Русское предпринимательство имеет славную историю и замечательные традиции. В дореволюционной России авторитетный купец, заводчик, предприниматель просто не мог не быть патриотом. Соответственно, все свои дела он вел с учетом интересов Отечества. Того же требовал от партнеров, подобным принципам учил наследников и преемников.
     На страницах журнала мы стараемся напоминать имена людей, которые составили славу и гордость нашей Родины, преумножали ее экономическую мощь и богатство, отстаивая интересы России, ее рубежи и независимость любыми, порою самыми неожиданными, средствами и методами. Среди них особое место принадлежит Сергею Николаевичу Третьякову - носителю фамилии знаменитой предпринимательской династии. Лишь недавно, в конце 80-х годов, появилась возможность открыть ряд материалов советской внешней разведки о событиях предвоенного периода, участником которых и стал С. Н. Третьяков. Тогда он являлся одним из видных представителей русской эмиграции во Франции, и именно ему принадлежал оперативный псевдоним Иванов…

     Сергей Николаевич Третьяков родился в богатой и именитой московской семье. Это его дед, Сергей Михайлович, бывший одно время московским головой, основал всемирно известную Третьяковскую галерею. После окончания Московского университета Сергей женился на Наталье Мамонтовой, представительнице еще одного прославленного и богатейшего московского рода. Продолжая дела своей семьи, в 1905 году он возглавил правление товарищества Костромской льняной мануфактуры. За короткое время Сергей Николаевич превратился во влиятельного предпринимателя в льняной отрасли, владельца крупных текстильных предприятий. Он входил в так называемую Группу молодых российских капиталистов во главе с П. П. Рябушинским, являлся членом ЦК созданной в 1912 году партии прогрессистов. Политическая карьера Третьякова была стремительной. В июле 1917 года А. Ф. Керенский предложил Третьякову пост министра торговли и промышленности в своем новом кабинете. Как представитель деловых кругов, Сергей Николаевич выдвинул ряд требований, согласованных с коллегами. После достижения компромисса он дал согласие войти в состав Третьего коалиционного правительства Керенского в качестве председателя Высшего экономического совета и Главного экономического комитета.

 

     26 октября 1917 года, на следующий день после большевистской революции, Третьяков вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. После освобождения он выехал в Москву, а оттуда - в Париж.

ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ
     Во французской столице Третьяков стал председателем Русской торговой палаты, а также заместителем главы Российского торгово-промышленного и финансового союза ("Торгпрома"). Сергей Николаевич был связан с русскими эмигрантскими организациями, нередко выступал в роли их представителей для контактов с французским правительством и местными властями.

 

     Статный, высокий мужчина, всегда элегантно одетый, владеющий несколькими европейскими языками, к тому же обладающий солидным капиталом в России, Сергей Николаевич всегда был желанным гостем во всех эмигрантских кругах. Он находился в дружеских отношениях с руководителем Русского общевоинского союза (РОВС) генералом Кутеповым. Вместе с тем, будучи человеком трезвого, аналитического ума, Третьяков раньше других из своего окружения понял, что в России возврата к старому не будет. Не видя выхода из сложившейся ситуации, в 1926 году он пытался покончить жизнь самоубийством, но был спасен близкими.

 

     По имевшимся у советской внешней разведки надежным сведениям, "Торгпром", одним из руководителей которого являлся Третьяков, в 20-х годах активно помогал деньгами "Народному союзу защиты родины и свободы" - военной террористической организации, возглавляемой небезызвестным Борисом Савинковым. В Москве полагали, что "Торгпром" ведет глубоко законспирированную борьбу против Советской России. Перед парижской резидентурой была поставлена задача "проникнуть в руководящие круги "Торгпрома" для обеспечения постоянного и эффективного контроля за возможными антисоветскими акциями".

 

      Парижская резидентура решила попытаться привлечь Третьякова к сотрудничеству для разработки "Торгпрома". В Центр были направлены соответствующие предложения, в которых, в частности, отмечалось: "Третьяков - чрезвычайно умный и разносторонне образованный человек, крепко связанный своим воспитанием и прошлым с купеческим миром. Он пользуется хорошей репутацией в русских торгово-промышленных кругах". Сергей Николаевич был привлечен к сотрудничеству с советской внешней разведкой в 1929 году. Он сразу дал согласие работать на Москву. С этого времени в служебной переписке и появился оперативный псевдоним Иванов. Пойти на сотрудничество с советской разведкой Иванова, скорее всего, побудило его разочарование в белой эмиграции, что следует из собственноручно подготовленного им в 1929 году обзора, который находится в его оперативном деле: "... После победы большевиков эмиграция разбилась на целый ряд групп и группировок: впереди ничего определенного, Советская власть справилась с белым движением, Европа в недоумении, началось дробление и деление на секты. В сущности, с этого момента эмиграция, по-моему, потеряла всякое значение. Вражда, борьба между собой и злословие - вот характеристика этого периода, продолжающегося до сих пор. Эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с Советской властью и в смысле влияния на политику иностранных государств... Эмиграция умирает уже давно, духовно она - покойник".

"ИНФОРМАЦИЯ НАШИХ ДНЕЙ"
     В 1931 году в письме из парижской резидентуры указывалось: ""Иванов" является весьма ценным источником, с большими перспективами на будущее. Мы рассчитываем добиться через него ряда серьезных разработок". С приходом в августе 1931 года к руководству иностранным отделом ОГПУ (внешняя разведка) А. Х. Артузова активизировалась работа против одного из давних противников советских органов государственной безопасности - Русского общевоинского союза. Соответствующие указания по данному вопросу были направлены и в парижскую резидентуру.

 

     РОВС представлял для советской разведки гораздо больший интерес, чем "Торгпром". Тем более что на одной из встреч Иванов сообщил своему куратору: "Ту работу, которую вы приписываете "Торгпрому", он не ведет. Я допускаю, что кто-то из членов нашего союза участвует во вредительской деятельности, поощряет и финансирует ее, но "Торгпром" в целом, даже его президиум, не в курсе этой работы. Вот почему я ничем здесь вам помочь в принципе не смогу. В данное время союз не имеет никакого значения, он захирел, денег не имеет". В этой ситуации, учитывая вес и связи Третьякова в среде эмиграции, парижская резидентура принимает решение переориентировать Иванова на работу против РОВС.

 

     Один из кураторов Иванова обратил внимание на то, что дом № 29 на улице Колизей, где находился штаб РОВС, принадлежит его семье. Штаб РОВС помещался на первом этаже, а на втором и третьем располагалась семья Третьякова, с которой он тогда не жил. Представители разведки предложили Иванову вернуться в семью и переселиться на второй этаж дома. Центр выделил необходимую сумму для проведения ремонта жилых помещений. Супруга Иванова и дети заняли пять комнат третьего этажа, а сам он -- две комнаты на втором этаже, находившиеся над кабинетами председателя РОВС генерала Миллера, начальника первого отдела генерала Шатилова, а также над канцелярией союза.
Вскоре из Москвы прибыла надежная прослушивающая аппаратура. Сотрудники резидентуры установили в помещениях РОВС микрофоны (именовавшиеся на чекистском жаргоне "петьками"), а в комнатах Иванова - аппаратуру приема. И с января 1934 года началось постоянное прослушивание разговоров, ведущихся в штабе РОВС и даже в кабинете его председателя. В Центр стала регулярно поступать ИНД ("Информация наших дней") - так в разведке называли получаемые от Иванова сведения. Из этой информации, проверяемой и дополняемой другими источниками, советские спецслужбы смогли воссоздать достаточно точную картину деятельности РОВС. Необходимо подчеркнуть, что деятельность РОВС в отношении Советского Союза была весьма агрессивной. Несколько тысяч белых офицеров из филиалов союза в ряде европейских столиц в своем большинстве не были посвящены в далеко идущие планы борьбы руководства РОВС против советской власти. В частности, планировалось развернуть широкую террористическую деятельность на территории родного Отечества, в том числе с использованием биологического оружия. И именно деятельность Третьякова и нескольких его помощников помогли оперативным работникам разведки предотвратить гибель людей и дестабилизацию обстановки в стране.

НЕ ЗА СТРАХ, А ЗА СОВЕСТЬ
     Постоянно находившийся дома Иванов имел возможность фиксировать всех посетителей РОВС, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед Миллера со своими помощниками:

 

     "9 января 1936 года. 10.55. Миллер читает начальнику канцелярии РОВС Кусонскому письмо, написанное им генералу Дидериксу. В письме подчеркивается, что во Франции сознают, что лишь соглашение Франции и Германии может дать мир Западной Европе, и никакие франко-советские пакты не устрашат Германию. Миллер далее пишет о польско-германском соглашении, направленном против России, в которое он искренне верит. Он считает также, что Франция никогда не будет воевать с Германией из-за России...".

 

     "24 января 1936 года. 11.15. Миллер в своем кабинете заслушивает сообщение руководителя информационного отдела РОВС Трубецкого. По сведениям последнего, в Румынии в ближайшее время произойдет изменение ее внешней политики от профранцузской к прогерманской. Румыно-польско-германское соглашение, направленное против СССР, не за горами. В данный момент лишь Титулеску является сторонником франко-румынского сотрудничества, но, по всей вероятности, его скоро уберут. Отношения между большевиками и румынским правительством должны скоро осложниться...".

 

     "4 сентября 1936 года. 16.30. В беседе с Миллером Трубецкой полностью поддержал позицию Кутепова, направленную на активизацию террористической деятельности РОВС на территории СССР. По мнению Трубецкого, такая боевая работа, которую РОВС проводил в последние годы руководства Кутепова, была своевременна и совершенно необходима: ленинградское покушение надолго подняло в глазах эмиграции значение и престиж организации. Соглашаясь с Миллером в том, что в настоящее время в основную задачу активной работы РОВС не входит индивидуальный террор, хотя бы по той простой причине, что средства РОВС истощились, Трубецкой, тем не менее, напомнил Миллеру, что за последние четыре года РОВС посылал своих людей в Россию исключительно с целью проведения террористических актов. Он подчеркнул, что генерал Абрамов (начальник 3-го отдела РОВС) и капитан Фосс (помощник Абрамова по террористической работе) неоднократно направляли своих людей в СССР с единственной целью - убийства"…

 

     Это лишь три выдержки из нескольких тысяч страниц сообщений Иванова, объединенных под кодовым названием ИНД. Приведенные материалы со всей очевидностью свидетельствуют: РОВС сам поставил себя вне закона, объявив тайную войну советскому государству. Его руководители были готовы к сотрудничеству даже с врагами России. Значение получаемой Третьяковым информации, безусловно, возрастало…

 

     Работал Иванов днем и ночью. Благодаря этому разведка была в курсе почти всех деловых и личных встреч Миллера с другими руководителями организации, их планов по организации работы, замыслов и даже настроений отдельных белоэмигрантских лидеров. В 1934 году резидент сообщал в Центр: ""Иванов" исполняет добросовестно необычайно трудную работу, ибо несомненно, что ИНД - вредное производство: слух, внимание, нервы напряжены 8-9 часов в сутки... За добросовестную работу я наградил "Иванова" суммой в две тысячи франков. Он работает удивительно хорошо и внимательно, не за страх, а за совесть...".

ПОДСЛУШАННАЯ ИСПОВЕДЬ?
     Иванов успешно сотрудничал с советской разведкой вплоть до оккупации гитлеровцами Франции. Его материалы представляли все больший оперативный интерес. В конце 1939 года штаб РОВС был перемещен в Брюссель. Буквально накануне оккупации Франции фашистской Германией связь с Ивановым была временно законсервирована. Однако это не спасло его от разоблачения. 14 июня 1942 года Иванов был арестован гестапо. При обыске в его квартире были обнаружены приемное устройство и провода, протянутые в штаб-квартиру РОВС, а в помещении штаба - микрофоны.

 

     В августе 1942 года фашистская газета "Локаль-цайгер" и эмигрантская газета "Новое слово" сообщили об аресте в Париже немцами бывшего министра Временного правительства России С. Н. Третьякова как советского агента, участвовавшего в похищении генералов Кутепова и Миллера и в укрывании в Париже генерала Скоблина - одного из организаторов похищения Миллера. Газеты утверждали, что Третьяков являлся одним из заграничных резидентов НКВД, из его квартиры велось подслушивание всех разговоров в штаб-квартире РОВС, что дало большевикам возможность обезвредить более тридцати диверсантов-белогвардейцев, переброшенных в СССР.

 

     Арестованного Третьякова немцы отправили в Германию. 16 июня 1944 года он был расстрелян в концлагере в Ораниенбурге, под Берлином. Немецкая пресса опубликовала официальное сообщение о казни С. Н. Третьякова. Какова же истинная причина ареста Третьякова? Трудно говорить с полной уверенностью. Мы предлагаем одну из основных версий.

 

     В 1940 году в Центральной тюрьме города Ренн скончалась выдающаяся русская певица Надежда Плевицкая - жена генерала Скоблина, работавшая, как и муж, на советскую разведку и отбывавшая 20-летнее заключение за соучастие в похищении генерала Миллера. Перед смертью ее исповедовал православный священник. Не исключено, что во время исповеди упоминался и Третьяков как соратник Скоблина, а сама исповедь была тайно записана французской контрразведкой с помощью скрытых микрофонов. Впрочем, с началом войны французам стало не до Третьякова. Зато немцы, оккупировавшие Париж, пустили в ход материалы французской контрразведки...

 

     Так трагически оборвалась жизнь Иванова - одного из активных помощников советской внешней разведки, внесшего неоценимый вклад в пресечение террористической деятельности РОВС и в дезорганизацию его работы. В "Очерках истории российской внешней разведки" отмечается, что "накануне Великой Отечественной войны РОВС практически сошел со сцены. Даже гестапо отказалось его использовать в своей подрывной работе против СССР, заподозрив в нем, как тогда говорили, "мистификацию чекистов"". Немалая заслуга в этом принадлежала русскому предпринимателю и разведчику Сергею Николаевичу Третьякову.

 

Владимир Антонов
По материалам сайта "Русский предприниматель"