ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

     Вопрос о духовенстве Русской Освободительной Армии (РОА) малоизвестен. Кроме того, он представляет и известную сложность. Институт военных священников в РОА, в частности, в вооруженных силах Комитета Освобождения Народов России (КОНР), не был окончательно оформлен, как не было закончено и формирование самой армии. По ряду совершенно неизбежных причин его оформление затянулось почти до времени капитуляции Германии, когда вообще было поздно что либо решать.
     Мы занимаемся в этой небольшой работе исключительно вопросом о духовенстве РОА, в то время как военное православное духовенство служило и в воинских частях входивших в состав немецкой армии. Несколько отличное место занимало православное духовенство казачьих частей. Эта группа духовных лиц находилась на несколько особом положении, связанном в свою очередь с особым положением, на котором находились почти все без исключения казачьи части (4).
     Что касается военных священников, находившихся в добровольческих частях немецкой армии, состоявших из выходцев из СССР и часто носивших знаки РОА, то там, где имелось скопление подобного рода воинских соединений, были православные священники, принятые на службу в немецкую армию.  Все они находились на учете Главного управления  немецкой пропаганды, ее организационно-массового {14} отдела. Положение — определяемое особенностями секуляризированного общества с явно враждебным официальным отношением к религии. Но несмотря на это отношение, военные священники все же «допускались» к армии.
     Немногочисленное военное духовенство собственно РОА находилось на учете ее командования. Немцы данного вопроса почти не касались и лишь претендовали на получение необходимых им данных о тех или иных духовных лицах. Единственный известный мне случай, когда немцы проявили благожелательный интерес, был связан с назначением настоятеля православного храма в Дабендорфе, являвшимся центром Освободительного Движения.
     При этом надо учесть и следующее. Противоречивые тенденции по вопросу о РОА, имевшие место в правительственных кругах Германии (5), невероятная и трагическая задержка с формированием первых двух дивизий вооруженных сил Комитета Освобождения Народов России (КОНР), влияние на все эти вопросы различных немецких учреждений, часто действовавших весьма несогласованно — несомненно отразились на постановке дела духовного окормления. Известная психологическая неподготовленность имевшихся кадров православного духовенства к церковной деятельности в условиях РОА, совершенно особенных и не похожих на что либо привычное, еще больше осложнило ситуацию. Организация института военных священников в вооруженных силах КОНР с первого и до последнего дня осталась запутанной и организационно-неопределенной.
    {15} Анализируя деятельность военного духовенства РОА, можно говорить лишь о начальном ее этапе, не получившем, как уже указывалось, должного развития и носившем несколько беспорядочный характер, неизбежно определяемый тем хаосом, который царил тогда в Германии, предвещая скорое поражение Третьего Райха. Никаких твердых организационных основ эта деятельность не имела и развивалась по инициативе каждого священника, столкнувшегося с необходимостью применения своих сил в РОА или даже в воинских добровольческих частях не входивших в РОА, но теоретически намеченных к переходу в нее. Понятно, что священники действовали в соответствии с церковными канонами и имевшимися указаниями церковной власти. Но мы сейчас говорим не об этой стороне дела, а о церковно-административном возглавлении, практически не имевшем место в РОА, за исключением некоторых попыток создать таковое, но не достигших своей цели.
     Надо отметить, что из тех священников, находившихся на службе в РОА, а также в добровольческих батальонах немецкой армии, которых пишущему эти строки приходилось встречать, далеко не все попали в них по своему желанию. Часть духовенства пошла по убеждению, исполняя свой пастырский долг и полностью сочувствуя идеям РОА, будучи готовыми положить свои жизни за идею освобождения России своими национальными силами. Были и такие, которые попали туда случайно, занесенные бурными событиями последнего периода войны. Были, к сожалению, и попавшие туда в силу необходимости, вытекавшей из обстоятельств их личной судьбы. Эти последние, явно духовно не доросшие до осознания происходящего, стремились всячески отделаться от своего «военного положения», как только это представлялось возможным, проявляли трусость и малодушие. Кроме того, в политическом отношении, стоя обеими ногами на этой земле, они, лишенные всякого {16} патриотического порыва, были уверены в поражении РОА, и боялись возможных последствий своего участия в ней.
     Все духовенство, принимавшее участие в духовном окормлении РОА, фактически делилось на две группы. Собственно военное духовенство, числившееся в списках военнослужащих РОА, и обычное «гражданское» духовенство, не числившееся в армии, но принимавшее участие в ее духовном окормлении. Первая группа являлась органической частью армии, полностью разделяя ее судьбу, что же касается второй группы, то там дело обстояло несколько иначе. Вторая группа появлялась на горизонте армии спорадически, в зависимости от обстановки, целого ряда привходящих обстоятельств, связанных с войной и с выполнением поручений, даваемых ей церковными властями. Влияние последних по понятным причинам непосредственно распространялось прежде всего на группу «гражданского» духовенства и в гораздо меньшей степени на собственно-военных священников, часто даже неизвестно где находящихся. Взаимоотношения между указанными двумя группами духовенства были самые благожелательные и во многих случаях обе группы действовали вместе.
     В целом мы еще раз должны будем отметить: церковному устроению собственно РОА не суждено было сложиться и можно говорить лишь о деятельности священников штаба полка, дивизии, военной школы, но не более этого.
     Одновременно огромное поле деятельности было открыто перед теми духовными лицами, которые обслуживали православных в добровольческих или, как они прежде назывались, в восточных батальонах. О них мы уже упоминали выше. Их роль была огромна, особенно потому что в основу Освободительного Движения Народов России (ОДНР), по  словам генерала А. А. Власова, должно было быть положено духовное начало — Слово, а не оружие. 
     Последнее могло и должно было применяться только {17} в крайнем случае. И священники, духовно окормлявшие сотни тысяч добровольцев, могли понять эту идею и довести до сознания будущих воинов РОА лучше, чем кто либо другой. (6)

Примечания

4. Некоторые сведения о деятельности православного духовенства в казачьих частях дает капитальная работа ген. В. Науменко — Великое предательство. Выдача казаков в Лиенце и других местах. Нью Йорк, Всеслав. изд. Том 1, 1962, 288 страниц; том 2, 1970, 432 стр.

5. Подробную характеристику этого рода явлений дает книга — Очерки к истории Освободительного Движения Народов России (по работе Ю. Торвальда, в переводе М. Томашевского). Лондон, Канада, издательство СБОНР, 1965.

6. Надо всегда осторожно относиться к слову, вернее сокращению «РОА». Как уже указывалось нами выше, с этим нарукавным знаком имелись сотни тысяч людей. Но огромное большинство из них было военнослужащими германской армии и прямого отношения к действительной PОA не имели. С конца 1944 года, официально в ведении ген. А. А. Власова находилась уже не РОА, а Вооруженные силы КОНР. Власов стремился влить в ВС КОНР всех людей носивших знак РОА. Удалось это лишь частично; в целом эта акция не была осуществлена исключительно по вине немцев. В целях внесения полной терминологической ясности в отношении Власовского Движения отсылаю читателей к журналу «Борьба», издательство СБОНР, Лондон, Канада, №74, 1979 г., раздел «Письма читателей», в котором опубликована статья Н. Штифанова — «По дружески».