Глава 1. ИСТОРИЯ РУССКОГО ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

1. Командир Красной армии

     До тех пор, пока в СССР не рассекретят архивы, биограф Андрея Андреевича Власова вынужден будет оперировать самыми минимальными материалами. Власов не оставил никаких личных документов (46), и почти всё, что мы знаем о его жизни до плена, стало известно из его рассказов друзьям и единомышленникам во время второй мировой войны, после того как он номинально стал вождём Русского Освободительного Движения. Сообщения {33} о жизни Власова по большей части исходят от людей, впервые встретивших Власова во время войны.
     На уцелевших фотографиях мы видим очень высокого, тёмноволосого, худощавого человека в роговых очках, с очень прямой выправкой. В начале плена он был коротко острижен, но, судя по более поздним фотографиям, дал волосам отрасти, и зачёсывал их назад. В отличие от своих подчинённых, Власов никогда не носил немецкой военной формы. Простой, военного покроя с широкими обшлагами мундир цвета хаки, который ему сшили его немецкие покровители (они с трудом нашли ему до того штатскую одежду достаточно большого размера), и форменные брюки с генеральскими лампасами. Пуговицы на одежде невоенного образца, и никаких знаков различия или наград; ни на одной из фотографий у него нет эмблемы РОА на рукаве; шинель, приталенная, без пояса и с широкими лацканами. На генеральской фуражке бело-сине-красная кокарда Русской Освободительной Армии.
     Андрей Власов родился в 1900 г. (47) и был тринадцатым ребенком, младшим сыном крестьянина, внуком крепостного. Отец его хотел дать всем своим детям образование и ради приработка занимался портняжным ремеслом. Несмотря на старания отца, семье жилось туго и за образование младшего сына пришлось платить старшему брату Андрея Ивану. Иван послал Андрея в духовное училище, а затем в семинарию в Нижний Новгород. Образование в семинарии ничем не отличалось от классической гимназии, кроме того, что в семинарии преподавалась также психология и основы философии. Обучение было прервано революцией. Теперь Церковь не могла более предоставить Андрею тех возможностей карьеры, на котороые, без сомнения, рассчитывал его брат. В 1918 г. Власов поступил учиться агрономии. {34} Весной 1919 г. Власов был призван в армию и записался в 27-ой (Приволжский) стрелковый полк. Всю гражданскую войну он прослужил в Красной армии. По-видимому, он был хорошим военнослужащим и ладил с товарищами. Он быстро получил производство и неуклонно поднимался по служебной лестнице. После четырёх месяцев учёбы в офицерской школе он стал взводным командиром и был отправлен на Южный фронт. Власов служил во 2-ой Донской дивизии, воевавшей против генерала Деникина на Дону и на Маныче. В начале 1920 года, когда белые армии были вытеснены с Украины и с Кавказа, 2-ая Донская дивизия была переброшена в Крым для борьбы с генералом Врангелем. Здесь Власов командовал ротой, а несколько месяцев спустя был переведён в штаб по оперативной части. Следующим его назначением было командование пешей и конной разведкой в одном из полков дивизии. В ноябре 1920 г. Красная армия захватила Крым. В это время Власов командовал на Украине отрядом, боровшимся с махновцами и другими антибольшевистскими группировками или вооружёнными бандами, всё ещё действовавшими там. С 1921 по 1923 годы силы Красной армии были значительно сокращены, но Власов решил остаться кадровым военным, и был назначен командиром роты в реорганизованной Троцким Красной армии. За блестящую работу по выучке порученной ему части он получил благодарность от начальника штаба П.П.Лебедева, когда этот последний объезжал с инспекцией Северно-Кавказский военный округ. В пятую годовщину образования Красной армии Власову были вручены именные серебряные часы. В 1924 г. он был назначен командиром полковой учебной части 26-го стрелкового полка. В 1928 г. был направлен в Москву для прохождения стрелково-тактических курсов, откуда вернулся уже командиром батальона. В 1930 г., тогда {35} же, когда он вступил в коммунистическую партию, Власов стал преподавателем тактики в Ленинградской школе командного состава. Вскоре после этого был послан в Москву на курсы
преподавателей. Затем вернулся в Ленинград на должность помощника начальника учебной части. Очень скоро он был переведён в мобилизационный отдел Ленинградского военного округа.
     В 1935 г., при инспекции округа заместителем командующего генералом Примаковым, было обнаружено, что 11-ый стрелковый полк 4-ой Туркестанской дивизии находится в запущенном состоянии. Власову было поручено командование этим полком, который вскоре был официально признан лучшим полком Киевского военного округа. Власова назначают помощником командира
72-ой дивизии. В 1938 г. Тимошенко, командовавший тогда Киевским военным округом, назначил Власова к себе в штаб. Осенью 1938 г. Власов был направлен в Китай.
     В Китае Советский Союз преследовал двойственную политику (49). С одной стороны, он поддерживал Чан Кай-Ши против японцев, а с другой через Коминтерн поддерживал китайских коммунистов. Власов, служивший в Китае под псевдонимом Волков (50), был назначен начальником штаба советского военного советника генерала Черепанова. В обязанности Власова, в частности, входило чтение лекций о тактике китайским офицерам. С февраля по май 1939 г. Власов состоял советником при генерале Янь Си-Шане, губернаторе Шанси. Задачей Власова было убедить его присоединиться к военным операциям Чан Кай-Ши против японцев. После отзыва генерала Черепанова в Москву Власов исполнял обязанности главного военного советника при Чан Кай-Ши. В ноябре 1939 г. после прибытия в Китай нового военного советника генерала Качанова Власов {36} был отозван в Москву. Чан Кай-Ши наградил Власова золотым орденом Дракона, а жена Чан Кай-Ши подарила ему часы. И часы и орден у Власова были отобраны советскими властями (51). По возвращении из Китая в 1939 г. Власов был вновь назначен в Киевский военный округ под командование Тимошенко командиром 99-ой стрелковой дивизии, многонациональной и потому с дурной дисциплиной. В 1940 г. Власов был награждён золотыми часами и орденом Ленина (53) за работу по переобучению и улучшению состояния дивизии. Сама дивизия также получила награду в виде переходящего Красного Знамени и официально была признана лучшей дивизией Киевского военного округа (54). Маршал Тимошенко назвал её лучшей дивизией во всей армии. В 1940 г., вслед за официальным признанием его работы с 99-ой дивизией и успешного руководства ею, Власов опубликовал статью (55) , где ясно излагал свой практический подход к военным вопросам. Он цитирует
Суворова (56) и подчёркивает важность непрерывной подготовки и политических занятий. «Красная Звезда» вскоре напечатала статью (57), восхвалявшую Власова и его военные способности, его внимание к подчинённым, заботу о них, а также его бдительность и тщательность в выполнении своих обязанностей. Нет, однако, ни малейшего упоминания об участии Власова в какой-либо коммунистической политической деятельности.
     В момент, когда началась война, Власов командовал 4-ым моторизованным корпусом на Украинском фронте, где советские войска подверглись тяжёлому натиску со стороны группы армий «Юг» фельдмаршала фон Рунштедта. Оборона Львова была поручена Власову, и после падения Львова Власову пришлось несколько раз вырываться из окружения (58).
     В августе и сентябре 1941 г. Власов командовал {37}37-ой армией, защищавшей Киев. Официальная советская военная история история упоминает 37-ую армию, но не называет её командующего. 17 сентября генерал-лейтенант М.П.Кирпонос, командующий Киевским военным округом (КВО), отдал приказ армиям, окружённым немцами в киевском котле, прорываться из окружения. Этот приказ был передан во все армии, кроме 37-ой, с которой была потеряна связь: «Не имея связи с фронтом, войска 37-ой армии продолжали упорную борьбу за Киев. Охваченная противником с фланга, 37-ая армия только 19 сентября оставила столицу Украины и начала (успешно Е. А.) пробиваться из окружения» (59).
     В норябре 1941 г. Власов был вызван в Москву на помошь обороне столицы. В полночь 10 ноября он встречался (впервые) со Сталиным. Когда Власова спросили, что он думает о положении дел, он сказал, что мобилизация необученных рабочих без поддержки регулярных военных резервов бессмысленна. Говорят, что Сталин ответил: «С резервами и дурак сможет удержать Москву» (60), но дал Власову пятнадцать танков – всё, что имелось в наличии.
     Описывая оборону Москвы, профессор Эдинбургского университета и специалист по истории Второй мировой войны в СССР Джон Эриксон пишет о Bласове как об «одном из любимых командиров Сталина» (61). По-видимому, Власов действительно был очень талантливым командиром, способным находить выход из исключительно тяжёлых ситуаций, которому поручались всё более ответственные командные посты. Во время обороны Москвы Власов командовал 20-ой армией, о которой говорится в ИВОВСС, однако опять без упоминания имени командующего, 20-ая армия была частью Северной группы, оборонявшей Москву. Во время советской контратаки в начале декабря войска Власова и 16-ая армия {38} Рокоссовского прорвались к Истре, а затем к Солнечногорску и Волоколамску (62). 
     16 декабря 1941 г., перед атакой на Волоколамск, у Власова взял интервью американский журналист Ларри Лесюер (63). Лесюер говорит о популярности Власова среди бойцов и о его оптимизме. В следующую ночь он намеревался взять Волоколамск и, насколько возможно, отбросить немцев назад. Французская журналистка Эв Кюри, работавшая для американской печати, видела Власова после взятия им Волоколамска. Она писала о нём как об одном из мододых командиров, чья слава быстро растёт и который после 23 лет службы судит обо всём со стратегической точки зрения (64). Рассуждая о стратегии, он говорил о Наполеоне и о Петре Великом, живой интерес он проявил к Шарлю де Голлю и к X. В. Гудериану (генерал-полковнику, командующему германской 2-ой танковой армией) как к современным стратегам. Эв Кюри добавляет, что Власов видел в Сталине своего прямого начальника, как в военном, так и в политическом отношении, и подчёркивал, что фашисты должны быть уничтожены. В январе 1942 г. власовская армия была головным отрядом советского контрнаступления, имевшего целью окружить немецкие части в районе Можайска, Гжатска и Вязьмы (65).
     13 декабря 1941 г. Совинформбюро опубликовало коммюнике об отражении немцев от Москвы с фотографиями тех командиров, которые отличились при обороне города. Среди них был и Власов (66). 24 января 1942 г. он был награждён орденом Красного Знамени и произведен в генерал-лейтенанты (67).
     Тот факт, что к Власову допускались иностранные корреспонденты указывает, что Сталин оказывал ему большое доверие. Но опять-таки, в то время как подчёркивается военная сторона власовских успехов, нигде не {39} упоминается о какой бы то ни было его политической деятельности.
     В марте 1942 г. Власов был назначен заместителем командующего Волховским фронтом. Командующий фронтом генерал Мерецков говорит в своих мемуарах о Власове как о трудном, неподатливом и честолюбивом подчинённом, которому не хватало инициативы (68). Можно утверждать, что это заявление сделано в соответствии с позднейшей линией советских властей, требовавших, чтобы все упоминания о Власове носили негативный характер. Но можно также и думать, что между Власовым и Мерецковым существовало личное недружелюбие или профессиональное соперничество (69). Как бы то ни было, тот факт, что Власов прибыл из Ставки на самолёте вместе с Ворошиловым, Маленковым и заместителем командующего воздушными силами А.А.Новиковым (70) говорит, что назначение Власова было важным событием. Необходимо подчеркнуть, что версия советской историографии, возлагающая вину за поражение 2-ой ударной армии на трусость Власова и его измену, не выдерживает никакой критики. Все доступные материалы свидетельствуют, что положение на Волховском фронте было исключительно трудные с самого начала.
     12 декабря 1941 г. Мерецков был вызван в Ставку и получил там приказ о создании Волховского фронта (71). На Волховский фронт были назначены 4-ая и 52-ая армии, а также 2-ая ударная и 59-ая армии, находившиеся в процессе формирования. Мерецков просил, чтобы 54-ая армия – одна из армий, оборонявших Ленинград, была передана в его командование. Район действий 54-ой армии прилегал непосредственно к Волховскому фронту, и она была отрезана немецкими войсками от ленинградского командования. Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант М.С.Хозин и партийный «хозяин» города А.А.Жданов возражали, что это не помеха и, во всяком случае, 54-ая армия может атаковать немецкие тылы и этим частично снять давление на Ленинград. Со своей стороны, Мерецков утверждал, что это будет сильно мешать координации наступления. Ставка поддерживала Хозина и Жданова (72), 54-ая армия осталась приписанной к Ленинградскому фронту. Полгода спустя, однако, положение изменилось на обратное, и 54-ая армия так же, как и вновь сформированная 8-ая, была передана в Волховское командование. Эта перемена, быть может, свидетельствует о том, что с самого начала между Ставкой и Мерецковым существовали трения по вопросу о развёртывании частей на Волховском фронте. Возможно, что эти трения явились дополнительным элементом в дальнейшем развитии событий, когда Ставка не ответила на срочные требования Мерецкова об оказании помощи 2-ой ударной армии (73). Ставка требовала непрерывного наступления на Волховском фронте для того, чтобы обеспечить положение вокруг Ленинграда. 13 января 1942 г. армии Волховского фронта были брошены в атаку. Немецкая разведка имела сведения о предстоящем наступлении, и сопротивление немцев было упорным, а огневой обстрел мощным. В наступление были полностью брошены 2-ая ударная армия и 59-ая армия. Ни офицеры, ни солдаты не были достаточно подготовлены; не хватало тяжёлой артиллерии, боеприпасов. Большинство бойцов было из степных областей, они впервые оказались в лесах и быстро впадали в панику. Кроме того, постоянно недоставало прикрытия с воздуха (74). Продвижение было медленным, 2-ая Ударная армия достигла Мясного Бора, и тогда Ставка Дала приказ направить основной натиск на Любань и Спасскую Полисть. Мерецков говорит об этой кампании: {41}«Я и штаб фронта переоценили возможности собственных войск (75). Мерецков решил, что 2-ая ударная армия должна получить подкрепление. Ставка упрекала за отсутствие продвижения. Командующий 52-ой армией Клыков, заменивший также генерал-лейтенанта Соколова в качестве командующего 2-ой ударной армией 10 января 1942, жаловался на недостаток подкреплений и прикрытия с воздуха. В конечном итоге, Мерецков с Клыковым направились в штаб 2-ой ударной армии, а затем в штаб боевых действий. Там они узнали, что проблема необходимых подкреплений не решена и части на фронтовой линии плохо снабжаются боеприпасами и продовольствием. Сводки начальника оперативного отдела полковника Пахомова о потерях в личном составе были в полном беспорядке и сбивали с толку командование армии и фронта. Приказы передавались так медленно, что войска на фронтовой линии получали их с опозданием на 24 часа. В результате такого беспорядка Ставка дала приказ о замещении начальника штаба генерал-майора В.А.Визжилина и начальника оперативного отдела. Заместителем командующего 2-ой ударной армией был назначен генерал-майор Алферьев. Когда Клыков тяжело заболел, командуюшим 2-ой ударной армией был назначен Власов (76).
     Наступление продолжалось, но малоуспешно. С весенней оттепелью положение войск стало ещё более тяжелым, т. к. оказались затрудненными связь и снабжение. Мерецков внёс три предложения, которые должны были исправить положение 2-ой ударной армии.
     Первое: для успешных действий армия должна была получить значительные подкрепления до наступления распутицы. Второе: можно отвести армию и искать другого способа осуществления стоящих перед ней задач. Третье: армия может окопаться и ждать, пока не кончится распутица, {42} затем, получив подкрепления, возобновить наступление. Сам Мерецков стоял за первое решение, которое позволило бы 2-ой ударной армии укрепить завоевания зимней кампании, а также в какой-то мере облегчить давление на Ленинград. Третий метод действий представлялся совершенно неприемлемым: оставить армию в болотах означало бы поставить под угрозу пути снабжения и подвергнуть армию риску окружения её немцами. 
     Немцы усилили натиск и 19 марта отрезали линии связи 2-ой ударной армии. Через два дня Мерецков получил необходимые подкрепления, успешно контратаковал и восстановил линию связи (77). Советское наступление теперь сосредоточилось на Любани. Мерецков хотел укрепить 2-ую ударную армию 6-ым гвардейским корпусом, который находился в процессе формирования; предполагалось, что этот корпус будет сильнее, чем 2-ая ударная армия при её сформировании. Этому, однако, не суждено было сбыться. 23 апреля Мерецков к своему ужасу и изумлению узнал, что Волховский фронт расформирован. Он был обращён в Волховскую оперативную группу и передан под командование Ленинградскому фронту (78). Мерецков пишет: «Я никак не мог понять, ради чего было предпринято подобное объединение. На мой взгляд, в этом не было ни оперативной, ни политической, ни какой бы то ни было иной целесообразности» (79)
     Оказывается, генерал Хозин убедил Сталина, что при помощи этого манёвра и этих дополнительных частей он может снять блокаду Ленинграда (80). Мерецкову был дан приказ присоединиться к Жукову на Западном фронте. Перед отъездом он позвонил в Ставку, чтобы напомнить о необходимости прислать 6-ой гвардейский корпус в подкрепление окружённой 2-ой ударной армии. Ему предложили не волноваться. 24 апреля он прибыл в {43}Ставку, где в присутствии Сталина и Маленкова высказал очень резкое предостережение: «2-ая ударная армия совершенно выдохлась. В имеющемся составе она не может ни наступать, ни обороняться. Её коммуникации находятся под угрозой ударов немецких войск. Если ничего не предпринять, то катастрофа неминуема» (81). Он высказал мнение, что если невозможно укрепить армию 6-ым гвардейским корпусом, то её нужно отвести из лесов и болот на линию железной дороги Чудово-Новгород. Его выслушали весьма учтиво.
     8 июня Мерецкова вызвали с Западного фронта в Ставку. Сталин признал, что объединение Волховского фронта с Ленинградским командованием было огромной ошибкой. Хозин не выполнил приказа Ставки от 14 мая (82) отвести назад 2-ую ударную армию, и она была отрезана. Мерецкова и Василевского направляли туда для того, чтобы выправить положение. 10 июня был отдан приказ о наступлении. После недели тяжёлых боев был прорезан коридор в 400 метров шириной между 2-ой ударной армией и железнодорожной линией в Мясном Бору, и раненые были вывезены. Части 2-ой ударной армии не были в состоянии расширить коридор; потеряв контроль, офицеры не могли удержать отступления, и части отошли в большом беспорядке. К 23 июня район, занимаемый советскими войсками, значительно уменьшился и простреливался немецкой артиллерией анфиладным огнём. Новая атака была назначена на 23 июня.
     Немецкий огонь был очень тяжёлым, и связь была снова прервана. К утру 24 июня небольшие части пробились из окружения, но немцы снова отбили железнодорожную линию, 24-го Власов дал своим людям приказ разбиться на небольшие группы и самим пробиваться из окружения.
     В конце июня Мерецков пытался разыскать Власова {44}и послал танковую роту в район последнего известного местопребывания командующего и его штаба, но ни танки, ни партизаны не могли отыскать их следа (83).
Штрик-Штрикфельдт сообщает, что в последний момент Сталин послал за Власовым самолёт (84), чтобы вызволить его прежде, чем район будет окончательно захвачен врагом, но Власов, якобы, отказался сесть в самолёт, сказав, что хочет разделить участь своих солдат. Это сообщение вряд ли может соответствовать истине, во-первых, потому что возможные места приземления были очень немногочисленными из-за болотистой местности (85); во-вторых, по данным Мерецкова, последняя взлётно-посадочная площадка была в руках немцев (86).
     Из этого обзора действий 2-ой ударной армии ясно, что армия была недостаточно подготовлена, плохо снабжалась и задачи, перед ней поставленные, были выше её возможностей. Ставка не приняла ни одной из рекомендаций Мерецкова (87), которые облегчили бы положение и сделали бы возможным достижение поставленных целей. И хотя в своих мемуарах Мерецков делает целый ряд замечаний, порочащих Власова и говорящих о его безразличии к судьбе армии, эти замечания противоречат доводам его же статьи, напечатанной в военном журнале (88) . В этой статье Мерецков возлагает всю вину за поражение 2-ой ударной армии на Ставку, которая не сумела оценить реальности положения (89). Следовательно, анализ Мерецкова в данном случае оправдывает Власова от обычных обвинений его в советской печати: будто поражение 2-ой ударной армии было только результатом трусости Власова и его измены (90).
     Власов был взят в плен 12 июля 1942 года. Его военная карьера в Советском Союзе пришла к концу. Дальнейшую его жизнь и деятельность вплоть до падения Третьего Рейха в мае 1945 г. можно понять только {45} в контексте нацистской политики и её военных целей. Картина ещё осложняется разногласиями среди германских политических деятелей и коренным расхождением между чаяниями русских и целями немцев.

Примечания

46. Vlasov A. A. «Les confidences du General Vlasov. J’ai choisi la potence». Paris, 1947 якобы воспоминания самого Власова; но это явная фальшивка, содержащая фактические неточности, как, например, рассказ о встрече Власова с Гитлером, которой никогда не было. Целью этой публикации было дискредитировать Власова ложной картиной его связи с нацистами.
47. Наиболее полное жизнеописание Власова краткая его биография, опубликованная одним из лекторов Дабендорфской школы. Осокин В. «Андрей Андреевич Власов (краткая биография)». Издательство школы пропагандистов Русской освободительной армии, август 1944. Это жизнеописание следует рассматривать как «официальную биографию», и она является главным источником информации о происхождении Власова и его карьере в Советском Союзе. Там же даются некоторые указания на то, что можно считать поворотными моментами во власовской оценке советского строя. Обстановка, в которой биография была опубликована, несомненно оказала влияние на её форму и содержание. Летом 1944 г. положение Русского Освободительного Движения было нелёгким; свобода его действий значительно ограничивалась немецкими властями. В этих условиях публикация биографии Власова давала возможность подчеркнуть все выгодные стороны, как Движения, так и его вождя. Биография стремилась показать, что Власов истинный сын русского народа, преданный его интересам, а не интересам немецкого «союзника» или чьим бы то ни было другим. В то же время нельзя считать эту биографию чистой пропагандой. Любое фактическое искажение не только вызвало бы суровую критику со стороны современников и сподвижников Власова, но также дало бы повод для враждебных толков со стороны противников Русского Освободительного Движения. (Осокин псевдоним Арсеньева В.; см. Стеенберг С. «Власов», с. 12.)
48. Программу обучения в семинарии см. Брокгауз и Ефрон, «Энциклопедический словарь», Санкт-Петербург, т. XI, 1893, «Духовно-учебные заведения».
49. North R. S. «Moscow and the Chinese Communists». Stanford, 1953, с. 183, 186; Dallin D. J. «Soviet Russia and the Far East». London, 1949, с. 70-73, 129-135, 139-143.
50. Стеенберг С. «Власов», с. 16; ROA Archives BAR 7663, Columbia, Соломоновская рукопись.
51. Стеенберг С. «Власов», с. 18.
52. «Красная Звезда», 28.9.1940.
53. «Известия», 23.2.1941.
54. «Красная Звезда», 29.9.1940, 2.10.1940.
55. Власов А. «Новые методы боевой учебы», «Красная Звезда», 3.10.1940. Переопубл. в кн. «Новое в подготовке войск», Красная Армия. Киев, 1940, с. 95-96. В другой, более краткой статье,
«Красное Знамя», «Красная Звезда», 23.2.1941, Власов вновь усиленно подчёркивает необходимость боевой тренировки, практических занятий, а также необходимость труда для достижения высокого уровня подготовки.
56. Во время второй мировой войны имя Суворова, как русского национального героя, использовалось при подчёркивании патриотического характера идущей войны. Сталин упоминает Суворова в своей речи 7.11.1941 г.; в 1942 г. был учреждён военный орден имени Суворова, а в 1943 г.были созданы Суворовские военные училища. 
57. Огин П., Король Б. «Командир передовой дивизии», «Красная Звезда», 9.10.1940 и «Новое в подготовке войск», с. 97-98.
58. Erickson J. «The Road to Stalingrad». London, 1975, с. 131, 165, 166.
59. ИВОВСС, том 2, с. 109.
60. А.А.Власов в беседе с Н.Я.Галаем. ВА-МА Collection: Steenberg HI.
61. Erickson J. «The Road to Stalingrad», c. 222.
62. ИВОВСС, т. 2, с. 263, 273, 279, 285, 286, 290, 291.
63. Lesuer L. «Twelve Months that changed the World». London, 1944, с. 87, 89.
64. Curie E. «Journey among Warriors». London, 1943, с. 184.
65. ИВОВСС, т. 2, с. 320-323. Erickson J. «The Road to Stalingrad», c. 302.
66. «Красная Звезда», 13.12.1941. Из других генералов упоминались: Жуков, Рокоссовский, Кузнецов, Лелюшенко, Говоров, Белов, Болдин и Голиков.
67. «Известия», 3.1.1942 и 25.1.1942.
68. Мерецков К.А. «На службе народу», с. 275. С другой стороны, Эренбург И. «Люди, годы, жизнь», «Новый мир», № 1, 1963, с. 91, вспоминает, что, услышав о назначении Власова, первой его реакцией было, что это неплохой выбор.
69. Осокин В. «Андрей Андреевич Власов», с.22, говорит, что Мерецков не пришёл на помощь окруженной власовской армии. Поскольку никто из власовского штаба не попал в плен вместе с ним, критика эта может исходить только от самого Власова.
70. Мерецков К. А. «На службе народу», с. 275.
71. Там же, с. 251 и ИВОВСС, т. 2, с. 301.
72. Там же, с. 252.
73. См. сноску 81. Сталин был в бешенстве на Мерецкова за его действия в качестве начальника генерального штаба во время манёвров в декабре 1940 и январе 1941 гг. Мерецков был отставлен. Erickson J. «The Road to Stalingrad», с. 8-9. Даже если Мерецков не погиб в результате этой временной немилости, возможно, что он и Сталин вообще расходились во взглядах, и поэтому Сталин не отозвался на его просьбы о подкреплении.
74. Мерецков К. А. «На службе народу», с. 259-265.
75. Там же, с. 268.
76. Там же, с. 272-275.
77. Там же, с. 276-280.
78. ИВОВСС, т. 2, с. 336.
79. Мерецков К. А. «На службе народу», с. 281.
80. Василевский А. «Дело всей жизни». Москва, 1976, с. 184. Хозин М. С. «Об одной малоисследованной операции». «Военно-исторический журнал», 2, 1966, с. 39-40.
81. Мерецков К. А. «На службе народу», с. 282.
82. ИВОВСС, т. 2, с. 470.
83. Мерецков К. А. «На службе народу», с. 292- 295.
84. Штрик-Штрнкфельдт В «Против Сталина и Гитлера», с. 105.
85. Воспоминания А.Светланина, майора 2-й ударной армии, в передаче Н.Е.Андреева.
86. Мерецков К.А. «На Волховских рубежах». Военно-исторический журнал, т.1,1965, с. 68.
87. См. сноски 73 и 81.
88. Мерецков К.А. «На Волховских рубежах». Военно-исторический журнал, т. 1, 1965, с. 54-70.
89. Мерецков считает, что 16.000 человек пробилось из последнего окружения, 6000 было убито в боях и 8000 пропало без вести. Carell, P. «Hitler"s War in Russia», с. 410, говорит, что в плен было взято 32.000.
90. См., например, ИВОВСС, т. 2, с. 470, «Битва за Ленинград», с. 159. История второй мировой войны 1939-1945 (12 томов, ред. Гречко, цитируется ИВМВ), т. 5, с. 240.