы мирному оседлому населению городов и сёл.
 
Приоритет в рассмотрении межэтнической жизни Персии с точки зрения конфликтности и культурной этнографической парадигмы предопределил однобокость её отражения. Социально-экономические составляющие не были затронуты. Экономический компонент рассмотрен А.М. Колюбакиным с "культурной" точки зрения. Его интересовали не конкретные экономические факторы и факты, а противостояние хозяйственных типов. "Культурная" направленность проявилась в связках "кочевник–дикарь", "оседлость–цивилизованность", которые прямо или косвенно пронизывают всё описание.
 
О.А. Гоков
Харьков, Харьковский национальный педагогический университет имени Г.С. Сковороды
Материал прислан автором порталу "Россия в красках" 11 июня 2012 г.
 
Литература
  1. Алиев С.М. История Ирана. ХХ век. – М.: ИВ РАН–Крафт+, 2004. – 648 с.
     
  2. Колюбакин Алексей Михайлович // http://whp057.narod.ru/kolybakin-am.htm .
     
  3. Колюбакин. Очерк вооружённых сил Персии в 1883 г. и население как источник комплектования персидской армии (Составлен по русским и иностранным источникам) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. – 1883. – Вып. 4. – С. 35–110; 1884. – Вып. 11. – С. 1–33.
     
  4. Этносы и конфессии на Востоке: Конфликты и взаимодействие / Отв. ред. А.Д. Воскресенский. – М.: МГИМО (у),  2005. – 576 с.
     
  5. Юрьев М. Общая характеристика населения Исламской Республики Иран // http://www.iimes.ru/rus/stat/2009/28-11-09a.htm .
     
 
 
 
     
 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com