Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность

БОЛХОВ-ГОРОД ЦЕРКВЕЙ.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ И СВЯТЫНИ

Авторы-составители:

диакон Александр Берташ, Наталия Живолуп, Екатерина Казакова.

Использованы редкие фотографии и открытки начала XX в. из частных

 коллекций, современные фотографии Михаила Манина, Марии

 Стригановой, Александра Трофимова, Михаила Шишкова.

Издательство "Агат"

Народная культура, быт и обычаи болховичей.

     Каждый край имеет свои особенности в отношении уклада народной жизни, традиций и обычаев. Не исключение и край Орловский, которому принадлежит город Болхов. Но интересно, что этот небольшой уездный город имел свой, только ему свойственный колорит, как говорили раньше, «физиономию», что запечатлелось в отзывах окрестного населения, шутках и поговорках, местных преданиях, героями которых были болховчане. Две главные черты, которые выделяли болховчан на общем фоне - благочестие и «своемерство», какое-то особое высокомерие жителей города, за что закрепилось за ними прозвание «дулебов». В этом понятии заключались недалекость, упрямство, самоуверенность. Слово «дулебы», как полагают, происходит от названия племени, обитавшего в этих краях, владения их именовались «Дулебией». Позже понятие «дулебы» обрело оценочный характер. Вот как определяет его болховский бытописатель Т. А. Мартемьянов, оставивший подробные очерки о бытовом укладе болховчан конца XIX в.: «невежество не простое, но горделивое, надменное, щеголявшее своею жалкою ученостью "на медные гроши"; грубоватость, преувеличенное поклонение, на китайский манер, всему своему, столь же сильное презрение ко всему чужому, не местному... Умственное достоинство типичный болховитянин ценит на "рубли": рубль - ум, два рубля - два ума, а три - так совсем разумный человек", - гласит популярная болховская поговорка. И, замечательно, этот своеобразный "умомер" и доселе весьма распространен в Болхове...» (46). Другой автор указывал на характерную для города «замкнутость, меркантильность и грубость нравов» (47).
     Но за этими нелицеприятными для болховичей характеристиками и оценками скрывается и другая черта - патриархальный уклад жизни, нелегко поддающийся каким-либо нововведениям, благодаря чему сохранялось благочестие, приверженность вере, попечение о благолепии храмов, которых в Болхове было гораздо больше, чем в других уездных городах, даже более крупных. Сохранился отзыв о болховчанах середины XIX в. - Преосвященного Смарагда, епископа Орловского и Севского: «Редкий по благочестию город. Примерные чада церкви...» Но и это благочестие сочеталось с самыми неожиданными предрассудками, ставшими неколебимым местным обычаем. Так, преп. Макарию (Глухареву) пришлось бороться со странным для благочестивого города обычаем местных девушек не посещать храм Божий из боязни прослыть «Христовыми невестами».
     Остановимся подробнее на некоторых традициях, бытовавших в Болхове. Особенно любопытны были свадебные обычаи. Свадьбе предшествовал ритуал знакомства: «Болховский флирт и поныне свершается, по древнему обычаю, под открытым небом, на улицах. Молодежь собирается, для этой цели, вечерами на поседки. Места собраний - лавочки, устраиваемые заботливыми родителями для дочек-невест у своих домов. "Старосветские" богатые граждане делают их с навесом, украшают резьбой. Ходят сюда один-два "чистых" кавалера. Но этот тип поседок быстро вымирает. Большую живучесть обнаруживают огульные "вальяжи", распространенные в кругу небогатого населения. Они в особенности процветают на городских окраинах и в подгородних слободах. Обстановка тут самая скромная и состоит из простой длинной деревянной скамейки, которою "пользуются" девушки чуть не целого квартала» (48).
     «Смерклось. Барышни, принарядившись, высыпают на улицу, чинно садятся на лавочки, попевают вполголоса какую-нибудь песню или лущат семечки. Кавалеров еще нет. Они появляются позже, когда обыватели улягутся спать. Лишь только стемнеет - опустевшие улицы то тут, то там оглашаются песнями и звуками гармоники. <...> Отправляются молодцы не в одиночку, а группами в 5-10 человек. Недалеко от намеченной лавочки партии останавливаются и легким кашлем оповещают девушек о своем желании повальяжничать с ними <...> Начинается вальяж. Сперва разговор плохо клеится, бесцельно перебирается городское "новенькое", местные сплетни. Мало-помалу беседа принимает более задушевный характер ... Расторопные кавалеры, кстати, испытывают "характер" своих дульциней. Способы испытаний незатейливые, первобытные... Галантный молодец нечаянно как бы чихает прямо в лицо своей зазнобе <...>, иногда пребольно щиплет "предмет" <...> Щелчок подруге в нос значит "весь твой", утрет кавалер свой нос ее платочком - то же, стащит ли колечко на "память" - равносильно намеку на некоторое неравнодушие». На «поседках» и «вальяжах» в большом ходу были песни и куплеты. Т. А. Мартемьянов сохранил в своем описании нехитрый репертуар этого народного развлечения: «Поются еще пресловутая "Барыня", конечно, не везде и сравнительно в приличном виде, - песня "О разбойнике Чуркине"; "Вишня", "Талисман" Пушкина, даже "Выхожу один я на дорогу" Лермонтова также проникли в "вальяжный" репертуар последнего времени. Наряду с песнями лет с пятнадцать-двадцать сильно распространились куплеты преимущественно двустишные, завезенные молодцами с чужой стороны и фабрикуемые по этим образцам домашними "подражателями" с бессмысленным припевом: Их-ох, их-ох-ох-ох-о, о!» (49).
     А вот еще один обычай того времени: «На поседках принято еще "клянчить" у барышень колечки и носовые платочки "на память". Количеством этих сувениров измеряются сердечные успехи молодцов. Отсюда понятно стремление последних иметь их побольше. Счастливчики на этом поприще сильно преуспевают и обращают даже "клянченье" в своего рода промысел; они успевают за ночь посетить несколько "поседок", собирая всюду обильную дань. У девушек всегда при себе большой запас для уплаты этого "налога" сердцеедам.
     Молодцы, однако, не очень дорожат своими сердечными "трофеями"; частенько они дают им обидное для девушек назначенье: пропивают в попутных кабаках; при "размолвке" молодцы вымещают на них свое неудовольствие, ломая и разрывая эти сувениры на глазах всей вальяжной публики. Вот вам и весь "вальяж". Кончается он различно: на заре и раньше. Экскурсии на поседки не всегда безопасны. Между кавалерами иногда бывают серьезные недоразумения, даже столкновения. Особенно трудно избежать этой беды, когда они сходятся с разных улиц. Молодцы каждой улицы, каждого околотка ревниво оберегают честь своих барышень; им нисколько не желательно, чтобы "свои" девушки расточали ласки пришельцам. <...> Ревнивые молодцы, по большей части, преследуют непрошенных гостей на обратном пути и в глухих переулках делают нападения на них. Колья, камни, мелкие гири - обычное боевое оружие в этих случаях. Битвы бывают отчаянные и кончаются порой весьма плачевно. Всякий вред врагу позволителен: не удалось избить - хорошо порвать хоть платье, разбить гармоники и проч. Не устоит ли какая сторона и обратится в позорное бегство - вдогонку ей победители пускают тучи камней.
     Опасность подобных усобиц научила молодежь благоразумной осторожности. Они предпочитают экскурсии тесно сплоченными шайками, на правах "взаимного страхования", взаимной защиты. Купеческие сынки, со вкусами славного новгородца Василия Буслаевича, формировали в недавнее былое для этого даже отряды из бедноты и во главе их смело делали набеги на все поседки. Волонтеры, воодушевленные водкой, на счет своих вождей, не раз прославляли свои имена боевыми подвигами, воспетыми отчасти в судебных летописях...» (50)
     Приведем подробное описание свадебного обряда: «При браках в Болхове властной родительской воле отводится еще очень важная роль. Родительский выбор обязателен для молодежи. Правда, молодежь все более и более проникается сознанием и своего права в этом отношении, требует уже внимания к своим желаниям; но "общественное мнение" не одобряет этого новшества, не поддерживает его, и "родительская власть" может еще рассчитывать на порядочное долголетие. При выборе невесты обращается большое внимание на "породу"; наравне с нею, если не выше, ценится и приданое. Приданое обязательно даже у последних бедняков. Почти всякая девушка несет в новую семью жемчуг. Жемчуг - это родовое женское достояние; оно переходит из поколения в поколение, дробясь между дочерьми по удельной системе. Как украшение - его употребляют на серьги, ожерелья и на головной убор.
     О помолвке подруги невесты оповещают околоток торжественным боем в медный таз. Этот оригинальный набат, преследуемый полицией, производится на улицах. Свобода невесты со дня помолвки подвергается некоторым ограничениям: так, ей возбраняется бывать на вальяжах, любезничать с молодцами "постороннего ведомства". В вознаграждение за столь крупное лишение жених обязан посещать ее до брака чуть ли не ежедневно. С пустыми руками визиты не практикуются. Жениху, по обычаю, надо презентовать своей избраннице конфекты, пряности, духи, помаду и т.п.
     До венца родные невесты и жениха дают "вечеринки". Настоящих гостей на эти пиршества приглашает особый вестовой. Это - гости званые. Но есть еще другого рода неизбежные гости - молодцы; они не взыскательны, на особые приглашения не претендуют: звуки медного таза для них то же, что пригласительный билет. Молодцы, случается, являются сущим бедствием вечеринок. Места им отводятся неважные: коридоры, передние, сени и прочие закоулки. Молодцы, впрочем, вполне довольны ими: тут никто не мешает им предаваться разгулу с подругами невесты и другими барышнями; в этих закоулках до некоторой степени повторяются поседочные сцены. Ведут себя молодцы с большою развязностью, переходящею частенько даже в настоящее буйство. От этого буйства не гарантированы ни хозяева, ни гости <...>.
     Званые гости на вечеринках сидят в комнатах. Усадить их - дело нелегкое, так как местнические счеты в Болхове еще не вывелись. Вопрос этот обсуждается хозяевами на предварительных семейных советах. Посадить кого-нибудь ниже его достоинства - большая беда; в обиженном можно нажить себе опасного врага. При посадке принимаются в расчет и степень родства, и важность персоны, и последней иногда приходится отдать предпочтение, принесть ей в жертву кровные связи. Мужчин обычно сажают отдельно от женщин; но если стол один, то первых - одесную, а вторых - ошуюю. За что так обижается прекрасные пол - не знаем. Пиры бывают продолжительны. Они отличаются обилием жирных блюд и церемоний. По обычаю, каждого гостя "просят" скушать или выпить. Но гость не должен сразу исполнять просьбу: торопливостью можно уронить свое достоинство. Конечно, просьбы не ко всем одинаковы, как по количеству, так и по качеству. "Персон" упрашивают любезно, и долго и с необыкновенным красноречием, которому позавидовал бы сам несравненный Петр Петрович Петух; мелочь - напротив, просят только мимоходом.
     Оставляя в стороне "серьезные" застольные беседы, эту принадлежность начала беседы, пока хмель не развяжет языки гостей, переходим прямо к тому времени, когда "общество" настроено уже игриво. Шутки сыплются со всех сторон. <...> За пирушкой следуют танцы, в них все принимают посильное участие. Кадриль, полька и другие модные танцы сравнительно недавно привились здесь; для них, однако, ощущается постоянный недостаток в кавалерах. Зато туземные самобытные пляски с вокалистикой доступны всем и каждому. Искусства тут большого не требуется: танцуй "всякий молодец на свой образец". Дамы то проплывут "белой лебедью", то покружатся на месте, помахивая неизбежными платочками. Кавалеры проделывают свои "па" кто как умеет.
     Вечеринки тянутся чуть не до зари. Затем гости высыпают на улицу для прогулки по городу. Музыка вперед, а за нею гости в экипажах или пешком, смотря по средствам. Прогулка совершается при оглушительной музыке, под которую веселая ватага гостей танцуют либо в экипажах, либо прямо на улице, с развевающимися платочками в руках. Ребятишкам, сбегающимся на эти процессы, разбрасывают гостинцы.
     Накануне венчания постель невесты торжественно перевозится в дом жениха; смотреть ее в тот же день собираются кумушки всего околотка - это не возбраняется. В день венчания пир у молодого идет без тещи; на следующий же день у молодых бывает последняя пирушка, с участием тещи; ее, с разными церемониями, приглашает сам зять. Есть обыкновение, чтобы после пира зять кланялся ей в ноги, в благодарность за хорошее "девичье поведение" жены; практикуется также вслед за пиром избиение сватьюшками недорогой посуды: горшков, кувшинов и проч. о стены спальни новобрачных.
     В заключение свадьбы - пресловутая "баня". Новобрачных отправляют в настоящую баню, которая для читателей неинтересна. Гораздо занимательнее уличная "пародия" на баню, устраиваемая нередко гостями; в ней участвуют преимущественно женщины, наряженные в мужские костюмы. Процессия сопровождается "тазовою музыкою", а иногда и музыкантами; сваха, впереди, с помелом в руках, отхватывает трепака; прочие участницы также от времени до времени поют и пляшут, - и все это делается на ходу. Вереницы мальчишек и девочек тянутся во хвосте "бани" в качестве зрителей. Пройдя две-три улицы, все расходятся по домам - свадьба кончена.
      Лет тридцать назад баня молодых имела другой, более дикий характер. Новобрачных тогда публично купали в мутных струях Нугря. Обыватели очень любили эти незатейливые зрелища и охотно ими любовались с берега. Один из таких примитивных спектаклей в шестидесятых годах завершился трагически. Подгулявшие гости так усердно отталкивали молодого от берега, что тот, уставши, пошел ко дну на большой глубине и погиб. С тех пор и обычай этот как-то сам собой упразднился» (51).
     Сохранились и анекдоты о болховитянах: «Творцы их - соседи болховитян. Не все они, впрочем, замысловаты. У соседей болховитяне слыли наивными людьми. Один анекдот повествует, что болховитяне однажды, едучи в соседние города с хомутами, для продажи их, должны были проезжать через заставу. Из будки выходит солдат, собиравший заставную пошлину, и спрашивает одного: "Что везешь?" - Тот отвечает: "Хомутину". "А сколько пар?" - "50". - "Ну, давай 50 копеек". Болховитянин заплатил. Едут дальше и дорогой этот болховитянин стал хвастаться своим товарищам, что он "надул" солдата: вез 80 пар, а заплатил только за 50 - по копейке с пары. Но товарищи утешили наивного обманщика: с него следовало всего алтын за целый воз, а не 50 копеек.
     По другому анекдоту, отец с сыном, болховитяне, разъезжая по уезду, остановились ночевать на постоялом дворе; сани, по обыкновению, поставили оглоблями в ту сторону, куда надо будет ехать завтра дальше. Ночью какой-то шутник, зная болховскую сноровку, повернул их оглоблями в Болхов, - назад, значит. Утром наши путешественники, как ни в чем ни бывало, продолжали путь по направлению оглобель и благополучно приехали в Болхов. Подъезжают себе спокойно к городу. Вдруг сын спрашивает: "А что, батенька, мы ведь едем домой?" - Отец только выругался в ответ на этот несуразный вопрос. Отъехали еще немного. Сын опять не унимается: "Так и есть домой, - говорит он, - вон и Никольская церковь!" Отец все еще не соглашается и возражает: "Да разве в других городах нет таких церквей?" - "А вот и сад", - уверяет сын. Но отец и тут не верит. Наконец, подъезжают к своему дому, отец и говорит: "Ишь, ты, Ванюха! Точь в точь твоя мать стоит у калитки". А та уже растворила ворота, и конь сам завернул на двор. - "Ну, теперь верю, что домой приехали", - согласился отец-скептик, вылезая из саней» (52).
     Бытовали даже особые болховские присловья. «Злоязычные соседи приписывали болховитянам глупое желание - "кузовом солнышко поймать", прибавляя, что какая-то торговка в Болхове пресерьезно производила этот опыт. Болховитян они зовут еще козопарами и уверяют, что "Болхов - дулебский город"; что обыватели его "рака с колокольным звоном встречали: вот де-воевода наш ползет, в зубах щетину несет"; что они "козу водили в баню парить" (козопары), и что болховские дулебы в "кувшине сычуг варили". Присловье о раке - насмешка над многочисленными болховскими сапожниками. Рак со "щетинкою" - для них воевода как раз подстать: щетинка им самый полезный материал для "дратвы", в которую с конца всучивается волосок щетины, чтоб удобнее было прошивать» (53). Даже наряды болховчанок сохранили следы патриархальности: «В большом ходу были старинные жемчужные женские рефеты, спускавшиеся нитями с головы на глаза, сарафаны, особого покроя кафтаны» (54).
     К концу столетия в повседневной жизни болховичей старый, патриархальный уклад сталкивался с новыми идеями и веяниями, создавая своеобразную атмосферу жизни провинциального города. Эпоха конца XIX - начала XX в. - время произрастания «плодов просвещения» на скудной доселе в этом отношении болховской почве и достаточно бурной для уездного городка общественной жизни. Она находилась в непосредственной связи с усадебной жизнью уезда. Известно, что «дворянские гнезда» - усадьбы помещиков - играли ведущую роль в распространении просвещения в округе. Не исключением был и Болховский край.

Примечания

(46) Мартемьянов. Указ. соч. С. 66-67
(47) Там же. С. 67.
(48) Там же. С. 67
(49) Там же. С. 68-70.
(50) Там же. С. 68.
(51) Там же. С. 73-78.
(52) Там же. С. 82-83.
(53) Там же. С. 83.
(54) Там же. С. 64.

 


[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com