Берия и его соратники перед партийным судом
  

Арест Берии вынудил политическое руководство страны определить ряд важнейших направлений во внутренней политике. Ими стало официально прозвучавшее из уст Хрущева и Маленкова на июльском (1953 г) пленуме ЦК критика культа личности Сталина, осуждение "необоснованных репрессий", ответственность за которые всецело возлагалась на Берию, который был не без успеха превращен в символ этих репрессий. Отметим и большой общественный резонанс "дела Берии". Вне зависимости от фактического содержания этого дела, оно приобретало символический смысл, означая разрыв со сталинским временем.

 

Итак - Берия арестован. Не дожидаясь приговора суда, Президиум Верховного Совета СССР за подписью его председателя - К. Е. Ворошилова уже 26 июня, в день ареста Берии, издал указ, в котором его лишали полномочий депутата Верховного Совета, сняли с должности первого заместителя Предсовмина СССР, лишили всех его званий и наград, а самого Берию отдавали под суд. . . Арестован первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Политбюро, маршал Советского Союза и тот представитель руководства СССР, который, выступая на похоронах Сталина, провозгласил его политического наследника, заявив, что среди самых важных решений, принятых после смерти Сталина и "направленных на обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны" стало "назначение на пост Председателя Совета Министров СССР талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина Георгия Максимилиановича Маленкова", арестован через четыре месяца после этого события.

 

Требовались объяснения.

 

2-7 июля 1953 г. состоялся Пленум ЦК КПСС: на котором обсуждался вопрос "О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия"32. Хотелось бы обратить внимание наших читателей, что этот и подобные ему "кадровые" пленумы ЦК содержат своеобразную "фотографию общественного мнения" партийной верхушки в тот момент, когда официальную партийную точку зрения на происходящие события еще не успели закрепить и канонизировать, когда в своем кругу партийные вожди позволяли себе такие оценки, о которых им самим потом иногда приходилось пожалеть. Отметим и то, что картина, фиксируемая на "кадровых" пленумах, как правило, охватывает более широкий круг вопросов чем тот, который выносится в повестку дня.

 

Однако вернемся к пленуму. Позволим обратить внимание на три подхода к делу Берии, прозвучавших на нем. Прежде всего, это точка зрения Г. М. Маленкова. Его голос на пленуме имел особый вес. Хорошо зная партийный ритуал, все последующие выступающие выделяют именно его выступление, придают ему особый вес ( типичный пример: Н. А. Михайлов, первый- секретарь Московского горкома КПСС - "В докладе товарища Маленкова ясно и остро изложена вся суть вопроса о подлой провокаторской антисоветской деятельности врага партии и советского народа Берии. В докладе товарища Маленкова ИЗЛОЖЕНЫ ТАКЖЕ И ВАЖНЕЙШИЕ ЗАДАЧИ НАШЕЙ ПАРТИЙНОЙ РАБОТЫ" - (Курсив наш. - Авт. ). За Маленковым в это время признается право быть первым и в партии, если он - Председатель Совета Министров СССР, высшее должностное лицо в государстве.

 

Итак: в чем аргументы обвинений со стороны Маленкова?

Наконец, Маленков обвинил Берию в том, что тот несет ответственность за негативные оценки, данные Сталиным в адрес Молотова и Микояна, за то, что это мнение Сталин сформировал "под влиянием клеветнических наветов со стороны вражеских элементов из Министерства внутренних дел", что предполагало, по мнению Маленкова, ответственность Берии.

 

Несколько иная точка зрения была представлена Хрущевым.

Заметим, что в выступлении Хрущева было несколько важных аспектов:

 

Прежде всего, он автоматически заручался поддержкой партийного аппарата, гарантируя им, в случае устранения Берии, стабильность и покой, подчеркнув, что отказ от принципа партийного руководства - это бериевская ересь(!). Неожиданным и чрезвычайно плодотворным (на несколько десятилетий вперед) оказалась предпринятая Хрущевым попытка списать именно на Берию все репрессии, все преступления режима, сделать его главным, если не единственным "козлом отпущения".

 

Точка зрения Хрущева встретила поддержку Молотова. Тот напомнил, что предложение о назначении Председателя Совмина СССР шло от Берии, а не от Хрущева, секретаря ЦК КПСС. Молотов подверг критике порядок, когда решения Президиума ЦК КПСС подписываются не подписью Секретаря ЦК КПСС (раньше так подписывал Сталин) а глухо - Президиум ЦК КПСС. Точку зрения Молотова трудно объяснить иначе, как предложение союза с Хрущевым, когда будущим оппонентом может стать уже Маленков, обходивший тему разделения властей - партийной и государственной - как очевидно не выгодную для него на партийном пленуме. Молотов с большей определенностью обозначил роль Берии как интригана, подталкивавшего Сталина к репрессиям в 30-40 гг. Это было очень предусмотрительно, так как на время возлагало ответственность за репрессии этой поры все на того же Берию, а не на тех, кто ко времени приезда Берии в Москву уже входил в ближайшее окружение Сталина - того же Молотова, Ворошилова, Калинина.

 

Третья точка зрения была отражена в выступлениях давних членов сталинского Политбюро - Л. М. Кагановича и А. А. Андреева. Их оценка Берии была редкой по ругательности. Антигосударственный преступник, фашистский заговорщик, шпион, враг, хотевший восстановить власть для реставрации капитализма - обычная лексика их словаря.

 

Что же вызывает их особую ярость? Проект Берии "об амнистии", то, что амнистированные должны были стать "ядром фашистской банды Берии", то, что он "оскорблял, изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И все это подносилось под видом того, что на нужно жить теперь по-новому. . . Та торопливость, шипящая свистопляска, которую поднял Берия, показали, что это карьерист, авантюрист, который хочет, дискредитируя Сталина, подорвать ту основу, на которой мы сидим, и очистить путь себе. Он хотел подорвать основу учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. . . Берия враждебно относился к заявлениям о том, что Сталин - великий продолжатель дела Ленина, Маркса-Энгельса. Сегодня, ликвидировав (!) этого предателя Берия, мы должны полностью восстановить законные права Сталина и именовать Великое коммунистическое учение - учением Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. (Аплодисменты)". "Партия для нас превыше всего - продолжал Каганович. - . . . Для нас, старых большевиков, ЦК - это партийное, политическое и экономическое руководство всей жизнью партии, страны и государства".

 

Кагановичу вторил А. А. Андреев. Берия "начал дискредитировать имя товарища Сталина, наводить тень на величайшего человека после Ленина. На самом деле появление материалов за подписью Берия в протоколах Президиума по делу врачей, по Грузии и др. , где на имя товарища Сталина бросается тень - ведь это его дело.

- Голоса из зала. Правильно.

- Андреев. Он это делал сознательно, чтобы имя товарища Сталина похоронить и чтобы легче прийти к власти. . . . Появился откуда-то вопрос о культе личности (Курсив наш. Авт. ). Почему стал этот вопрос? Ведь он решен давным-давно в марксистской литературе, он решен в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет гениальная личность, стоящая во главе движения, знают, какое значение имели и имеют Ленин и Сталин, а тут откуда-то появился вопрос о культе личности. Это проделки Берии.

- Из Президиума товарищ Ворошилов. Правильно.

- Андреев. Он хотел похоронить имя товарища Сталина и не только имя Сталина, но это было направлено и против преемника товарища Сталина товарища Маленкова. - Голоса из зала. Правильно.

- Маленков. Все мы преемники, одного преемника у товарища Сталина нет.

- Андреев. Вы являетесь Председателем Совета Министров, пост, который занимал т. Сталин".

- Голоса из зала. Правильно. (Бурные аплодисменты)"

 

Обращает на себя внимание тот факт, что конкретный материал вмешательства МВД в деятельность партийных органов, который лег в основу обвинений Берии, многочисленные примеры бесправия даже высших партийных чиновников перед сотрудниками МВД приводились в основе своей на материалах украинской партийной организации.

 

Пожалуй, на всех пленумах КПСС к числу самых важных всегда были организационные вопросв - так на партийном жаргоне именовались решения по изменению состава руководства. "Оргвопрос подчинен политике. Оргвопрос и политика тесно связаны между собой" - именно так, лаконично, но не очень внятно говорил на этом пленуме Л. М. Каганович. Уход в политическое (а иногда и в физическое) небытие одних деятелей партии и появление в партийном ареопаге других отражали, может быть, яснее, чем любые слова, реальную расстановку сил, перспективы политики на будущее.

 

Выступая перед участниками пленума в последние часы его работы, Хрущев внес предложения по изменению состава руководящих органов. "Товарищи, 28 апреля 1953 г. было принято решение Пленума ЦК КПСС о выводе из состава членов ЦК тов. Игнатьева. Вы знаете этот вопрос, докладывать подробно вряд ли нужно. Есть предложение сейчас пересмотреть этот вопрос и восстановить т. Игнатьева в правах членов ЦК КПСС.

-Голоса. Правильно.

-Хрущев. Потому, что это было сделано по известному навету и сейчас надо это дело пересмотреть и исправить".

 

Товарищи пересмотрели и исправили. С. Д. Игнатьев был восстановлен в составе ЦК. "Известный навет" - это решение Президиума ЦК КПСС от 3 апреля 1953 г. , объявившее "дело врачей" провокацией МГБ и возложившее ответственность за нее на министра МГБ С. Д. Игнатьева.

 

Теперь с восстановлением его в составе ЦК КПСС произошла политическая реабилитация Семена Денисовича Игнатьева, его перевели на работу в Башкирию первым секретарем обкома. Больше вопросов о причастности С. Д. Игнатьева к проведению в жизнь решений Г. М. Маленкова и его партийных соратников из высших органов ЦК КПСС и МГБ не задавали.

 

Партийная карьера неожиданно открылась перед маршалом Жуковым. Его переводят из кандидатов в члены ЦК КПСС34.

 

В высших звеньях партийного руководства также произошли изменения. Понятно, что из членов Президиума ЦК был выведен Л. П. Берия. Его клиент М. Д. Багиров, попытавшийся во время пленума отмежеваться от патрона, был выведен из кандидатов в члены Президиума и арестован.

 

Кандидатом в члены Президиума стал А. И. Кириченко, давний партийный соратник Никиты Сергеевича Хрущева по работе на Украине35.

 

Были выведены из кандидатов в члены ЦК близкие сподвижники Берии С. А. Гоглидзе и Б. З. Кобулов.

 

Сложнее оценить политические последствия пленума. Те расхождения, которые выявились в рядах противников Берии, будут определять политическое развитие страны на протяжении нескольких лет.

 

Выступления на пленуме выявили два главных узла противоречия - о роли партии в советском обществе и о исторической оценке Сталина, о правомерности употребления понятия "культ личности". С этими двумя проблемами оказалась связана третья - на первый взгляд, частная, организационная, но - процитируем Л. М. Кагановича - "Оргвопрос подчинен политике". Это вопрос о путях осуществления так называемого "коллективного руководства".

 

Едва ли не важнейшим политическим итогом пленума стало подтверждение принципа партийного руководства, причем не в теоретическом, а самом что ни на есть прикладном плане, и при решении вопросов внешней политики, и в повседневной жизни областей, районов, промышленных предприятий. Попытка разграничить полномочия партийных и государственных властей сейчас стала оцениваться как проявление "вредительской, антигосударственной и антипартийной деятельности Берии". И хотя участники пленума, как уже отмечалось, подчеркивали особую роль Маленкова в партии, итогом пленума стало именно усиление значения должности секретаря ЦК КПСС. Поэтому вполне логичным результатом стало введение на следующем - сентябрьском 1953 г. - пленуме должности первого секретаря ЦК КПСС, которую и получил Н. С. Хрущев, закрепив свой особый статус в КПСС. Инструментом проведения его, первого секретаря, политики стал секретариат ЦК. Если в составе Президиума ЦК был партийный ареопаг, к тому же отягощенный государственными должностями (Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, В. М. Молотов, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, Н. С. Хрущев, кандидатами в его состав - А. И. Кириченко, П. К. Пономаренко, Н. М. Шверник), то секретариат стал реальной властью в партии, организационным инструментом ее власти в руках Н. С. Хрущева.

 

В соперничестве за власть, когда против Берии объединились Маленков и Хрущев, у каждого из них были свои интересы. В начинавшемся соперничестве между двумя недавними союзниками верх отчетливо начинал брать Хрущев.

 

Сложнее обстояло со второй проблемой, которая стала перед "дуумвиратом" - как оценивать деятельность Сталина, допустить ли публичное признание ошибок, связанных с его деятельностью? Как следует из материалов пленума, Берия был сторонником признать за Сталиным ответственность за политические репрессии. Отметим, что это позволяло переложить ответственность с партийного руководства, с партии, на одного человека - на Сталина. Перспективность этого подхода была оценена очень быстро. Уже 10 марта 1953 г. Маленков, выступая на Президиуме ЦК КПСС, подверг критике советскую печать, потребовав: "считаем обязательным прекратить политику культа личности". П. Н. Поспелову, секретарю ЦК по пропаганде, было приказано контролировать прессу, а Хрущев должен был проследить за материалами о Сталине, которые собирались публиковать36. То, что такой подход не вызывал сколько-нибудь широкой поддержки в руководстве партии, очевидно из обсуждения этого вопроса на пленуме - и в выступлениях Кагановича и Андреева, и в репликах Ворошилова, и в поддержке их "античным хором" участников пленума.

 

В тот момент, когда ситуация на пленуме "зашаталась" и, следовательно, возникла возможность политического возрождения "сталинских орлов" - Ворошилова, Молотова, Кагановича (заметим, что число хвалебных для Сталина выступлений приходится именно на время завершения пленума!) - Маленков и Хрущев проявили твердость в осуждении "культа личности". "Здесь на Пленуме ЦК говорили о культе личности и, надо сказать, говорили неправильно, - обратился в заключительном слове к его участникам Маленков. - Я имею в виду выступление т. Андреева. Подобные же настроения на этот счет можно было уловить и в выступлении т. Тевосяна. Поэтому мы обязаны внести ясность в этот вопрос.

- Хрущев. Некоторые не выступившие вынашивают такие же мысли".

Маленков подверг критике пропаганду "за отступление от марксистско-ленинского понимания вопроса о роли личности в истории. . . Но, товарищи, - продолжал Маленков, - дело не только в пропаганде. Вопрос о культе личности прямо и непосредственно связан с вопросом о коллективном руководстве. . . . Вы должны знать, товарищи, что культ личности т. Сталина в повседневной практике руководства принял болезненные формы и размеры, методы коллективности в работе были отброшены, критика и самокритика в нашем высшем звене руководства вовсе отсутствовала".

 

Для Маленкова - "культ личности" - это беззащитность перед произволом главы партии. Механизм он видел в "коллективном руководстве", что на практике должно было выразиться в создании баланса сил в Президиуме ЦК КПСС, где аппарат ЦК во главе с его секретарем будет уравновешен председателем Совмина СССР, который ведет заседание Президиума. Широкое представительство в составе Президиума руководителей Совмина (сам Маленков, Каганович, Булганин, Молотов) также должно было служить гарантией от вмешательства "чистого" партаппарата в жизнь государственных ведомств.

 

Тогда, на июльском пленуме 1953 г. , Хрущев, ясно показав, что он против "культа личности", он не стал излагать свое понимание этого явления. Свое определение "культа личности" он даст позже, в процессе обсуждения доклада на ХХ сьезд КПСС. Однако события 1954-1955 гг. , предшествовавшие ему, свидетельствовали о иной, существенно отличавшейся от маленковской, трактовки "культа личности".

 

В этом определении на первый план выходили признания нарушений "норм партийной жизни", допущенные лично Сталиным и его ближайшим окружением и, прежде всего - Берией. Берия становился своего рода сливной ямой истории партии, источником всего, что не отвечало канонизированным представлениям о роли партии. Сам Сталин заслуживал более уклончивой оценки: с одной стороны, с другой стороны. . . Эта оценка, кстати, сохраняется в официальной историографии КПСС до сих пор.

 

Политическое осуждение Берии на пленуме немедленно повлекло за собой чистку в МВД. Принцип ее проведения был прост: увольняли тех, кто раньше был арестован по делу Абакумова, потом - восстановлен на службе в МВД. 22 августа 1953 г. в Президиум ЦК, на имя Маленкова и Хрущева легла записка "О работе по искоренению последствий вражеской деятельности Берия", подготовленная руководством МВД совместно с отделом административных и торгово-финансовых органов ЦК. Были сняты с работы генерал-лейтенант Сазыкин, бывший помощник Берии в аппарате Совмина, назначенный в марте 1953 г. начальником секретно-политического отдела, а вместе с ним - его сотрудники Свердлов, Литкенс, Бендерский, Бринд. Сняты с работы генерал-лейтенант Райхман, начальник контрольной инспекции при министре, его заместитель - А. З. Кобулов, помощник начальника Шлюгер. Райхман, Кобулов и Шлюгер сразу же были арестованы. Уволены и арестованы были начальник следственной части по особо важным делам генерал-лейтенант Влодзимирский, его заместитель Парамонов, начальник управления охраны генерал-лейтенант Кузьмичев, руководитель отдела по выполнению специальных заданий Судоплатов и Эйтингон. В документе специально подчеркивается, что был снят с работы и арестован начальник 2 спецбюро Карасев, который по указанию Берии организовывал подслушивание и запись разговоров руководителей партии и правительства.

 

В свою очередь, на работу восстанавливались "игнатьевские кадры", откомандированные вместе с ним в МГБ в 1951 г. и уволенные с работы весной 1953 г. - и. о. начальника инспекции при министре Безответных, заместитель начальника 3 управления Миронов. Как обычно, на работу в МВД рекомендовались опытные коммунисты. Начальником управления охраны стал 1 секретарь Пролетарского РК КПСС - Устинов, по рекомендациям партийных органов были определены и многие другие руководители МВД. Отметим в этой связи, что в этой практике не было ничего принципиально нового - последний массовый призыв коммунистов в МГБ состоялся, по нашим данным, в 1946 г. , когда на основании решения Политбюро от 20 августа 1946 г. на работу в новое министерство должно было быть направлено 6 тысяч коммунистов и комсомольцев.

 

Чистка прошла и на уровне республик и областей страны.

 

В декабре 1953 г. на закрытом заседании Верховного Суда СССР были осуждены по знаменитой ст. 58. Уголовного кодекса РСФСР по обвинению в измене Родины, совершению террористических актов и антисоветской изменнической группе и приговорены к смертной казни Л. П. Берия, В. Н. Меркулов, В. Г. Деканозов, Б. З. Кобулов, С. А. Гоглидзе, П. Я. Мешик, Л. Е. Влодзимирский37.

 

Сложнее обстояло с Абакумовым и его сподвижниками по бывшему МГБ. Старое, подготовленное при участии Маленкова и Сталина в конце 1952 г. обвинительное заключение не годилось. Напомним, что главными преступлениями Абакумова там объявлялись то, что Абакумов не только не разоблачал "дело врачей", но и тормозил расследование, что он был пособником обвиненных по "ленинградскому делу", что в его министерстве работали террористы, связанные с еврейской националистической организацией "Джойнт".

 

После публичного разоблачения Президиумом ЦК КПСС "дела врачей" как явно провокационного, после того, как Верховный Суд 30 апреля 1954 г. реабилитировал участников "ленинградского дела", а Президиум ЦК КПСС 3 марта 1954 г. принял постановление, поручавшее первому секретарю ЦК Хрущеву и генеральному прокурору Руденко "довести до сведения активу ленинградской партийной организации о принятых решениях"38, то прежние обвинения, казалось, были отметены полностью.

 

Но нет тех препятствий, которые могли бы остановить советскую юстицию на пути выполнения указаний ЦК КПСС! Точно через год после осуждения Берии, а декабре 1954 г. в Ленинграде состоялся судебный процесс над В. С. Абакумовым, бывшими начальником следственной части по особо важным делам А. Г. Леоновым, секретариата министра В. И. Комаровым и заместителем начальника секретариата Министерства государственной безопасности СССР Я. М. Броверманом, проведенный военной коллегией Верховного суда СССР. Предмет обвинения оказался равен прежнему со знаком наоборот. На этот раз их обвиняли именно в организации "ленинградского дела". Их попытки доказать, что их действия не были самостоятельными и целиком определялись "инстанциями", что в переводе с партийного на русский означало ЦК КПСС, положения не улучшило. Абакумова, Леонова, Комарова и Лихачева расстреляли. Броверман получил 25 лет, Чернов - 1539. Был осужден и приговорен к расстрелу и человек, написавший донос на Абакумова - М. Д. Рюмин.

 

Процессы над сотрудниками МГБ продолжались и позже. В дальнейшем следствие широко использовало данные о террористической деятельности в стране и заграницей сотрудников четвертого управления МГБ СССР во главе с П. А. Судоплатовым и Н. И. Эйтингоном40. Этот отдел не только был связан с разведкой, хотя на его счету числилось непосредственное добывание материалов о ядерной программе США и систематическое информирование о них академиков И. В. Курчатова, Кикоина, руководителей советской ракетно-ядерной программы Завенягина и Ванникова. В период Отечественной войны на основе этого подразделения была создана Особая группа, действовавшая на оккупированной территории. Непосредственное участие в ее формировании приняли руководители Коминтерна - Г. Димитров и Д. Ибаррури. Туда были направлены выпускники учебных заведений НКВД, лучшие спортсмены, политэмигранты, имевшие опыт подпольной работы. В этом подразделении служили люди, ставшие частью официальной истории войны - Д. Медведев, Н. Кузнецов, Р. Абель, К. Орловский, С. С. Ваушпасов, многие члены группы получили звезды Героев. . .

 

После войны заказчиками на специфические умения сотрудников руководимого Судоплатовым отдела были и Сталин, и Молотов, и сам Никита Сергеевич Хрущев.

 

В вину Судоплатову было поставлено также то, что в 1941 г. , в первые дни после нападения Германии на СССР он вел непосредственные переговоры с болгарским послом Стаменовым о возможности заключения сепаратного мира ценой больших территориальных уступок Германии. Судоплатов не отрицал факта этих переговоров, уточнив, что он выполнял прямое указание Берии, а тат, в свою очередь, действовал в согласии с Молотовым, тогдашним министром иностранных дел и Сталиным. 5 августа 1953 г. это событие послужило предметом специального разбирательства в Президиуме ЦК КПСС с участием Хрущева, Маленкова, Молотова и Булганина. Встреча, по воспоминаниям Судоплатова, закончилась словами Маленкова: "Вы, Судоплатов, как работали, так и дальше будете работать в МГБ"41. Ответственность за организацию этих переговоров позже возлагалась на В. М. Молотова.

 

Самым тяжким пунктом обвинения Судоплатова стала его причастность к деятельности микробиологической лаборатории, где проводились опыты по разработке боевых токсинов, ядов, велись опыты на людях. Это обвинение самим Судоплатовым упорно отрицалось, хотя связь между этой лабораторией, точнее, теми средствами, которые она изготавливала, и деятельностью подразделения Судоплатова существовала. В 1957-1958 гг. Судоплатов и его заместитель Эйтингон были осуждены военной коллегией Верховного Суда за то, что по указанию Берии, Абакумова и Меркулова возглавляли группу, на которую возлагалась разработка и осуществление планов уничтожения и избиения советских граждан. Судоплатов был осужден на 15 лет, Эйтингон - на 1342.

 

Осудив этих людей, ЦК КПСС вовсе не собирался отказываться от терроризма как метода ведения политической деятельности. Уже во второй половине 1953 г. постановлением ЦК был создан 12 (специальный) отдел при 2 Главном управлении МВД СССР, которому поручалось проводить акты террора ( эта формулировка при редактировании была вычеркнута и заменена более благозвучной - активные действия) против "наиболее активных и злобных врагов Советского Союза из числа деятелей капиталистических стран, особо опасных иностранных разведчиков, главарей антисоветских эмигрантских организаций и изменников Родине". Опять-таки в традициях ЦК КПСС устанавливалось, что "все мероприятия МВД СССР по линии 12 (специального) отдела предварительно рассматриваются и санкционируются Президиумом ЦК КПСС".

 

Рассказывая об этих событиях, необходимо упомянуть об общественном резонансе на устранение Берии. Для нормального жителя СССР, неискушенного и неосведомленного об аппаратных играх борьбы за власть а Кремле и на Старой площади казалось, что со смертью Сталина , с осуждением организаторов "дела врачей" происходит изживание террора из повседневной жизни страны. Это был тот самый случай, когда казалось истиной, что post hoc, ergo propter hoc, - после этого, значит - вследствие этого. И когда был арестован Берия, конда летом 1953 г. по всей стране горели архивы областных управлений МВД, казалось ясным, что новая власть, партия осуждают прошлое, обещают наказать и наказывают виновных, оправдывают невинных. Появлялось то ожидание перемен к лучшему, которое и стало частью общественного мнения страны в середине 50-х гг. Подробнее об этом мы остановимся в другой главе. Заметим, вместе с тем, что эти настроения сами становились фактором политики, попутным ветром, дувшим в паруса по тому курсу, который отождествлялся с Н. С. Хрущевым.

Примечания

32. Материалы Пленума были опубликованы в "Известиях ЦК КПСС", 1991,
33. 1-2 Здесь и дальше выступления цитируются по этой публикации.
Двумя годами позже, Хрущев, прибыв в столицу Югославии Белград договариваться о нормализации отношений с этой страной, заявил, что ответственность за ухучшение отношений между СССР и Югославией несут "ныне разоблаченные враги народа - Берия и Абакумов". См: Правда, 1955, 27 мая. То, что именно Берия настаивал на улучшении отношений с Югославией, было предано забвению.
34. Г.К.Жуков стал кандидатом в члены ЦК КПСС на Х1Х съезде КПСС, в 1952 г.
35. Состав руководящих органов Центрального Комитета партии - Политбюро (Президиума), (1919 - 1990 гг. ) - Известия ЦК КПСС, 1990, 7, с. 77.
36. Наше Отечество. Опыт политической истории. М. , 1991, т. 2, с. 443.
37. Правда, 24 декабря 1953 г.
38. Известия ЦК КПСС, 1989, 2, с. 132.
39. Там же, с. 133.
40. Подробнее см. : Судоплатов П. А. Разведка и Кремль. М. , 1996.
41. АП РФ, ф. ;, оп. 20, д. 873, л. 94 об.
42. АП РФ, ф. 4, оп. 20, д. 873, л. 83-84.

 

 

 

Арест Берии и расстрел члена "коллективного руководства", казалось, восстанавливал привычные стереотипы политических процессов прошлого: был враг, привычно пробравшийся к вершинам партии и государства. Была партия и государство, разоблачившая этого коварного врага. Был назван виновный в репрессиях прошлого, в развале сельского хозяйства, мешавший партии все наладить наилучшим образом.

 

Вместе с тем, неразбериху в мыслях добавляли внезапное прекращение "дела врачей" и политическое осуждение его организаторов, начало освобождения людей из ГУЛАГа, запрещение, действовавшее полгода после смерти Сталина вывешивать портреты руководителей партии и правительства. Зашатались казавшиеся незыблемыми старые идеологические установки, менялись те представления, которые насаждались в послевоенное время.

 

По стране волнами шли слухи, прогнозы, предположения. Эти слухи систематизировались партийными органами и учреждениями МВД и доводились до сведения политического руководства, учитывая, конечно, личные пристрастия того человека из "коллективного руководства", которому направлялись эта справка.

 

Уже в первые дни после ареста Берии Н. С. Хрущеву доложили сводку мнений по этому поводу, составленную партийными комитетами Литвы, Латвии, Узбекистана и Казахстана. Интерес к реакции на события в Москве в национальных республиках был вызван, по всей вероятности, попытками Берии провести замену части русских чиновников там на местные кадры, планами несколько расширить права этих республик.

 

В справке, понятно, сообщалось, что "трудящиеся повсеместно и единодушно одобряют своевременные и решительные меры, принятые Президиумом ЦК КПСС и Правительством по ликвидации авантюристических, враждебных действий Берия". Но здесь же отмечалось, что "трудящиеся задают много вопросов".

 

Перечислим некоторые из этих вопросов: "Не связан ли вопрос освобождения врачей и амнистия с деятельностью Берия? (Что в переводе с партийного на русский значило - Берия виноват в том, что прекратил дело врачей и начал амнистию - Авт.)

Из характера вопросов не трудно понять, что за "трудящиеся" задавали эти вопросы - это, конечно, представители партийно-государственного аппарата союзных республик, пытавшиеся понять последствия событий в Москве для самих себя.

 

Однако в справке, представленной Хрущеву, были и более "социально-адресные" оценки: "На Паневежском сахарном заводе рабочий-электрик Пашкевичус сказал: "Чтобы тов. Маленкову свободнее было царствовать, он убрал Берия из ЦК КПСС". . . . Рабочий артели "Адитайс" т. Шноре (г. Рига) заявил: "Снятие и арест Берия - это большое происшествие в советской стране. Видно одно, что после смерти Сталина в верхах произошла неразбериха, и что делается - понять трудно". Отдельные трудящиеся выражают сомнение в правильности обвинения Берия. Спрашивают: "Не получится ли, как с врачами, и задают вопрос - кому же сейчас верить?"44

 

13 июля 1953 г. Министерство внутренних дел представило Г. М. Маленкову свой, весьма подробный отчет о разговорах, которые велись в Москве вокруг ареста Берии. В нем зафиксированы высказывания слесарей и шоферов, писателей и ученых, крупных организаторов промышленности и конструкторов оборонных предприятий, врачей и юристов, деятелей искусства и военных о Берии. Отметим - Берия вызывал ненависть у всех. Ни у одного не нашлось слова в его защиту, хотя, если бы такие были, они попали бы на страницы этого документа.

 

В этих высказываниях были и рассуждения о массовой поддержке решений партии и правительства по искоренению Берии, "подлого врага", и сетования, что "поневоле у нас будет много шпионов, если почти все время у руководства Министерства внутренних дел стояли враги народа - Ягода, Ежов, Берия". Заметное место в отчете, подписанном новым министром МВД С. Н. Кругловым заняли похвалы в адрес самого Маленкова - "из золота надо отлить Маленкову памятник при жизни" (писатель Е. Пермитин), "в делах Маленкова народ чувствует силу, и эту советскую силу всегда будут ощущать враги народа" (сотрудник Министерства угольной промышленности И. В. Корзенко) и ряд подобных.Приведем еще ряд оценок Берии, принадлежащих известным в Москве людям:
Тагер И. Л. - профессор, главный рентгенолог 4 управления Министерства здравоохранения СССР45, член КПСС:
"Берия в своем стремлении к единоличной власти мог быть вторым Тито, если бы наше правительство вовремя не пресекло этих стремлений. Благодаря попустительству Берия в Грузии активизировались буржуазно-националистические элементы. Берия в своей преступной деятельности тормозил развитие сельского хозяйства, и надо ожидать, что после разоблачения Берия правительством будут приняты меры к укреплению колхозов и улучшению материального положения колхозников, что приведет к улучшению положения всего населения страны".
 
Лавочкин С. А. - главный конструктор и руководитель завода 301, кандидат в члены КПСС, (авиаконструктор - Авт. ):
"Многое, что делал Берия - было неправильным. Он незаслуженно возвысил своего сына, создал около него грандиозную организацию, которая пресмыкалась и пела дифирамбы. Он устранил военных, чтобы не выслушивать их мнения по поводу изделия и его боевого применения. Впервые такая новая техника принималась на вооружение без участия военных. При первых стрельбах по самолетам-мишеням было строжайше запрещено говорить о недостаточности боевого заряда. . . "
 
Костерин С. И. - ученый секретарь Президиума Академии Наук СССР, доктор технических наук:
"Берия большой враг. Хорошо, что хоть сейчас его разоблачили. Берия предавал всю нашу оборонную промышленность, все он знал, всеми секретами обороны он ведал, о всей секретной технике ему докладывали. Берия очень засорил научные кадры Академии Наук, поддерживал всех подозрительных и не внушающих доверия евреев".
 
Елисеев - помощник начальника Главного штаба ВМС, вице-адмирал:
"Берия среди народа был малоизвестной фигурой, поэтому Постановление Пленума не вызовет особых сожалений, а когда узнают, что он замышлял, все будут довольны. Все же очень долго он пробыл на такой руководящей должности и не был разоблачен. Нам было бы жарко, если бы это совершилось"46.

 

Вместе с тем, появляются сведения и о новых идеях, распространявшихся среди москвичей: "В последних решениях партии чрезвычайно ценно указание на то, что коллектив, а не отдельные личности, является творцом всего. Особенно ценно, что и в последнем обращении партии, связанном с осуждением Берия, опять подчеркивается эта мысль" - говорил П. Г. Воробьев, младший научный сотрудник Акадении педагогических наук. Эти же рассуждения о связи между арестом Берии и преодолением культа личности были отмечены и в ряде других разговоров.

 

В справку МВД попали и гораздо более резкие оценки, никак не совпадавшие с официальными или полуофициальными.

 

Известному актеру и ученому-библиографу Н. П. Смирнову-Сокольскому принадлежит такое определение ситуации: "Берия в тюрьме. Кто следующий? Я убежден, что будут следующие. Как ни сильна машина, а развал начался. Берия - почин, кто с ним - еще неизвестно. Это все оттого, что у нас огосударствили не только всякие отрасли, но даже дыхание, болезни, сны людей. В этих условиях любая сволочь как хочет, так и воротит. Скандал большой и гнусный. Теперь будем ждать и наблюдать, что дальше, чей черед".

Слова Смирнова-Сокольского совпадают с мнением его коллеги - заслуженного артиста УССР, лауреата Сталинской премии И. Набатова:

"Для нас совершенно безразлично, кто будет держать палку. От смены руководства режим у нас не меняется. Он был и есть, по существу, полицейским. Я не верю ни в какие идейные мотивы в поступках не только Берия, но и других. Это откровенная борьба за власть. Между прочим, Берия оказался бездарным подражателем Сталина. По-моему, дележка власти, если только Берия этого хотел, только началась.

 

Так или иначе, крах этой структуры рано или поздно неизбежен. Любые перевороты внутри для народа ничего не изменят - система остается той же. Настоящий крах системы может прийти с Запада"47. Разнобой в оценках - от признания вражеских действий Берии, посягнувшего на сталинское наследие, личной неприязни к Берие до отрицания вместе с Берией всей советской системы - свидетельство неустойчивости политической ситуации в стране.

Примечания

43. АП РФ, ф. 3, оп. 24, д. 484, л. 1-2.
44. Там же, л. 2.
45. 4 Управление Министерства здравоохранения СССР обслуживало высшее политическое руководство страны.
46. АП РФ, ф. 3, оп. 24, д. 484, л. 21-22.
47. Там же, л. 28.