Глава первая

 

Эпизод первый

Вторая половина 1881 года для Николая Константиновича стала точкой отсчёта многолетних деяний «в значительной степени перекрывших его нравственные прегрешения».

28 марта 1881 года, после вступления на российский престол Императора Александра III, великого князя переводят из имения Пустынька в расположенную в южной части имения Павловск крепость Бип. Через несколько дней, уже в мае месяце, вниманию Императора представлена «Инструкция» под авторством товарища Министра внутренних дел П.А. Черевина. Текст документа регламентирует новые ограничительные условия для великого князя Николая Константиновича на случай его перевода теперь уже на постоянное место жительство в Туркестанский край, город Ташкент.

Фрагмент из текста «Инструкции»: «... отношение к Его Высочеству, как к частному лицу; прогулки в черте города, в сопровождении Надежды Александровны Дрейер; арест, в случае неповиновения генерал-губернатору».
Относительно его полевых исследований ничего не сказано. Объясняется это рекомендацией врачей-психиатров не запрещать их ввиду их положительного влияния на состояние великого князя Николая Константиновича.

Эпизод второй

В Ташкенте, куда Николай Константинович прибыл 8 июля 1881 года, его поселили в просторном доме, специально арендованном у местного доктора Иогансона. Конечно, он разочарован обрушением надежды на возвращение к петербургской жизни, но Туркестанский край его совершенно не пугает. Климат более, чем приемлемый. Он хорошо знает географию региона, обычаи, традиции, нравы его коренных народов и не чувствует себя среди них чужаком. Но главное – он может реализовать собственные планы. А их у него много.

Успехом в личной жизни он считает долгожданное разрешение на совместное проживание с верной ему Надеждой Александровной. Впрочем, есть и то, что омрачает их жизнь – это слабое здоровье двухлетнего сына Артемия. Одно утешение – возможность лечить его в Самаре у доктора Н.В. Постникова. Решению этой проблемы посвящены письма, отправленные должностным лицам в города Санкт-Петербург и Самару.

Эпизод третий

Вторая половина 1881 года и практически весь 1882 год он и Надежда Александровна занимаются обустройством своей ташкентской жизни. Первое время живут замкнуто, без приёмов и визитов. Единственное исключение – общество генерал-губернатора фон Кауфмана.

Эпизод четвёртый

Авторитетный «Устроитель Края» фон Кауфман всегда с неизменным интересом и уважением относится к научным исследованиям великого князя. Но даже в этом состоянии расслабляться себе не позволял. Недавний экспедиционный опыт Николая Константиновича едва не привёл к серьёзному обострению двусторонних российско-британских отношений.

Не меньшее уважение к К.П. фон Кауфману испытывал и сам великий князь. Особенно признавая вполне справедливое его сравнение с европейскими генералами, обогатившими мировую науку культурологическими сведениями о странах, где они служили.

Эпизод пятый

9 февраля 1882 года. Приятная для Николая Константиновича новость. В шестом номере «Туркестанского вестника» публикуется его статья «Туркестанская железная дорога», являющаяся частью его же исследовательской работы «Среднеазиатская железная дорога».

Позже, уже в конце 1883 года, до него дошла ещё одна новость – в Санкт-Петербурге вышел в свет «Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба» (СПб., 1882). Его автор – русский генерал, профессор Николаевской академии Генерального штаба, военный писатель Николай Павлович Глиноецкий (1830–1892 гг.). В тексте брошюры были упомянуты четыре научные работы и их автор – великий князь Николай Константинович:

– О выборе кратчайшего направления среднеазиатской железной дороги. – Оренбург, 1878.

– Исследование направления среднеазиатской железной дороги между Уралом и Сырдарьей. – Самара, 1878.

– Аму и Узбой, с портретом Петра Великого и приложением литографированных карт рек Средней Азии. – Самара, 1879.

– Экспедиция, предпринятая Его Императорским Высочеством на Аму-Дарью.

Упоминается и благотворительная деятельность великого князя Николая Константиновича в период 1871–1881 гг.

Включение в текст изданного очерка описание заслуг великого князя было частью условий, создаваемых до кончины Александра II, для благоприятного восприятия Николая Константиновича в случае его появления в Санкт-Петербурге. Во все последующие годы брошюра не получила должного распространения, а после 1917 года историки о её содержании вообще забыли.

Первого из Императорского Дома Романовых выпускника Академии автор очерка представил так: «Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Константинович. С 1871 года капитан в Генеральном штабе. 1872 год, флигель-адъютант Его Величества. 1878 год, уволен в запас в звании полковника».

Далее автор, рассказывая об этапах развития высшего военного заведения России, пишет: «Академия с 1871 года получила возможность посылать за границу одного из обучавшихся в ней офицеров. Кончивший курс в Академии, Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Константинович в ознаменование своей благодарности за полученное в ней образование, изволил с Высочайшего разрешения предоставить ежегодно с 1871 года по 1000 рулей офицерам – отличникам учебы в Академии – средств для усовершенствования ими своего военного образования за границей или же для выдачи премии за написанные ими военные сочинения. На эти деньги с 1871 по 1882 год одиннадцати офицерам было предоставлено право командировки за границу на восемь месяцев...».

Эпизод шестой

Новая жизнь в Туркестанском крае для деятельного Николая Константиновича с каждым новым годом становилась всё более созидательной. Постепенно, в том числе и при его участии, началось изменение национального состав Туркестанского региона. В первую очередь это коснулось численности русских, прибывших из России. Если в начале 1880-х годов, благодаря ему было обустроено 12 больших русских посёлков, то к 1913 году их было уже 119.

Коренное население Средней Азии испокон веков ценило всё, что было связанно с орошением земель. В случае с великим князем Николаем Константиновичем, это уважение приумножалось в связи с его распоряжением о непринудительном привлечении местного населения к работам с достойной оплатой их труда. Национальная и религиозная принадлежность значения не имели.

Всего за счёт собственных средства великого князя был построен оросительный канал, протяженностью 100 километров, ожививший 40 тысяч десятин земли Голодной степи. Размах по тем временам неслыханный и достойный всенародного уважения.

Через несколько лет – Николай Константинович в числе первых участников строительства и эксплуатации хлопкоочистительных заводов в Туркестанском крае. Не жалея средств закупает он самые передовые новации с безотходным технологическим циклом.

Эпизод седьмой

17 ноября 1888 года в дневнике А.А. Половцева появляется запись [фрагменты]: «Розенбах сетует на отягощение его обязанностей необходимостью наблюдать за великим князем Николаем Константиновичем. Розенбах убежден, что этот несчастный, хотя и не может быть назван сумасшедшим, тем не менее, страдает расстройством душевных способностей, чему служат доказательством несообразные от времени до времени выходки... например он однажды отправился к высланному в Ташкент нигилисту и предложил ему войти с ним в союз. За такую проделку Розенбах посадил виновного под арест дома на месяц, а затем приставил к нему полковника, который почти не отходит от него».

В реальности, если исходить из данных архивных источников, Николай Константинович нигилистом-разночинцем не был и ни о каких союзах не помышлял. Несомненно, он считал себя свободомыслящим интеллигентом и, не без влияния отца, имел суждение о ретроградстве, буржуазно-дворянских традициях и крепостнической идеологии. Но одно дело иметь субъективное мнение и другое – уподобляться участникам нигилистического движения 1860–1880-х годов. Так что эта его выходка, очередное развлечение? Скорее, баловство от периодически душащей апатии или скуки. А может своеобразная форма протеста и желание обратить на себя внимание тех, кто был выше его ташкентских надзирателей? При этом он прекрасно понимал, что обратив на себя внимание, возврата к прежней жизни всё равно не будет. Значит всё же баловство.

Упоминая мнения Розенбаха о великом князе, А.В. Половцев пишет следующее: «Николай Константинович женат и имеет двух детей, хотя брак его не признан государем. Он получает 12 тыс. руб. в месяц содержания и тратит свои деньги на устройство ирригации в степи. Занятие это его очень интересует, но Розенбах опасается, что занятие это ему надоест и тогда неизвестно на что он бросится. Я советую Розенбаху устроить так, чтобы ирригационные занятия приносили Николаю Константиновичу выгоду и могли служить обеспечением его семейства, тогда будет меньше опасности, что он бросит это занятие».

Как показали, последующие события, великому князю Николаю Константиновичу «это занятие» не наскучило. И не только по причине достижения собственной выгоды или обеспечения семьи.