Заключение - Викторианское течение в Русской Православной Церкви. А.Г. Поляков - РУССКАЯ ЦЕРКОВЬ В ХХ ВЕКЕ - ПЕРИОДЫ ЦЕРКОВНОГО РАЗВИТИЯ - История РПЦ - История России

Заключение

Жизненный путь епископа Виктора (Островидова) до его приезда в 1920 г. в Вятскую губернию свидетельствует о его значительном богословско-теоретическом и практическом опыте религиозной деятельности, умении самостоятельно анализировать церковно-государственные отношения. Он считал правильным разрыв Церкви с «мирскими привязанностями», осуждал политическую деятельность Церкви, занятую реализацией интересов светской власти, а не достижением религиозных целей. Еп. Виктор ещё в 1911 г. выступил с критикой экклесиологии авторитетного иерарха и богослова митр. Сергия (Страгородского) в связи с его излишне практическим пониманием Церкви в ущерб её мистической сущности.

Вятское духовенство в начале 1917 г. поддержало свержение монархии и установление нового правительства. После Октября 1917 г. в условиях острой напряжённости во взаимоотношениях Церкви и Советского государства вятское духовенство в начале 1918 г. безуспешно пыталось открыто заявить о своей лояльности к власти. Однако под давлением епархиального архиерея было вынуждено реализовывать обязательные для исполнения распоряжения высшей церковной власти, что неминуемо приводило к конфликтам на местах. По мере ослабления центральной церковной власти и развернувшихся репрессий с осени 1918 г. со стороны Епархиального совета, духовенства г. Вятки и губернии в целом наблюдается взаимодействие и сотрудничество со светской властью в деле реализации декрета СНК об отделении Церкви от государства и некоторых мероприятий губернских органов власти и управления. В результате упрочнения советской власти, её репрессивных мероприятий, а также адаптации деятелей церкви к новым условиям жизни общества в 1920 – 1921 гг. наблюдается спад антиправительственных выступлений и преимущественно лояльное отношение духовенства и верующих к светской власти.

Приехавший в 1920 г. в Вятскую губернию еп. Виктор (Островидов) открыто заявил о своей аполитичной лояльности и признании советской власти. В отличие от вятского духовенства его позиция не предполагала активного участия в реализации секулярной политики советской власти.

В сложных условиях неразберихи в церковно-административном управлении популярный в народе, но находящийся на «вторых ролях» епископ Виктор проявлял определённые притязания на административное руководство (как это было в 1921, 1926, 1927 гг.) и идейно-духовное лидерство в Вятской епархии (в 1922 г.). В период проведения кампании по изъятию церковных ценностей он зарекомендовал себя в отличие от епископа Вятского и Слободского Павла и подавляющего большинства вятских священнослужителей в качестве последовательного и принципиального сторонника патриарха Тихона. Его мнение оказало решающее влияние на формирование принципиально негативной позиции правящего вятского архиерея Павла (Борисовского) к ВЦУ и обновленчеству. Вместе с тем еп. Виктор не одобрял явные демонстративные «перегибы» еп. Павла в отношении обновленцев. Критикуя обновленцев, он считал это только внутрицерковным делом, не касающимся гражданской власти, к которой нужно соблюдать лояльность и исполнять все её требования, касающиеся внешней жизни Церкви.

Независимость, смелость, прямолинейность, безкомпромиссность в суждениях и оценках зачастую обусловливали напряжённость во взаимоотношениях между еп. Виктором и «коллегами по корпорации»: начальником Иерусалимской духовной миссии архимандритом Леонидом, авторитетнейшими церковными иерархами – митрополитами Сергием (Страгородским) и Антонием (Храповицким), епископами Евсевием (Рождественским), Павлом (Борисовским), Алексием (Кузнецовым), Симеоном (Михайловым). Речь уж не ведётся об обновленческих иерархах.

В вопросах управления вверенной ему Ижевской и Вотской епархии владыка Виктор открыто шёл на явное нарушение церковной дисциплины, что приводило к конфликтным ситуациям на местах, в урегулировании которых приняла участие высшая церковная власть, в конечном итоге в конце августа 1927 г. вынесшая порицание неканоничным действиям епископа Ижевского и Вотского Виктора.

При различии мировоззренческих концепций Церкви и Советского государства митрополит Сергий от имени всей Русской Православной Церкви открыто заявил о поддержке правительства, осуществляющего модернизацию страны. Последняя подразумевала слом традиционного общества, в котором религия выступала в качестве одного из ключевых компонентов мировоззрения и являлась важным регулятором общественных отношений.

В конце лета 1927 г. в области церковно-административного управления епископ Виктор признавал полномочия заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия и существующего при нём Синода, а также не критиковал Декларацию. Вместе с тем нельзя однозначно утверждать о беспрекословном авторитете действий митрополита Сергия в восприятии епископа Виктора. Однако уже не позднее сентября 1927 г. епископ Виктор первым из иерархов открыто публично выступил против церковно-политического курса митрополита Сергия, направленного на безоговорочную легитимацию светской власти и её политики. Он увидел в этом ущерб внутренней духовной свободе Церкви, вынужденной ради легализации вновь следовать за прагматическими интересами светской власти вместо того, чтобы придерживаться принципов аполитичной лояльности даже в ущерб возможности устроить внешнюю жизнь Церкви как социального института. Антисергианская позиция еп. Виктора была популярна среди широких слоёв верующих, духовенства, части иерархов.

Широко распространяемые и поддерживаемые антисергианские взгляды еп. Виктора вкупе с динамично развивающимися разногласиями (в 1926 – декабре 1927 гг.) по поводу его руководства над Ижевской и Вотской епархией, а также практическими притязаниями на управление Вятской епархией привели в ноябре – декабре 1927 г. к церковному разделению, получившему название «викторианство».

Викторианство в конце 1927 – начале 1928 гг. формировалось как течение в Русской Православной Церкви, представлявшее собой преимущественно легальные приходские общины, а также «церковное подполье», придерживающееся одной с официальной, то есть сергианской Церковью, традиционной религиозной культуры, но имеющее альтернативные по отношению к митр. Сергию религиозно-политические установки, при этом изначально не носящие антиправительственного характера. По своей сути оно являлось продолжением функционирования тихоновских церковных общин, отказавшихся от подчинения легализовавшейся за счёт солидаризации с правительством Высшей церковной власти и признающих своим руководителем антисергианского идеолога еп. Виктора, неканонически действовавшего с осени 1927 г. на территории Вятской и Вотской епархий.

В конце 1927 г. – осенью 1928 г. викторианство главным образом было распространено в Вятской епархии (150 приходов) и Глазовской епископии (примерно 30-50 приходов). В Вятке, несмотря на то, что сергианских приходов было более чем в два раза больше (340 приходов), имел место численный паритет (сохранившийся до начала 1930-х гг.) верующих сергиан и викториан, при этом известно, что численность последних составляло не менее 200 000 человек.

Существование вотского викторианства было не в малой степени обусловлено спорами, длившимися уже несколько лет по вопросу образования самостоятельной Вотской епархии. К концу 1920-х гг. большая часть глазовского духовенства также массово отошла от поддержки антисергианских взглядов еп. Виктора, как и ранее «организованно» их поддержала.

В Вятской губернии успех быстрого принятия взглядов еп. Виктора, особенно осенью 1927-1928 гг., не в малой степени был обусловлен их поддержкой со стороны почитаемой массой верующих игуменьи Февронии (Юферевой), которая ранее, не имея богословского образования, самостоятельно одна из первых в Вятской губернии открыто выступила против обновленчества вразрез мнению подавляющего большинства вятского духовенства. Игуменью Февронию можно считать идеологом викторианского церковного подполья, представленного в конце 1920-х гг., как правило, нелегальными монашескими общинами. Она так же, как и еп. Виктор, не считала необходимостью идти на недопустимые, в их понимании, компромиссы со светской властью ради возможности существования Церкви как легально действующего социального института.

Апологеты курса митр. Сергия дистанцировались от «неправильной» трактовки еп. Виктором должных церковно-государственных отношений, запретив его в священнослужении, а впоследствии обвинением в адрес викторианства в том, что оно является расколом и даже ересью. Поводов для этого было достаточно. Имелись явные канонические «перегибы» как со стороны еп. Виктора, так и со стороны наиболее фанатичных его последователей, слишком рьяно защищавших «истинное» православие. В поле церковных запрещений подпадали массы населения, в первую очередь духовенство, уклонившееся в викторианский «раскол».

Осенью 1927 – начале 1928 гг. еп. Виктором на территории Вятской епархии было создано параллельное сергианскому замыкающееся на нём церковное управление. После ареста еп. Виктора в середине 1928 – второй половине 1931 гг. на территории Вятского края сложились две вертикали управления викторианскими приходами. Первая преимущественно сложилась на территории Вятской и Котельничской епископий, а вторая – в Яранской епископии. Сверху вниз они выглядели следующим образом: 1) епископы Дмитрий Гдовский (май 1928 – ноябрь 1929 гг.) и Сергий Нарвский (ноябрь 1929 – декабрь 1930 гг.) – благочинные – церковные общины – верующие; 2) епископы Дмитрий Гдовский и Сергий Нарвский – еп. Нектарий (с конца 1928 – начала 1929 гг. по август 1930 гг.) и епископ Синезий (предположительно с августа 1930 г. по май 1931 г.) – благочинные – церковные общины – верующие. Указанные управленческие вертикали пытались воссоздать нормальную церковную жизнь. При этом вятские антисергиане в целом продолжали себя идентифицировать в качестве викториан.

Распространение и массовая поддержка викторианства обеспечивались тем, что политика митр. Сергия и обновленчество представлялись верующим как явления одного порядка – «красной» Церковью. В условиях свёртывания религиозного нэпа и начавшейся форсированной модернизации страны, повлёкшей к новому витку обострения противоречий между различными социальными слоями, сергианская Церковь уже априори не могла удовлетворять идеологические потребности людей, оппозиционно настроенных к Советскому государству. С другой стороны, лояльно-аполитичные взгляды еп. Виктора всё чаще стали трактоваться его приверженцами и светской властью как отказ (или призыв к отказу) от подчинения государству. Антисоветской политизации викториан способствовало также и развитие идеологической базы викторианства, связанное с деятельностью епископа Яранского Нектария (Трезвинского). Яранские антисергиане, а также репрессивные органы власти характеризовали деятельность еп. Нектария как продолжение линии еп. Виктора. Вместе с тем его взгляды в отличие от еп. Виктора носили оппозиционную к правительству окраску и ориентировали широкие слои духовенства и верующих на подпольное существование. Показателем принятия установок еп. Нектария частью викториан можно считать дифференциацию в их идентификации. Часть яранских антисергиан в начале 1930-х гг. стали причислять себя к приверженцам «викторо-нектариевской ориентации». К началу 1937 г. 2/5 церковных общин Санчурского района считались «нектариевскими». Подавляющая же часть легальных антисергианских приходов характеризовалась как «тихоновская», «тихоновцы», иногда «тихоновцы-викторовцы».

В 1929-1932 гг. органами светской власти была пресечена деятельность викторианских групп, не поддержавших форсированных модернизационных преобразований в стране, а зачастую непосредственно активно стимулировавших антисоветскую политизацию части населения. В этом ключе репрессивными органами власти рассматривалась и сама антисергианская позиция духовенства и верующих. В результате было «нейтрализовано» 2/3 викторианских священников и практически все заметные монашеские нелегальные общины, пресечены иерархические связи за пределами Вятского края с епископами антисергианами.

В 1932 г. викторианское течение в Русской Православной Церкви прекратило своё существование как оппозиционная Московской патриархии церковная деноминация, имеющая относительно устойчивые обособленные иерархические связи и возможность легального распространения идеологии (уже не лояльно-аполитичной) на широкие слои верующих.

Если в середине 1930-х гг. имели место отдельные довольно слабые попытки восстановить иерархические связи внутри епархии, а также за её пределами с епископами антисергианами, то уже в конце 1930-х церковная жизнь чаще всего замыкалась в рамках одной общины, численность которых постоянно снижалось. В 1938 г. их было уже 36, в том числе 2/3 располагались в Кикнурском и Санчурском районах. Повсеместное массовое закрытие храмов в 1930-е гг. вытеснило в подполье массу духовенства и верующих, создав тем самым условия для активизации антисоветских настроений и формирования «катакомбной» субкультуры.

В середине 1930-х – 1940-е гг. органами власти в результате систематической работы были «нейтрализованы» почти все нонконформистские по отношению к Советскому государству и Московской патриархии нелегально действующие группы и личности, считавшие себя последователями епископов Виктора (Островидова) и Нектария (Трезвинского). Весной 1943 г. перестали действовать три последние легальные викторианские церкви. Остатки викториан в середине 1940-х гг. были поставлены в условия: либо сменить для легализации церковной жизни свои религиозно-политические ориентиры, либо окончательно уйти в подполье, отличительной чертой которого всё более становилась альтернативная по отношению к традиционной церковной культуре «катакомбная» субкультура.

Материал из книги - Поляков А.Г.Викторианское течение в Русской Православной Церкви. – Киров, 2009

Материал прислан автором порталу "Россия в красках" 25 июля 2014 г.