1. Остполитик

     Источники Остполитик – немецкой политики по отношению к Советскому Союзу и оккупированным территориям находятся в «Майн Кампф». Гитлер утверждал, что немецкая нация нуждается в «Лебенсраум» (91): жизненном пространстве для арийской расы, и им можно заручиться только на Востоке. В русском большевизме он видел воплощение притязаний мирового еврейства на мировое господство (92). Кроме того, Гитлер считал славян низшей расой. По его мнению, всеми своими достижениями русское государство было обязано немецкому меньшинству (93). Славян поэтому можно использовать в целях осуществления немецких интересов и в тех же целях использовать и Россию. В предвоенные годы и после начала войны Гитлер продолжал развивать эти взгляды, и его политика преподавалась нацистским кадрам совершенно ясно: русские должны стать орудием в руках немцев. Гитлер собирался стереть с лица земли Ленинград и Мрскву (94), изолировать и эксплуатировать русских, а естественные ресурсы России использовать для Германии. Эта политика и эти взгляды поддерживались нацистской иерархией, и журнал ведомства Гиммлера «Дер Унтерменш» служил источником пропагандных доказательств о дегенерации славян под влиянием Востока. Это, в свою очередь, вело к тому, что партийные фанатики, в частности гаулейтер Украины Эрих Кох, проводили в оккупированных областях СССР чрезвычайно жёсткую политику (95).
     В восточном вопросе у нацистского руководства единомыслия не было. Альфред Розенберг, возглавлявший «Остминистериум» и считавший себя идеологом и экспертом нацистской партии по иностранным делам, несмотря на свою лояльность к фюреру, не мог согласиться со всеми взглядами последнего в восточном вопросе. Розенберг соглашался с предпосылкой, что Россию следует эксплуатировать в пользу Германии, но в то же время высказывал мысль, которая расходилась с некоторыми утверждениями теории «унтерменш», распространявшейся на всех славян без различия.
     Розенберг получил образование в Рижском Политехническом институте; в свое время институт был эвакуирован в Москву, и Розенберг сдавал там выпускные экзамены. Следовательно, он был близко знаком с русской культурой и традициями, и считал, что великороссы играли роль жизненной силы в создании российской цивилизации.
     Поэтому, будучи противником объединённой России, Розенберг выдвигал идею создания и великорусского государства, Московии, которое было бы окружено кольцом буферных государств: Большой Финляндии, Балтики, Украины и Кавказа (96).
     Розенберг хотел, чтобы для национальностей Советского Союза, за исключением великороссов, была разработана политическая программа, которая способствовала бы их развитию в полуавтономные государства. Практические проблемы создания и администрирования «обрубленной» и подчинённой России, окружённой кольцом полунезависимых государств, никогда не были разрешены. И хотя в 1941 г. Розенберг был назначен министром Рейха по оккупированным территориям, его теории и тот факт, что он не был {47}ни дельным, ни удачливым политиком, означает, что он потерпел поражение в столкновении с нацистскими проводниками жёсткой линии, наподобие Коха, к назначению которого гаулейтером Украины он отнёсся сдержанно; и даже если Розенберг продолжал настаивать на своих правах и прерогативах, на него не обращали внимания, его директивы игнорировались, а вопросами администрации, явно находившимися в его юрисдикции, занимались другие учреждения.
     После нападения Третьего Рейха на Советский Союз 22 июня 1941 г. немецкая политика по от ношению к СССР и к русским на оккупированных территориях проводилась в соответствии с основными положениями нацистской идеологии. Однако по мере развития военных действий некоторые немцы начали высказывать сомнения в правильности ведения войны и отношения к населению на занятых территориях. Остполитик нашла также критика в лице Йозефа Геббельса. В своём дневнике, за 25 апреля 1942 г., он пишет, что поначалу жители Украины приветствовали фюрера как избавителя, но их отношение изменилось в результате жестокого обращения с ними (97). Геббельс считал, что немцы могли бы уменьшить угрозу со стороны партизан, если бы завоевали доверие народа. Он полагал, что марионеточные правительства в оккупированных областях оказали бы лучшую службу немецким интересам. Такие правительства могли бы принимать любые необходимые жёсткие меры и служили бы ширмой для немцев (98). Позже он говорил, что правильнее было бы вести войну против большевизма, чем против русского народа (99) . Геббельс, однако, подчёркивал, что такие меры не носили бы политического характера и значение их было бы чисто пропагандным.
     Учитывая образ мышления Гитлера, можно утверждать, что война с Советским Союзом была Неизбежной {48}, даже если на первый взгляд ресурсы для ведения войны были недостаточными или не представлялось удобного момента для нападения. Однако неизбежность такого оборота событий не была в тот момент очевидной ни для дипломатического корпуса, ни для военных ведомств: они сосредотачивали усилия на том, чтобы избежать конфликта, опасаясь разрушений и потерь, которые он повлёк бы за собой. Немецкие послы в Лондоне и Москве, Герберт Дирксен и граф Вернер фон дер Шуленбург, несмотря на свои первоначальные симпатии к некоторым аспектам нацистского режима, считали трудным, если не невозможным, поверить, что Гитлер хочет войны (100), и до последнего мгновения стремились способствовать предохранению мира, в радужных выражениях описывая нацистско-советский пакт и все его выгоды. Шуленбург особенно понимал, что война против Советского Союза была бы губительной для Германии (101), и неоднократно докладывал об этом своему правительству. А когда война всё же началась, он использовал свое влияние для смягчения последствий нацистского администрирования на занятых территориях (102). Даже, невзирая на то, что Министерство иностранных дел не имело возможности влиять на Остполитик, он содействовал попыткам найти политическое решение восточного вопроса, выступая за средний курс в национальном вопросе, который дал бы всем национальностям возможность самоопределения.
     В военных ведомствах и в дипломатическом корпусе было немало представителей доВеймарского режима; они оставались сравнительно независимыми от влияния нацистской партии, в результате чего в этих группах возникла оппозиция, и эти неортодоксальные политические тенденции могли существовать в их среде, так и не будучи обнаруженными (103). Гитлер не любил {49} дипломатический корпус и не доверял ему, а также и кадровым военным из-за того, что их стандарты мышления отличались от его собственных. Он ревниво относился к их профессиональной компетентности и недолюбливал их за презрение к политике и непонимание ее (104). Гитлер стремился ограничить их влияние и власть и жаловался, что в отличие от Сталина, который мог начать всё заново, сметя долой классовых врагов, ему приходится ежедневно бороться с враждебными ему элементами. (105) 
     Начиная с ноября 1937 г., когда Гитлер объявил (106) главнокомандующим армии, флота и военно-воздушных сил, что он собирается начать войну, потому что Германия нуждается в «жизненном пространстве», некоторые военнослужащие пытались отговорить Гитлера от такого рода политики, которая привела бы Германию к катастрофе. Однако Гитлер не собирался выслушивать политическую аргументацию военачальников, и под разными предлогами отделался от военного министра фельдмаршала фон Бломберга, главнокомандующего генерал-полковника Вернера фон Фрича и ачальника штаба генерал-полковника Людвига Бека. Он также сместил министра иностранных дел фон Нейрата и назначил на его место фон Риббентропа. Многие старшие офицеры осуждали установки и политику Гитлера, но не сумели согласовать свои действия – с тем, чтобы эффективно ему воспротивиться. Изменив текст военной присяги, Гитлер связал руки военнослужащим: когда нацисты первоначально пришли к власти, армия присягала в верности народу и стране, а после смерти президента Гинденбурга это было заменено присягой верности фюреру, и многие офицеры считали, что не могут нарушить данной присяги. Кроме того, Гитлер доказал кадровым военным, что они ошибались в своих пессимистических прогнозах о последствиях его агрессивных {50} затей. Рейнская область, Австрия, Чехословакия были заняты и аннексированы без кровопролития, а операции «Блицкриг» против западных cоюзников оказались более успешными, чем это сначала представлялось военным деятелям. С началом войны против Советского Союза затаённые сомнения стали высказываться более открыто, а когда эта кампания не пришла к победному завершению в течение шести недель, как предсказывал фюрер, голос оппозиции стал громче, и вскоре началось обсуждение альтернативных решений.
     Вторжение на советскую территорию поначалу было стремительным. Несмотря на предостережения британской и собственной разведок, Сталин не мог или не хотел поверить, что Гитлер собирается начать войну с Советским Союзом летом 1941 года (107). Нападение немецких войск 22 июня 1941 г. застало советскую армию врасплох. Несмотря на запросы некоторых командиров, несших службу в пограничных областях, не существовало ни планов, ни приказов на случай непредвиденного нападения. Сталин был, по-видимому, глубоко потрясён ходом событий, и когда всё пришло в полный хаос, заперся в своих апартаментах, предоставив командирам самим искать выход из положения. Красная армия не только не была подготовлена к внезапному нападению, но и страдала от целого ряда внутренних недостатков. Армия не оправилась после чистки, связанной с делом Тухачевского, в которой сильно пострадали высшие командные кадры: из пяти маршалов осталось двое, из старшего офицерского состава бы ло арестовано, а затем осуждено на заключение или истреблено около 35000 (108).
     В результате уничтожения этих кадров проекты по обновлению армии и техническому усовершенствованию отошли на задний план. Новым командирам недоставало опыта и компетентности, и это выразилось в том {51} плачевном состоянии, в котором Красная армия оказалась к моменту войны. С некоторых прежних командиров, подвергшихся чистке, например, Горбатова (который до этого возглавлял управление парашютно-десантных частей), взяли клятву о неразглашении того, что с ними произошло, и из концентрационных лагерей они были переброшены на передовые линии фронта, когда в начале войны дала себя знать явная нехватка подготовленных и опытных командиров. Маршал Рокоссовский ещё один пример советского командира, арестованного во время «чистки по делу Тухачевского», который был затем реабилитирован и сыграл выдающуюся роль во второй мировой войне.
     Кроме того, население некоторых областей, подвергшихся нападению, особенно западных областей, приветствовало немецкое наступление, видя в немцах не завоевателей, а избавителей от ненавистнстного режима; а советский режим, в свою очередь, отнёс их в категорию «политически неблагонадёжных». Первоначально большинство русских, включившихся в так называемое власовское движение или Русское Освободительное Движение, думали, как и многие их немецкие современники, что нацистская идеология основывается на логических рациональных посылках, и прошло немало времени, прежде чем они поняли, что это не соответствует действительности и прихоть одного человека может смести всё на своем пути. Некоторые военные части Красной армии также были ненадёжными; большое количество пленных в начале войны объясняется не только тем, что война застала Красную армию врасплох: некоторые части добровольно сдавались немцам, не желая защищать советскую власть. В борьбе с потенциальной изменой в августе 1941 года советским частям был зачитан приказ (109) , в котором говорилось, что командиры, {52} не выполняющие приказов или проявляющие трусость, будут разжаловаться в рядовые или расстреливаться на месте. Офицеры на командных должностях, сдавшиеся врагу, будут рассматриваться как изменники, а их семьи – арестовываться и подвергаться репрессиям. Рядовые, сдающиеся в плен, также будут считаться изменниками и уничтожаться всеми возможными наземными и воздушными средствами, а их семьи будут лишаться всякой государственной помощи. Такое отношение к пленным, при каких бы обстоятельствах их ни захватили, плюс тот факт, что Советский Союз отказался подписать Женевскую конвенцию 1929 г.110 о статусе военнопленных (тем самым лишая советских военнопленных защиты Международного Красного Креста, которой пользовались военнопленные других национальностей), привели к тому, что красноармейцы, взятые в плен в первые месяцы войны, попадали в ужасающие условия и подвергались самому жестокому обращению. В результате, огромный процент их (в некоторых лагерях – от 80 до 90%) вымер зимой 1941-1942 годов (111).
     Вследствие жестокого обращения с населением занятых областей и военнопленными, общественное мнение стало постепенно отходить от поддержки немцев которые вели себя не как долгожданные освободители, к поддержке советской власти. Сталин провозгласил, что война эта Отечественная и ведётся скорее в защиту России, чем советского строя. В частности, он резко переменил отношение к Церкви: государственное давление на Церковь было ослаблено, отправлению богослужений была предоставлена большая свобода (112), и многие воспринимали эти перемены как изменение природы самого режима, которое продолжится и после окончания войны.
     Широкое недовольство народа правительством в начале войны признавалось как русскими, так и немцами, {53}несогласными с нацистской политикой в Советском Союзе. Русские считали, что это недовольство можно использовать для свержения советского режима и установления нового государственного порядка. В первые месяцы войны, когда германские войска одерживали быстрые победы, и подлинная природа нацизма ещё не стада ясна широкому населению, Сталин боялся, что это и впрямь может случиться (113), и ожидал восстания в западных областях России. И большинство немцев, несогласных с нацистской политикой, было озабочено именно проблемами отношения к местному советскому населению. Но волновала их не судьба России, а то, что ошибочные расчёты нацистских администраторов мешали успешному ходу войны. 
     Русских военнопленных принимали в немецкую армию с самого начала военных действий.
     Сначала добровольцы использовались не на воинских должностях, а в хозяйственных частях или в санитарной службе; но с течением времени им стали давать оружие, и они стали служить в военных формированиях. Эти бойцы, служившие на немецкой стороне, были известны как «Хиви» (Хильфсвиллиге добровольные помощники). В то же время начали формироваться военные части из русских; обычно это были батальоны, и вначале они были известны под названием Осттруппен, хотя впоследствии это наименование было изменено на Фрайвиллиген-Фербенде – Добровольческие части (114). Названия Осттруппен и Хиви всё же продолжали оставаться в употреблении. Более крупные формирования легионы набирались из нерусских национальностей Советского Союза и назывались Остлегионен. Эти легионы состояли из туркменов, армян, северо-кавказцев, грузин, азербайджанцев и волжских татар (115).
     Это начинание поддерживал Розенберг как прямое развитие своего плана независимой {54} государственности для национальных меньшинств Советского Союза, и оно вызывало недовольство Гитлера, который не желал «заражения» арийских войск другими расами. Единственные формирования, на которые Гитлер смотрел с благосклонностью, были казачьи. В дни его ранней политической деятельности Гитлера поддерживали некоторые казачьи лидеры, и поэтому Гитлер соглашался с теорией, что казаки потомки готов, а значит, не славяне, а арийцы (116). Казачья дивизия под командованием генерала фон Паннвица была расширена до размеров корпуса.
     Делались также попытки образования полуавтономных воинских соединений из советских национальных групп, но первые эксперименты в этом плане предпринимались по чисто военным мотивам и без какой бы то ни было политической программы.

* * *

     История Русского Освободительного Движения (РОД) яркая иллюстрация специфических проблем на германском Восточном фронте. Деятельность РОД, политика, проводимая различными министерствами и отделами, которые имели касательство к РОД, их отношение как к РОД, так и друг к другу освещают те противоречия и многовластие, которые были присущи нацистской системе.
     Русская Освободительная Народная армия РОНА – была больше известна под названием «бригады Каминского» (117) и возглавлялась Брониславом Каминским. Он с переменным успехом «господствовал» в районе Брянск-Локоть, как своего рода воевода, снабжался немцами и держался, по крайней мере теоретически, примерно национал-социалистической ориентации (118). По большей части он занимался двурушной партизанской деятельностью. В 1944 году после того, как Каминский был расстрелян {55} эсесовцами, бригада была расформирована и частично использована при подавлении варшавского восстания.
     Бригада Гиль-Родионова (119), также известная как «СС Дружина I», была предприятием подобного же рода. Она возглавлялась советским полковником Владимиром Родионовым и прекратила свое существование в 1943 г. когда Гиль-Родионов перешёл обратно на советскую сторону.
     Третьим экспериментом была Русская Народная Национальная армия, РННА, или Бригада Осинторф (по названию местности, где она была сформирована), и первоначально возглавлялась старыми эмигрантами, в том числе полковником К.Г.Кромиади (он же полковник Санин), который позже заведовал власовской канцелярией. В 1942 г. Кромиади был замещён Жиленковым и полковником Боярским, которые впоследствии также были оба тесно связаны с Власовым. РННА получала поддержку от немецкой армии. Фельдмаршал фон Браухич считал, что она может внести значительный вклад в боевые действия на Восточном фронте, и фельдмаршал фон Клюге120 дал разрешение на её формирование, но её немецкие и русские командиры не смогли найти общего языка, и в 1943 г. РННА была расформирована.
     Тем не менее, противники Остполитик считали, что одних военных частей недостаточно. Они ратовали за разработку политического решения восточного вопроса, которое дало бы антисталинской оппозиции положительные цели для борьбы. Они также подчёркивали, что обращение со славянскими народами, как с унтерменшами, одновременно и усиливало их сопротивление и затрудняло задачи Вермахта и немецкой администрации. Это мнение было открыто и чётко выражено в меморандуме д-ра Отто Бройтигама, заместителя начальника политического отдела Остминистериума. Он говорил, что {56} в лице какого-либо мятежного генерала Красной армии следует сыскать русского «де Голля» (121), который мог бы возглавить советское движение сопротивления. Был прозондирован целый ряд лиц с целью выяснить, не возглавят ли они такое движение, в том числе и Яков Джугашвили (122), старший сын Сталина, который, несмотря на плохие отношения с отцом, отказался коллаборировать и, по-видимому, умер в лагере для военнопленных. Возможным лидером, несмотря на тяжёлое ранение, в результате которого он потерял ногу, считался также генерал Лукин, командующий 19- ой армией, взятый в плен в Вяземско-Брянских боях в октябре 1941 года. Но хотя Лукина и нельзя назвать советским патриотом, он не доверял немцам и отказался сотрудничать с ними, если только ему не дадут незамедлительно и войска и вооружение (123) .
     И вот в эти зыбучие пески политической разноголосицы, коллаборантства, измены и антисталинизма теперь вступал Власов.

Примечания

91. Hitler A. «Mein Kampf». Munchen, 1925-1927, т. 1, с. 147.
92. Там же, т. 2, с. 324.
93. Там же, т. 2, с. 316.
94. Hitler"s Table Talk, 2nd edition. London, c. 5. 5- 6.7.1941, с. 617. 6.8.1942.
95. «Trial of the Major War Criminals» (далее обозначается как TMWC), т. XXXVIII, с. 90.
96. TMWC, XXVI, с. 616.
97. Ред. Lochner L. «GoebbeFs Diaries», c. 135. 25.4.1942.
98. Там же, с. 169, 22.5.1942.
99. Там же, с. 254, 14.4.1943.
100. Ed. Craig G. A. & Gilbert, F. «The Diplomats 1919-1939». Princeton, 1953, c. 511.
101. Von Herwarth J. «Against Two Evils». London, 1981, c.188.
102. Hilger G. & Meyer A. G. «The Incompatible Allies». New York, 1953, c. 275.
103. Hoffmann P. «The History of the German Resistance 1933-45», translated by Barry, R., reviseded. London, 1977, c. 350.
104. Wheeler-Bennett J. «The Nemesis of Power», London, 1953, c. 354-355.
105. Bullock A. «Hitler: A Study in Tyranny». London, 1972, c. 666.
106. TMWC, XXV, с. 402-413; также «Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918-1945», Series D.I., c. 25-32. 193
107. Геллер М. и Некрич А. «Утопия у власти», т. 2, с. 76.
108. Conquest R. «Большой террор». Перевод с англ. Firenze, 1974, с. 892, называет следующие цифры в связи с чисткой в вооружённых силах: 3 из 5 маршалов, 14 из 16 командиров I и II рангов, 8 из 8 адмиралов I и II рангов, 60 из 67 командиров корпусов, 136 из 199 командиров дивизий, 221 из 397 бригадных комиссаров, все 11 заместителей Народного комиссара обороны, 75 из 80 членов Верховного военного совета, половина офицерского состава – около 35000 – было или расстреляно или находилось в заключении.
109. Каган В. «Постскриптум к приказу», «Континент» № 14, 1977, с. 301-30S и Buchbender, О. «Das tonende Erz», 1978, с. 96, 29S-296.
110. TMWC, XI, с. 501.
111. Streit C. «Keine Kamaraden», c. 224.
112. Fletcher W. C. «The Russian Orthodox Church Underground 1917-70», London, 1971, c. 155; Alexeev W. & Stavrou, Т. G. «The Great Revival: the Russian Orthodox Church under German Occupation», Minneapolis, 1976, c. 41-66.
113. B.A. NS 19/ neu 1246, Baetr. Kapitan Boris Russanow.
114. Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehr-macht, Franfurt-am-Main, 1965, Vol. Ш/2, c. 1483-1484.
115. Hoffmann, J. «Die Ostlegionen 1941-3», c. 12.
116. Longworth P. «The Cossacks». London, 1969 c. 332.
117. Dallin A. «The Kaminsky Brigade» и Николаевский Б.И. «Пораженчество 1941-194S гг.», «Новый журнал», т. XVIII, с. 218-223.
118. Интервью автора с Р.Н.Редлихом.
119. Dallin A. & Mavrogordato R. S. «Rodionov, a case Study in Wartime Redefection», American Slavic and East European Review, 1959, XVIII, c. 25-33. «Гиль» псевдоним.
120. Кромиади К.Г. «3а землю, за волю...», с. 58.
121. TMWC, XXV, с. 332-342, Brautigam, 0. «Aufzeichung» 25 October 1942, Doc. 294, PS.
122. Штрик-Штрикфельдт В. «Против Сталина и Гитлера», с. 28-30.
123. В. A. Vernehmung General Lukin, 14.12.1941 R 6 77. «Ogonek» № 47, 1964, c. 26-30; Штрик-Штрикфельдт В. «Против Сталина и Гитлера», с.33-35, 143-146.