Мы часто употребляем выражения «традиционные ценности», «традиционная религия», «традиционная культура», но редко задумываемся над тем, что лежит в основе этих понятий. И в каком-то смысле это закономерно. На долю нынешних поколений осталась лишь малая часть культурного достояния наших предков. Трагические события ХХ века почти полностью разорвали связь между историей и современностью. Большая часть культурного и социального наследия, собиравшегося веками в сокровищницу народного опыта, утрачена. Сегодня мы в состоянии реконструировать его отдельные фрагменты, и то лишь при условии длительных усилий, кропотливой, вдумчивой работы. Однако процесс стоит результата. Только поверхностным умам может показаться, что обращение к прошлому - занятие пустое и бессмысленное. Разумный взгляд на вещи диктует нам иной подход. Возрождение традиций - это не блажь, а вопрос выживания всего нашего общества.

ПО ЗАВЕТАМ ПРЕДКОВ
     До 1917 года Россия была во всех отношениях традиционной страной. По своим собственным, проверенным веками законам жил крестьянский мир. Древние обычаи несли в себе ответы практически на все вопросы, возникавшие в жизни человека и социума. Традиции подсказывали нашим предкам, как делить землю и строить семью, как встречать праздники и растить детей, как воспитать будущего воина и служить царю.

     Оплотом и хранителем традиций было купеческое, предпринимательское сословие. Совершая сделки и реализуя коммерческие проекты, русский человек представлял не исключительно себя самого, но и весь свой род, корни которого часто уходили в незапамятную старину. Навыки ведения хозяйства передавались от старшего к младшему, от отца к сыну - так прививалось чувство ответственности перед обществом и потомками.

     Богатейшими традициями славилась российская армия. Начиная с петровских времен, когда на Руси появились регулярные соединения нового типа, каждый полк имел собственную летопись боевых походов и подвигов. Полковые знамена, особенности парадной формы, почетные регалии, даже списки воинских частей, в которых навечно оставались самые храбрые и достойные, - все это служило тому, чтобы из поколения в поколение передавать представления о доблести и долге.

     В основе всех сословных устоев - воинских, купеческих, крестьянских - лежал единый духовный фундамент. Вне зависимости от того, насколько сильно выражена была религиозность в том или ином слое общества, православное вероисповедание являлось тем глубинным мировоззренческим стержнем, на котором держалось все.

ТРАДИЦИИ НАИЗНАНКУ
     Для новых хозяев страны, пришедших к власти в 1917 году, традиционные начала представляли собой «реакционное наследие старого мира», а его-то и следовало разрушить «до основанья». В первые десятилетия советской власти эта работа шла без остановки и носила глобальный характер. Храмы закрывались и уничтожались, крестные ходы запрещались, участие в церковных таинствах становилось поводом для репрессий. Слова «Бог» и «Христос» было велено писать с маленькой буквы. Атеистический фанатизм выбивался за пределы чисто религиозной сферы и временами принимал неожиданные формы. Удар наносился по самым невинным традициям, которые, казалось бы, давно перешли в светский контекст. Например, был введен запрет на празднование Нового года, и каждый, кто ставил в доме новогоднюю елку, мог отправиться в ссылку или тюрьму. Если же елку венчала восьмиконечная вифлеемская звезда, то приговор оказывался более суровым. Другой оригинальной идеей властей было введение десятидневки вместо обычной календарной недели (чтобы не резали слух отдававшие «религиозными суевериями» слова «суббота» и «воскресенье»).

     Традиции российского предпринимательства уничтожались вкупе с их носителями, которых последователи учения Маркса считали «эксплуататорским классом». Та же участь ждала российское воинство: в порыве революционного энтузиазма отменили даже погоны и воинские звания. Под удар попала и семья. Десятки миллионов людей, так называемые «представители эксплуататорских классов», а также их потомки, родившиеся уже после революции, были объявлены вне закона. Для того чтобы хоть как-то обустроить жизнь, многие были вынуждены скрывать свое происхождение и придумывать новую генеалогию, уходящую корнями в «рабоче-крестьянскую среду». Чтобы уберечь детей от беды и помочь им лучше адаптироваться к новым социальным условиям, родители не говорили о своих корнях и о родственниках - дворянах, купцах, священниках, офицерах. История многих семей, по сути дела, писалась с чистого листа, а память о прошлых поколениях начисто стиралась. До революции многие знали о своих предках до седьмого колена, но люди, выросшие в первые десятилетия советской власти, за редким исключением уже не могли назвать имена собственных дедов и прадедов. Кроме того, немало кладбищ было снесено и застроено общественным зданиями, так что даже те, кто помнил об ушедших родных, не ведали о месте их погребения. На смену «любви к родному пепелищу» и «отеческим гробам», в которых Пушкин видел залог нашего «самостоянья» и «величия», пришла нищета беспамятства.

ДОРОГА В ПУСТОТУ
     Чтобы заполнить образовавшийся культурный вакуум, тоталитарный режим пытался внедрить в массовое сознание собственные церемонии и ритуалы, многие из которых представляли карикатуру на подлинные русские традиции. Вместо крестных ходов население было вынуждено шествовать на демонстрациях, где над головами возносились не иконы и хоругви, а портреты Ленина и других большевистских вождей. Коммунистический субботник явно пародировал общинную братчину, когда крестьяне всем миром ставили церковь или новую избу погорельцу.

     Лишь перед началом второй мировой войны вожди СССР осознали, что разрушение традиций таит в себе опасность окончательной деморализации страны, успевшей разочароваться в коммунистическом эксперименте. Новая советская конституция формально уравняла в правах всех граждан, и уцелевшие дети дворян, священников, зажиточных крестьян смогли наконец не скрывать свое происхождение. Военным вернули погоны и дореволюционные офицерские звания. В 1943-м была частично легализована деятельность Церкви, и храмы понемногу стали наполняться верующими. Имена национальных героев - Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова, - долгие годы находившиеся под негласным запретом, стали упоминаться в официальной патриотической пропаганде.

     Но уже в первые послевоенные годы власть вновь принялась закручивать гайки. На крестные ходы в 1945-1946 годах пришли миллионы человек, и в итоге церковные шествия опять запретили. Чуть позже, в период правления Хрущева, началось очередное наступление на «антирелигиозном фронте». Советский режим взял курс на укрепление и развитие собственных традиций. И хотя в некоторых из них (походы по местам сражений Великой Отечественной войны, чествование ударников производства) было полезное и здравое зерно, в большинстве случаев социокультурные новации «партии и правительства» оказались неудачными. Церемония бракосочетания в ЗАГСе не заменила венчания, а гражданская панихида на последнем месте работы - церковного отпевания. Попытки создать псевдорелигиозный культ основателей марксизма и деятелей революции и вовсе закончились полным крахом. К концу брежневского застоя почти никто не воспринимал это обожествление всерьез, а такие фигуры, как Ленин, Крупская, Дзержинский и Чапаев, вошли в персонажный ряд детских анекдотов. Паломничество в Мавзолей, где до сих пор лежат мумифицированные останки Ленина, воспринималось как обычная туристическая экскурсия. Люди перестали верить «в партию» и «наступление коммунизма», хотя власти упрямо продолжали играть в «голого короля» и не замечали надвигающуюся пустоту. Стремление граждан вернуться к традиционным устоям наталкивалось на репрессивные барьеры. Впрочем, со временем власти изобрели и более изощренные методы. В борьбе с религией появился новый «союзник» - советский шоу-бизнес, и в пасхальные и рождественские ночи по телевидению неизменно транслировали концерты Аллы Пугачевой. А для того чтобы отвлечь молодежь от походов в церковь, устраивались дискотеки и КВН.

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ ТРАДИЦИЙ
     После распада СССР многие ожидали: страна автоматически вернется к старому, дореволюционному укладу. Надеялись, что вместо партсобраний люди начнут посещать храмы, что нарождающееся предпринимательское сословие будет следовать традициям русского купечества, что в армии вновь будут восстановлены учреждения, следящие за соблюдением офицерской чести. Однако вернуть все «как было» оказалось непосильной задачей. Как выяснилось, возрождение национальных устоев требует огромных усилий. И лишь постепенно мы сможем восстановить то, чем когда-то жили наши предки.

     Особенно важно хотя бы частично вернуть в обиход традиции предпринимательской этики, которыми когда-то славилась Русь. В былые годы честное купеческое слово служило лучшей гарантией любой сделки, заменявшей сложные юридические процедуры. А качество товара и безупречность в исполнении обязательств являлись вопросом чести для каждого уважающего себя промышленника или торговца.

     Современные предприниматели - новый класс, не желающий жить по инерции законов советской этики. Он стоит перед выбором: или работать в пространстве «дикого капитализма» 90-х годов, или формировать вокруг себя новую среду, следуя заветам предков, создавших одну из самых эффективных в мире экономик. Лучшие представители национального бизнеса этот выбор уже сделали. И поэтому именно они вкладывают сегодня силы и средства для возрождения традиций. Не только деловых, но и общенациональных. Они восстанавливают храмы, строят больницы и школы, сотрудничают с Церковью, пытаясь выработать и закрепить на практике своего рода свод новых правил предпринимательской этики. Безусловно, таких бизнесменов пока что меньшинство, но они - «малая закваска», тот системообразующий фермент, который должен изменить всю коммерческую среду. Хочется верить, что все больше и больше людей будут осознавать, что культурные традиции - это самая ценная часть нашего социального капитала. Что без опоры на них мы никогда не станем эффективными, конкурентоспособными, устойчивыми к рискам. Что в борьбе за мировые рынки побеждает тот, кто максимально реализует собственный потенциал, а не копирует чужие схемы. Хороший пример такого поведения дает нам наш сосед - китайский капиталист. В основе китайской экономики лежит принцип «гуанкси». Этот термин можно примерно перевести как «доверие». Опираясь на него, китайские бизнесмены новой формации - а в КНР, так же, как у нас, предприниматели в основном это капиталисты в первом поколении, - сумели превратить Китай из отсталого аграрного государства в экономически мощную сверхдержаву. «Принцип “гуанкси” - сильный и недорогой заменитель договоров и юристов. Этот принцип используется китайцами и за пределами страны, когда они пытаются сотрудничать друг с другом, где бы они ни оказались. Они образуют глобальную сеть, в которой знания и капитал, товары и услуги перемещаются совершенно свободно», - пишут шведские экономисты Нордстрем и Риддерстрале. Резонно спросить: а разве у нас не было в прошлом чего-то подобного? Разве русское купечество не создавало таких же глобальных сетей? Может быть, для того, чтобы достичь успеха, нам стоит взять на вооружение стратегии прошлого? Да, традиции прерваны, но это не значит, что они исчезли навсегда. Это значит лишь то, что с какой-то новой точки отсчета начинается их вторая жизнь, происходит их восстановление. И чем ближе эта точка, тем больше у нас шансов на национальный экономический успех. Итак, чего же мы ждем? Времени нет. Пора браться за дело.