Его значение в обеих упомянутых областях можно назвать прообразовательным. На своём примере он показал то, что должно было войти в жизнь Руси, делая её самодостаточной.

     Говоря об Иларионе, историки всегда подчёркивают, что он был первым митрополитом всея Руси русским по крови. Предстоятели, бывшие до него, были греками, назначались Константинопольским Патриархом и утверждались византийским императором. Этот порядок был совершенно естественным, поскольку Русская Церковь в то время была одной из епархий Церкви Константинопольской, вошедшей в неё в этом статусе по просьбе крестителя Руси святого Владимира. Святитель Иларион был поставлен на митрополичью кафедру собором русских епископов. По тем временам это было совершенно невероятное событие, и оно не могло бы произойти, если бы не одно чрезвычайное обстоятельство: Русь в этот период воевала с Византией. Однако, когда заключили мир, Царьград утвердил Илариона в его сане. Это был промыслительно явленный русскому народу прообраз будущей автокефалии нашей Церкви, которую она получила лишь триста лет спустя, в 1448 году. К этому не только экклесиологическому, но и политическому идеалу (ибо Церковь тогда не была "отлучена от государства"), неожиданно блеснувшему на самой заре её существования, Русь стремилась три столетия, и воспоминания о первом русском митрополите Иларионе ободрялии вселяли надежду.

     Вторая не менее удивительная прообразовательная роль святителя Илариона состояла в том, что именно он, а не кто-либо ещё заложил основу прародины всех русских преподобных - Киево-Печерский монастырь. Об этом тоже говорят достаточно редко, а зря. Будучи священником в церкви Апостолов в княжеском селе Берестове, он часто уходил для уединённой молитвы на кручу Днепра и ископал там пещеру длиной в две сажени. Это и была первая пещера знаменитой обители, в которой поселился родоначальник русского иночества преподобный Антоний, вернувшись с Афона в Киев.

     Мы видим, что в житии святителя Илариона, как в увертюре, в кратком, зародышевом виде прозвучали те две мелодии, которые затем уже масштабно и детально наполняли историю Руси своими могучими аккордами.

     Но были у него и ещё два дивных напева, которые до сих пор как следует не подхвачены и не превратились в гимн. Очень хотелось бы, чтобы это произошло в наше время. Наследие такого великого святого надо осваивать до конца.

     Владыка Иларион жил в XI веке, который с полным правом можно назвать "веком Крещения Руси". Таинство, принятое киевлянами в 988 году в Днепре и Почайне, было лишь началом процесса, дрожжами, которые позже должны были заквасить всё тесто. Новая вера не сразу дошла до сердец русских людей, тем более до их разумения. Христианское правосознание только в середине XI века стало входить в государственные юридические нормы - в "Русскую Правду", позже - в "Поучение" Владимира Мономаха. Казалось бы, что в этот "неофитский" век ещё не могло сложиться на Руси безукоризненно грамотного православного богословия, что оно придёт потом, но вот парадокс: богословский уровень "Слова о законе и благодати", прочитанного свт. Иларионом в Десятинной церкви Киева незадолго до своего поставления в митрополиты (и может быть, содействовавшего этому поставлению), выше, чем у большинства тех публикаций, которые издаются сегодня в целях объяснения читателям, что такое христианское учение. В нём есть очень важный момент, который сегодня практически замалчивается - то ли из-за политкорректности, то ли по недостаточной чуткости авторов к духу Священного Писания.

     Такой "опечаткой", а точнее сказать, плохим переводом является русский текст стиха пятой главы Евангелия от Матфея: "Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить". Слово "исполнить" перешло в неизменном виде из церковно-славянского текста, а там оно означало вовсе не то, что в современном русском языке понимается под ним, - оно означало, говоря по-нынешнему, "дополнить". Впрочем, лучше обратиться прямо к подлиннику. Там употреблён греческий глагол, который переводится как "наполнить", "насытить", "завершить". Разница, согласитесь, принципиальная. Читая "Я пришел исполнить", мы понимаем так, что закон Моисея и речения ветхозаветных пророков уже содержали в себе полноту Истины, и Христос явился только для того, чтобы перевести её из области теории в область практических действий, т.е. организовать по этим указаниям жизнь уверовавших в Него людей. В самом деле, ведь исполнитель не является творческой личностью, он делает лишь то, что ему приказали. Стоило ли Сыну Божию воплощаться, восходить на Голгофу, воскресать, возноситься и посылать на апостолов Святого Духа, чтобы этой ценой просто "исполнить" нечто заранее предрешённое? Другое дело "наполнить", "завершить". Тут предполагается, что бывшее до этого имеет пустоты и пробелы, что оно не доведено до конца. И святитель Иларион именно в этом смысле воспринимал этот глагол, потому что он наверняка читал по-гречески. Потому он имел совершенно иной взгляд на соотношение Ветхого и Нового Заветов, какой, к сожалению, в наше время стал общепринятым. Этот ложный взгляд ярче всего проявляется в популярном ныне термине "иудеохристианство". Он предполагает, что христианство естественным путём выросло из религии древних иудеев, как дерево вырастает из семени, содержащего весь его генетический код, поэтому в названии нашей веры должна найти какой-то отзвук и вера, её взрастившая. Это большая ошибка. Из ветхозаветной религии ничего бы само собой не выросло, ибо те элементы, которые её дополнили, появились в результате потрясшего мир Новозаветного Откровения. Не надо никаких догадок по поводу того, чем бы стала религия древних евреев, если бы её не вобрало в себя в качестве составной части христианство: ответ на этот вопрос дала сама история. Не влившаяся в христианство, где она получила в корне новый смысл, вера древних евреев существует - это вера современных евреев, иудаизм, абсолютно другая религия, несовместимая с христианством. Христос не нарушил принципа единобожия, но насытил его таким содержанием, которого раньше не было.

     Святитель Иларион был чужд той лицемерной "политкорректности", к которой современные авторы прибегают "страха ради иудейска", и, сравнивая Ветхий и Новый Заветы, чётко ставил всё на свои места. Послушайте, что он говорил при этом: "Изгнаны были иудеи и рассеяны по странам, а сыны благодати, христиане, наследники стали Богу и Отцу. Как меркнет свет Луны при воссиявшем солнце, так и закон - при явлении благодати". В нашей дивной вере, не делая экивоков в сторону религии, данной Моисеем своим соплеменникам, надо помнить о том, что кто здесь постыдится Христа, того Он постыдится перед Отцом.

     И ещё один мотив, ясно слышный в творении святителя Илариона, а сегодня почему-то умолкнувший, - безмерная радость за свою страну, над которой восстало Солнце Правды. Он испытывал её полвека спустя после Крещения Руси - величие события дошло до сознания нации именно за такой срок. Может, "Новое Крещение Руси" произошло после периода атеизма в 1990-х. Может, радость по этому поводу, которой пока не видно, охватит следующее поколение?