«Богатыри и монахи»                              

 

История человечества насчитывает большое множество знаменательных дат появившихся и неразрывно потому связанных с военными действиями и победами. Одна из таких дат может возвещать нам о дне, который стал окончанием кровопролитной и изматывающей войны. Другую дату мы храним в памяти как дорогую в связи с освобождением от иноплеменных захватчиков государства или только лишь одного поселения. Есть и такие памятные для нас дни, в которые мы вспоминаем о воинах-героях выделяющихся своим подвигом среди остальных иногда добрым нравом, иногда храбростью и силой необыкновенной и всегда доблестью и сердцем чистым, пламенным.  К сожалению, число героев, приобретающих себе такое звание на полях сражения, с каждым днём растёт. Потому, к сожалению, что не прекращаются, а прекратившись начинаются новые на земле войны и междоусобицы, так часто «рождающие» героев для народа, но в то же время забирающие их из привычной нам земной жизни. Иногда же такие воины остаются предстателями за нас и после своей смерти пред престолом Божьим, кто-то, покидая наш суетный мир даже в монашеском образе. Как же может сочетаться монашеское доброделание и смирение и воинская доблесть в одно целое, будучи качествами одного человека и возможно ли это вообще?
 

Если теперь постараться хотя бы немного вспомнить всемирную и русскую историю, то сразу же нашему вниманию предстанут как минимум три различных примера сочетания в одной личности качеств воина и монаха.   Первое что придёт нам на ум, начни любой человек вспоминать известных в истории воинов-монахов без сомнения шаолинские монахи. Нужно, однако, понимать, что здесь мы имеем дело, скорее всего с не совсем ясным и искаженным, с точки зрения христианства, пониманием монашеского подвига. Плюс к тому же часто не обоснованным доскональным изучением боевого искусства, которое часто отнюдь не служит к защите близких, родных, соплеменников и Родины, а является иногда поводом для выделения и отгораживания от остальных «смертных» людей и мира. Что опять таки несёт в себе негативную направленность, ибо порождает гордость и самомнение, а отнюдь не служит организующим моментом в ещё более усердном исполнении добродетелей.

 

Следующим примером, пришедшим нам на ум, скорее всего, будет рыцарский орден тамплиеров, на печати которого изображались двое всадников на одном коне, что символизировало двойственность  монаха и солдата. Но, хотя орден и начал свое существование, как объединение рыцарей для охраны паломников устремившихся в Святую Землю, после завоевания крестоносцами Иерусалима, затем всё-таки более всего прославился этот орден тем, что тамплиеры стали заниматься торговлей и ростовщичеством, став в 13 в. крупнейшими в Западной Европе банкирами. Говорить здесь о какой-либо полноте монашеских добродетелей вообще не приходиться только лишь, наверное, за исключением безбрачия, которое является обетом, не гарантирующим при том  автоматического приобретения человеком какой-нибудь из добродетелей.

 

Из русской истории нам всем известен подвиг двух монахов  Александра (Пересвета) и Андрея (Ослябю), благословлённых преподобным Сергием Радонежским на ратный подвиг в помощь князю Дмитрию Донскому против ордынского басурманского войска. Эти два воина ставшие монахами и утвердившиеся и возрастающие на монашеском поприще соединили в себе и добродетели монашества и воинские храбрость и силу.              

 

Были в нашей истории и такие богатыри, которые в конце своей праведной жизни удостоились монашеского пострига. Таков, например святой благоверный князь Александр Невский, принявший перед своей кончиной схиму под именем Алексия. В дошедшем до нас летописном сказании о подвигах его говорится, что он «Богом рожен». Побеждая везде, он никем не был побеждён. Рыцарь, пришедший с запада посмотреть Невского, рассказывал, что он прошёл много стран и народов, но нигде не видал такого «ни в царях царя, ни в князьях князя». Такой же отзыв будто бы дал о нём и сам хан татарский, а женщины татарские его именем пугали детей.      

 

Но всё же самым знаменитым и почитаемым богатырём русским является для нас Илья Муромец, который также окончил свою жизнь в монашеском послушании. И несмотря на давность лет минувших с тех пор подвиг его останется поучительным и значимым ещё на долгие века. Для многих современных людей бывает откровением тот факт, что герой эпоса почитается святым Русской Православной Церковью.   Интересен то факт, что обо всех деталях вообще жизни русского богатыря мы можем узнать из единственного дошедшего до нас источника, а именно из архивных материалов Киево-Печерской Лавры. И хотя имя его и подвиги известны почти каждому человеку, сведения о нём мы не сможем найти в официальных летописях и документах того времени.            

 

В 1638 году в типографии лавры была напечатана книга «Терагургима» монаха Киево-Печерского монастыря Афанасия Кальнофойского. Автор, описывая жития святых лаврских угодников, уделяет несколько строк и Илье, уточняя, что богатырь жил за 450 лет до написания книги, то есть в 1188 году. Известно, что Илья Муромец не знал поражений, но никогда не возносился и с миром отпускал поверженных врагов. С честью защищая Отечество на поле брани, он, даже не будучи монахом, являлся истинным подвижником благочестия в своём служении Богу и ближним. Поэтому, получив в одном из боёв неизлечимую рану в грудь, Илия, повинуясь зову сердца, оставил мир, принял монашеский постриг в Киево-Печерской лавре и ушёл в затвор. Так завершилось его служение земному Отечеству и началось служение Отечеству небесному.    События тех далеких лет крайне драматичны. В 1157-1169 годах Киев стал ареной междоусобных конфликтов за право «великого княжения». Только за указанный период на киевском престоле сменилось 8 князей, а с 1169 по 1181 год Киевом правили 18 князей, некоторые из них даже по нескольку раз. Вдобавок в борьбу за великокняжескую власть вмешались половцы, совершившие в 1173 и 1190 годах опустошительные набеги на Киевские земли. Жертвой одного из таких набегов и стал былинный богатырь в то время уже принявший монашество и бывший насельником в Киево-Печерском монастыре. Естественно, бывший воин не мог оставаться в стороне, защищая символ древнерусского православия и свою обитель. Отошёл Илья Муромец в Царство Небесное на 45-м году своей жизни 1 января (по н.ст.) 1188 года.

 

К лику святых Илья Муромец был причислен в 1643 году в числе шестидесяти девяти угодников Киево-Печерской лавры. Память святого богатыря совершается 1 января. Московский паломник Иоанн Лукьянов оставил описание мощей Ильи Муромца в 1701 году: "...видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении, под покровом златым лежащим, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать (видна) на руке". Кроме глубокой округлой раны на левой руке, видно такое же значительное повреждение в левой области груди. Создаётся впечатление, что герой прикрыл грудь рукой, и ударом копья она была пригвождена к сердцу. Пальцы его правой руки сложены в троеперстии. 

 

Высок и светел образ преподобного Илии, соединившего воинскую доблесть с монашеским деланием. Восемьсот двадцать лет рассказы о его благородных подвигах, христианском милосердии и добродушии воспитывают в поколениях людей мужество и благородство, любовь к ближним, к своему народу, своему Отечеству. В приготовлениях к празднованию нового года и Рождества многое ускользает из нашего вида, постараемся же вспомнить первого января не только о наступившем новом году, но и о том, что в этот день православная церковь призывает нас всех вспомнить и о могучем и смиренном богатыре и монахе святом Илие Муромце.