Антибольшевистская конференция в апреле 1943  года 

     После поездки Власова на оккупированные территории состоялась «Первая антибольшевистская конференция военнопленных командиров и бойцов Красной армии, ставших в ряды Русского Освободительного Движения». Вслед за Джорджем Фишером эту конференцию можно назвать «учредительным собранием власовского Движения» (440).
     Аудиторию составляли лица, уже примкнувшие к Движению; поэтому конференция не походила на те массовые митинги, на которых прежде выступал Власов, и впоследствии подобные конференции больше не созывались. Центральным моментом конференции была речь генерала Малышкина (441), в которой он разъяснял позиции Русского Освободительного Движения. Конференция также {160} приняла резолюцию о поддержке Власова и тех политических идей, которые он изложил в Открытом письме (442).
     Малышкин начал свою речь заявлением, что настало время подвести первые итоги развития Освободительного Движения и разъяснить его задачи. Это необходимо не только для дальнейшего роста Освободительного Движения, но и для того, чтобы дать всем его участникам твёрдые идеологические основы и ясное понимание задач Движения.
     Малышкин откомментировал ту поддержку, которую получает Освободительное Движение: оно нашло отклик не только на оккупированных территориях, но также и среди командиров и рядовых Красной армии; некоторые из них переходили в Русскую Освободительную Армию даже в периоды советского наступления. Далее Малышкин говорит, что благодаря популярности РОД среди русских оно получило широкую огласку в европейской печати. Не ясно, сделал ли Малышкин это заявление потому, что ему самому хотелось так думать, или сознательно обманывая аудиторию, но его слова никак не отражали действительность. Малышкин прибавил, что согласно советской пропаганде Власов не был взят в плен, но находится на отдыхе после прорыва из немецкого окружения. Успех и популярность Русского Освободительного Движения Малышкин приписывал тому, что идеи, изложенные в Открытом письме, отражают подлинные настроения советского народа. Это потому, говорил Малышкин, что большевизм действительно воспринимается, как главный враг русского народа, и только после его уничтожения русский народ сможет строить новую, нормальную жизнь.
     Интересно отметить малышкинскую оценку революции. По его мнению, народ, в большинстве своём, поддерживал события 1917 года, и революцию можно назвать {161} «подлинно народной революцией». Он не пытался выяснять различия между Февральской и Октябрьской революциями, вероятно, не желая подчёркивать разногласия, существовавшие по этому поводу. Народ, якобы, поддерживал большевиков, потому что в тот момент они были единственной партией, которая понимала его стремление бороться за лучшее будущее.
     Конечные цели формулировались тогда следующим образом: «скорейшее окончание войны; мир без аннексий и контрибуций; ликвидация сословных и имущественных привилегий; предоставление имущественных привилегий; предоставление политической власти рабочим и крестьянам; передача земли крестьянам» все эти большевистские лозунги отвечали чаяниям народа. Поэтому народ поддерживал их программу, и не вина народа, если большевики использовали политическую конъюнктуру в собственных интересах, а не на благо народа. Малышкин считал, что народ никогда не примирялся с рабством, в которое его ввергли большевики. Сопротивление порабощению выливалось в вооружённые восстания, например, в период коллективизации; но эта борьба не увенчалась успехом, потому что в распоряжении Сталина имелись большие силы: хорошо организованная армия и НКВД. Совершенно неверно, что русский народ терпеливо сносил большевистскую диктатуру: сеть концентрационных лагерей по всей стране подтверждает, что сопротивление режиму не прекращалось.
     Таким образом, участники конференции могли убедиться, что позиции их не какое-то, только им свойственное искажение или же изолированное явление, но что большинство их соотечественников разделяет их чаяния и взгляды. Малышкинское толкование событий, несомненно, помогло им увериться в правильности их линии и способствовало духу солидарности.
     Большевизму не важны, продолжал Малышкин, интересы {162} русского народа; большевизм стремится только к господству над всем миром. Пример тому война, в которую Сталин втянул Советский Союз, принося русский народ в жертву англо-американским интересам... Большевизм не сдержал своих обещаний рабочим и крестьянам: первые стали фактически рабами, а вторые лишились права владеть землей и пользоваться плодами своего труда. Интеллигенцию же большевизм подчинил диктату примитивной материалистической философии. В результате советского террора пострадало огромное количество людей. Всё это требует, чтобы первоочередной задачей Русского Освободительного Движения стало свержение коммунистического режима.

     Перечислив мотивы, побуждающие Движение во что бы то ни стало стремиться к ликвидации сталинского режима, Малышкин наметил принципы, согласно которым, по его мнению, должен созидаться новый социальный и политический строй в России. И хотя ещё не пришло время для опубликования развёрнутой программы действий, Малышкин, однако, настаивал, что пора наметить принципы нового строя.
     Он начал с национального вопроса. Большевики попытались создать иллюзию, будто все чаяния национальных меньшинств удовлетворены; совершенно очевидно, что это не соответствует действительности. Русское Освободительное Движение считает, что всякое меньшинство само имеет право решать свое будущее, вплоть до отделения и полной независимости. Малышкинская позиция в этом пункте является интересной эволюцией во взглядах Освободительного Движения и резко контрастирует с очень националистическим тоном как Смоленской декларации, так и Открытого письма. Единственная оговорка Малышкина та, что самоопределение и {163} независимость могут быть достигнуты только после того, как сталинизм будет свержен и уничтожен.
     Следующий вопрос, подлежащий разрешению, земельный: крестьяне должны получить землю в частную собственность и обрабатывать её, как считают нужным. Однако владение землёй должно сочетаться с наилучшим использованием современной сельскохозяйственной технологии. Это потребует некоторых форм кооперации, которые не будут ущемлять частной инициативы, но скорее наоборот, позволят этой инициативе развиться до её оптимальных возможностей. Передача земли в частную собственность будет организована государством.
     Далее Малышкин говорит о рабочих. Советское государство утверждает, что социализм, якобы, построен, а социальные классы и классовая борьба упразднены; если частной собственности на средства производства больше нет, то положен конец и эксплуатации рабочих другими социальными группами. Малышкин, однако, оспаривал утверждение большевиков, что в результате перемен в структуре общества положение рабочих значительно улучшилось. Рабочие зачастую не в состоянии обеспечить себе даже прожиточный минимум и подвергаются жестокой эксплуатации со стороны властей. Русское Освободительное Движение стремится ликвидировать все формы эксплуатации и обеспечить условия труда, которые станут основой материального благополучия рабочего, систематически повышая его благосостояние. Защита интересов рабочего должна лежать на государстве. Русское Освободительное Движение считает, что промышленные предприятия, построенные народом за период большевизма, должны быть народной собственностью; это не означает, однако, что частное предпринимательство должно быть исключено из промышленности. Промышленные предприятия, разрушенные в ходе войны {164}, должны быть восстановлены государством, поскольку частному лицу это не под силу. Вопрос государственной или частной собственности в промышленности будет разрешён в интересах народа.
     Туманный и идеалистический подход Русского Освободительного Движения к вопросу экономической организации ясно показывает, перед какими проблемами стояло Движение. Вопрос этот был многосложным, и, чтобы справиться с ним, руководителям Движения недоставало теоретической подготовки в сфере политической экономии, так же как и административного опыта. На программу Движения оказали влияние два момента: с одной стороны. Движение отвергало сталинизм, полностью подчинявший частные интересы тоталитарному режиму и требованиям идеологии; с другой стороны, его участники сами не избежали влияния социалистической доктрины. Она, в целом, не перечёркивалась, так как советские граждане, составлявшие Движение, считали, что революция способствовала прогрессу.
     Затем Малышкин говорил о будущем интеллигенции: творчество её будет свободным, без помех со стороны какой бы то ни было идеологии; но в то же время это творчество должно быть направлено на благо народа. Потенциальное противоречие такой установки, видимо, ускользало от Малышкина, и снова иллюстрировало упрощенный подход руководителей Русского Освободительного Движения к вопросам теории.
     Далее говорилось о взаимоотношениях с Германией. Новая Россия возникнет из равноправного союза русского и германского народов. Снова речь идёт о народе, но не о Германии как государстве. После образования нового русского государства русские будут играть собственную роль в создании новой европейской системы, в гармонии и на равных началах с другими {165} народами Европы. В период большевистского правления русские долгое время были отрезаны от своих европейских собратьев.
     Объяснив принципы Русского Освободительного Движения, Малышкин перечислил очерёдность предстоящих задач: сначала свержение сталинской клики; затем заключение почётного мира с Германией, такого мира, который не поставит Россию в положение зависимости. Только тогда русские могут начать создавать новый государственный строй России.
     После этого Малышкин предостерёг тёх, кто хотел бы реставрации в России дореволюционных порядков. Ибо хотя во время гражданской войны Белая армия и возникла как оппозиция большевизму, она не могла быть инициатором необходимого России прогресса: ей недоставало широты взгляда и конструктивной программы (443). В результате белые не получили поддержки населения, которое прекрасно понимало, что возврата к старым порядкам быть не может; большевики же разработали программу, которая, казалось, отвечает чаяниям русского народа. Поэтому те, кто мечтал о возврате дореволюционного мира, предупреждались, что им нет места в рядах Русского Освободительного Движения.
     Бывшие члены коммунистической партии, примкнувшие к идеям Освободительного Движения, приветствуются; те же, чья деятельность была в прошлом направлена против интересов русского народа и, в частности, агенты НКВД, прощены не будут и не могут быть приняты в ряды Движения.
     Здесь Малышкин сделал оговорку: Русская Освободительная Армия как цельное военное формирование ещё не существует, она не имеет ещё идейного единства; он выразил надежду, что практические меры по объединению будут приняты в самом ближайшем будущем.
     Малышкин закончил свою речь заявлением о своей вере в справедливость и победу Русского Освободительного Движения и повторил заключительные слова Открытого письма, которые затем стали боевым кличем позднейших обращений: долг каждого русского бороться против сталинизма, «Россия наша! Прошлое русского народа наше! Будущее русского народа тоже наше!»
     В речи Малышкина сказывается эволюция мышления лидеров Движения сравнительно с эпохой меморандума Власова-Боярского. Она более тонко подходит к русской аудитории и более умело обходит ловушки нацистской догмы. Однако вопрос, какими социальными структурами следует заменить сталинский строй, оставался неразрешённым. Огульное упразднение системы казалось немыслимым; целый ряд социалистических убеждений и взглядов оставался в силе. Например, капитализм и первая руccкaя эмиграция рассматравалйсь как потенциальные враги; прогрессивность событий 1917 года казалась аксиомой.
     Конференция выразила поддержку Власову и программе, изложенной в Открытом письме. Резолюция подчёркивала, что долг соотечественников объединиться против общего врага сталинизма.

Советская пропаганда

     В результате агитации за создание Русской Освободительной Армии, публикации Смоленской декларации, Открытого письма, речей Власова на занятых территориях и т. д., советские власти, видимо, пришли к выводу, что в нацистской политике назревают перемены, и Русская Освободительная Армия вскоре станет {167} реальностью. В противовес этой угрозе изменилась и советская пропаганда, направленная против Власова {444}.
     Первоначально, в 1942 г., советская пропаганда обходила молчанием плен Власова или же утверждала, что нацистское Министерство Пропаганды использует его против его воли. В 1943 г. положение, однако, изменилось. Поскольку немецкая пропаганда в основном была обращена к военнослужащим, а гражданское население навряд ли могло узнать о Власове из немецкой пропаганды, во внутренней советской печати вопрос этот обходился молчанием. Но, с другой стороны, печать Красной армии старалась нейтрализовать немецкую пропаганду, использовавшую власовскую тему. В начале 1943 г. советская контрпропаганда заявляла, что Власова принудили подписывать воззвания против его воли, а вся власовская акция задумана как противодействие немецким неудачам в Сталинграде и на других участках фронта. В конце лета 1943 г. в советскую пропаганду стали включаться дежурные обвинения в том, что Власов шпион и изменник. Власов обвинялся в участии в троцкизме, в заговоре с немцами во время его командировки в Китай в 1938-1939 гг., а также, что он был немецким агентом с 1941 г., когда его армия попала в окружение под Киевом. Иногда пропаганда возражала на некоторые пункты Смоленской декларации, критиковала расплывчатость её формулировок и опровергала заявления, что Власов действует в интересах русского народа. Лозунг «без большевиков и капиталистов» парировался сообщениями о нацистских жестокостях на занятых территориях. Партизаны пропагандировали идею, что РОА сформирована в качестве пушечного мяса; тот факт, что наименование РОА появилось только в 1943 г., а не с самого начала в 1941 г., придавал вес этому утверждению. В 1943 г., после поражения немцев под {168} Сталинградом, когда Красная армия перешла в наступление и стала вытеснять войска Вермахта с территории России, Вермахт начал нуждаться в резервах, и аргумент, будто РОА создана только в поддержку немецким интересам, звучал как правдоподобная оценка положения.
     Вдобавок к этой открытой пропаганде, некий майор Семен Николаевич Капустин (445) получил приказ дезертировать, вступить в РОА с целью убить Власова и организовать в Русском Освободительном Движении подрывные ячейки. Капустин получил подробные инструкции, к какой пропаганде прибегать и какие темы использовать для того, чтобы склонять людей на свою сторону. Он должен был подчёркивать, что Германия стремится поработить, а не освободить русский народ, а РОА немецкая, а не русская армия, и создание её вызвано нехваткой немецких резервов. Первые утверждения не содержали ничего нового; последующее играло на националистических настроениях РОА, а именно что до немецкого вторжения советские войска не питали агрессивных намерений против Германии; их роль была только предотвратить возможную немецкую экспансию на Дарданеллы. Капустину было также приказано обыгрывать тезис, будто советские власти уже удовлетворили ряд народных требований: они, например, открыли вновь церкви и упразднили Коминтерн и систему комиссаров в Красной армии. Следующий пункт капустинской инструкции гласил:

     «Война вскрыла непрочность коммунистического интернационалистического замысла Союза Советских Социалистических Республик. Вся тяжесть войны легла на русских. Остальные национальности оказались ненадёжными. После войны ни одна из прежних Республик Советского Союза не получит снова независимости, все {169} они будут упразднены и войдут в состав единой красной (советской) России».
     Цель этого положения: опять-таки импонировать русским националистам Движения и, вероятно, внести разногласия в ряды РОД, которое постепенно эволюционировало в сторону предоставления большей автономии и независимости национальным меньшинствам. Может быть, эта идея была включена с тем, чтобы посеять раздор в антисоветском движении в целом, особенно, поскольку нерусские национальности пользовались поддержкой Восточного Министерства. Далее, Капустину было приказано распространять слух, будто в политической структуре Советского Союза ожидаются различные изменения. Параллельно с отменой Союза Республик коммунистическая партия также будет преобразована и станет народной партией. Колхозы будут отменены; Сталина заменит Андрей Андреевич Андреев, потому что он «ни в какой мере не скомпрометирован». Андреев был членом Политбюро и фигурой скорее бледной, посредственной, далеко не очевидной для кандидатуры в лидеры. Однако он возвысился прежде, чем Сталин укрепил свое положение, и его можно было считать не сталинской креатурой, а, следовательно, подходящим кандидатом для пропагандной платформы, которая объединила бы антисталинские и советские элементы в полукоммунистическом конгломерате. Затем Капустин должен был говорить, что с советскими военнопленными будет хорошее обращение, а члены РОА, вернувшиеся в Советский Союз, получат награды и новое военное обмундирование. В заключение делался призыв ко всем русским объединиться, ибо снова Россия стоит один на один против всей Европы. Русские могут справиться со своими делами без чьей бы то ни было помощи (446).
     Эта пропагандная акция интересна тем, что она {170} выдаёт, какие именно аспекты программы и какие идеи русского Освободительного Движения тревожили Москву больше всего. В ответ на них было решено предложить альтернативную программу, которая дала бы пищу недовольным и отвлекла их от оказания поддержки Русскому Освободительному Движению. Однако когда стало ясно, что Власову не дадут «зелёную улицу» и нацистская политика на оккупированных территориях не изменится, эта контрпропаганда не получила дальнейшего развития. Тем не менее, даже такая краткая кампания советских властей указывает на их чрезвычайную чувствительность к потенциалу программы РОД, привлекавшей на свою сторону советских граждан.
     Несмотря на эту энергичную советскую реакцию, нацисты, руководствуясь собственными политическими предпосылками, положили власовское начинание под сукно. Лишь осенью 1944 г. Власов снова оказался в центре внимания.

Примечания