Крупнейшим архивом русской эмиграции на европейском континенте был РЗИА, созданный и пополняемый по широкой программе, предусматривающей собирание и сохранение рукописных и печатных материалов по истории политического и общественного движения в России в Х1Х - ХХ вв., Первой мировой войны, октябрьской революции, Гражданской войны. РЗИА использовал в целях выявления держателей документов разветвленную сеть своих представителей и корреспондентов во многих странах мира. Можно без преувеличения сказать, что только благодаря их помощи, зачастую абсолютно бескорыстной, оказываемой архиву из идейных и нравственных побуждений, удалось собрать богатейшие коллекции документов и печатных изданий. В числе помощников архива можно назвать таких известных в эмиграции лиц как В. М. Кудрявцев, И. В. Гессен, С. П. Мельгунов, Б. И. Николаевский, В. Н. Полтавцев, Е. Ф. Шмурло,ген. Г. О. фон Раух, В. А. Маклаков, С. Г. Сватиков, П. П. Менделеев. Для многих из этих людей сотрудничество с архивом стало делом их жизни в эмиграции и в определенной степени, особенно в первые годы, давало возможность получать средства, столь необходимые в тяжелых условиях беженского существования.2/ Очень важной в деятельности каждого их эмигрантских архивов была задача четко определить свои цели и круг собираемых документов и материалов. Архивы стремились в своей собирательской работе избежать параллелизма, не вторгаться в сферу интересов других архивов. Так РЗИА очень внимательно относился к возникновению новых архивных учреждений, присматривался к их деятельности и, при необходимости, старался уточнить с их руководством принципы разграничений в сфере пополнения их документальных коллекций.

     В 30-е годы такие угрозы для архива появлялись неоднократно. Делались попытки организовать архивы в Белграде, Харбине, Париже. Конкурентами РЗИА со временем объективно стали Русский культурно исторический музей в Праге и Институт по истории социального движения в Амстердаме, в первую очередь благодаря собирательской деятельности Б. И. Николаевского. 3/ В целях популяризации усилий архива по сохранению исторических документов и материалов, создаваемых современной эмиграцией РЗИА практиковал поездки членов Ученого совета архива в европейские страны. Крайне важным было установить контакты с влиятельными в эмиграции фигурами, выяснить местонахождение документов, интересующих архив, и, учитывая, что архив содержался на чешские деньги, убедить своих потенциальных друзей в том, что он работает для будущей России. В 1929 г. состоялась поездка Н. И. Астрова - члена Ученого совета архива в Париж, в 1930 г. профессора Е. Ф. Шмурло в Югославию, В. А. Мякотина в Болгарию, Ф. С. Мансветова в Америку и повторная поездка Н. И. Астрова во Францию. Возвратившись в Прагу Астров сделал доклад на заседании Ученого совета РЗИА. Он доложил, что во время пребывания в Париже вступил в переговоры с целым рядом лиц как частных, так и состоящих во главе русских эмигрантских учреждений и организаций, обнаружил наличие во Франции и Бельгии большого количества документов, представляющих интерес для архива. С сожалением он сообщил, что если бы поездка в Париж состоялась ранее, то удалось удержать многих лиц от передачи весьма ценных документов в Америку. "Генерал Головин 4/ - представитель Стэндфордского университета весьма сильно опустошил архивные фонды не только Франции, но и других стран Европы".5/ Во время нахождения в Париже Астров встретился с Головиными и провел переговоры о сотрудничестве. Головин обещал лояльно относиться к РЗИА, не перехватывать документы его профиля и свой собственный архив передать в свое время в Прагу.

     Конкуренция заокеанских коллег крайне обеспокоила руководство и Ученый совет РЗИА. Особенно ярко оно проявилось после получения известия о продаже с помощью генерала Н. Н. Головина, являвшегося в конце 20-х годов председателем Белградского комитета по увековечению памяти главнокомандующего Русской армией генерал-майора П. Н. Врангеля, его документов в Стэндфорский университет (США). Архив покойного генерала составлял свыше 100 внушительных по объему томов документов, переписки и прочих материалов. На их подготовку к отправке за океан из Брюсселя Гуверовская библиотека выделила 15 000 франков. Подготовку архива в течение 7 месяцев осуществлял Николай Михайлович Котляревский. В связи с этой информацией в газете " Руль" была опубликована статья А. А. Кизеветтера, председателя Ученого совета РЗИА, "Судьба архива П. Н. Врангеля", в которой он неодобрительно отозвался о деятельности Головина, способствовавшей передаче за океан в частные собрания ценных документов по российской истории.6/

    

     Выступил со статьей "Два архива" и сам Н. И. Астров. Проводя аналогию с Рокперсвильским архивом - музеем в Швейцарии, созданным поляками, покинувшими родину в связи с разделом Польши, и возвращенным после обретения ею независимости в Варшаву, оценивая этот факт как "пример достойный внимания и преклонения", он дал характеристику двум центрам русской эмиграции, в которых в изобилии собраны разнообразные и весьма ценные документы, - РЗИА и хранилищу при Стэнфордском университете. Их принципиальное различие автор статьи видел в правовом статусе документов. В США, по его мнению, нет никаких гарантий на возможность возвращения документов в Россию, они передаются владельцами или душеприказчиками в американское хранилище по договорам, за исполнением которых нет контроля со стороны представителей российской эмиграции. В том случае, если документы не будут востребованы и денежные расходы по их перевозке и хранению не будут возмещены, документы перейдут в собственность американского хранилища на вечные времена. Кроме того, Астров обратил внимание на то, что члены правления Гуверовской библиотеки имеют право изучать незапечатанные бывшими владельцами документы. Он высказал обеспокоенность появившимися в советской прессе сообщениями о том, что между членом правления библиотеки Гольдером и академиком М. Н. Покровским достигнуто соглашение о написании истории русской революции и гражданской войны с взаимным правом использования документов. В заключении он предложил задуматься всем тем, кто решил передать свои документы в Америку. "Все эти документы составляют неотъемлемую собственность подлинной России и должны быть в свое время возвращены в Россию" 7/.

 

     В письме члену Совета архива Н. И. Астрову 19 июня 1929 г. Н. Н. Головин объяснял происшедшее тем, что..." в деле спасения погибающих архивов не может быть конкуренции".8/ Он также сообщал о том, что оценивает выпады автора статьи как попытку" подорвать кредит конкурента" и объяснял свое нежелание отвечать на эти выпады в прессе тем, что в этом случае ему бы пришлось опубликовать письма барона Врангеля, в которых он излагал причины, по которым он ни в коем случае не соглашался на передачу своего архива в РЗИА. Кроме того, Головин расценил статью Кизеветтера как показатель не вполне доброжелательного отношения РЗИА к нему. 9/ Чувствуя шаткость своей позиции, еще ранее он поместил в газете "Новое время" от 25 апреля 1929 г. статью "Архив Врангеля", где обосновал предпринятый шаг распоряжением владельца. Барон П. Н. Врангель при передаче архива на срок 50 лет в своих условиях по его сохранению, согласованных с Библиотекой еще в 1923 г. при его жизни, и внесенных позднее в контракт, подписанный его вдовой,, указал, что в течение этого срока "русское белое правительство, признанное наследником генерала барона Врангеля, имеет право получить этот архив обратно" 10/. Архив покойного генерала был передан, как писал Головин, в прекрасном порядке, был разумно и целесообразно классифицирован. В завершении статьи Головин писал: "Истина может быть установлена только на основании документов. Сохранить последние для будущих поколений совершенно необходимо. Именно это желание сохранить для будущего личный архив покойного главнокомандующего заставило его наследников передать его на хранение в Хуверовскую библиотеку войны, представляющую в смысле верности сохранности максимум гарантии." 11/

     Сотрудники РЗИА прекрасно понимали какого серьезного конкурента в лице Головина они получили. Астров сообщал директору РЗИА В. Г. Архангельскому: "Головин располагает и большими средствами и правом быстро решать вопросы о покупке. Если нам придется конкурировать с ним, то нужно будет пересмотреть в какой-то степени положение наших уполномоченных. Им не угнаться за Головиным."12/ Конфликт РЗИА с Головиным носил сущностный характер. Русские эмигранты - создатели РЗИА, Донского казачьего архива, Русского культурно- исторического музей в Праге не скрывали своих намерений - создать архивы, музеи, библиотеки, которые со временем должны были быть возвращены на родину при условии изменения политического режима в стране. Эти условия были закреплены в уставных документах вышеупомянутых организаций. Так, например, в пункте 1 Положения о Русском культурно-историческом музее было зафиксировано, что он ..."в будущем будет перенесен в Россию как национальное достояние"13/ В связи с этим многие эмигранты и руководители эмигрантских организаций, передавая свои документы в эти учреждения, считали своим долгом подчеркнуть, что делают они это из патриотических побуждений.

 

     Кроме того, эмигранты понимали, что передача документов за океан затруднит или сделает практически невозможным доступ к ним. И. В. Гессен в письме А. Ф. Изюмову, долгое время возглавлявшему рукописный отдел РЗИА, в котором сообщал о желании передать в РЗИА свои документы, в 1936 г., писал: "И без того уже часть ценных документов ушла в Калифорнию и для меня это тем чувствительней, что я приступил к 2-му тому воспоминаний.14/ Учитывая, что активные действия Головина по привлечению документов для Гувера в основном распространялись на французскую территорию, РЗИА уделял особое внимание работе с потенциальными держателями документов, проживающими во Франции. Н. И. Астров сообщал членам совета РЗИА из Парижа в 1930 г. во время своей повторной поездки о том, что в результате своих переговоров ряд лиц, в том числе В. А. Маклаков дали подписку о том, что отдадут документы в РЗИА, а не в Гувер.15/ Ранее об этом заверял его М. Н. Гирс, руководитель Совета послов. Можно предположить, что при их непосредственной поддержке в РЗИА были переданы документы российских посольств в Париже и Гавре и Военно-морского агента во Франции. 16/ Представитель РЗИА в Париже П. П. Менделеев уже в марте 1937 г. писал Изюмову о том, что Головин настроен против архива, в чем есть как личные причины - нелюбовь к Н. И. Астрову, так и политические. "Парижская эмиграция предубеждена против исторического архива прежде всего близостью чехословацкого правительства к СССР и всех могущих вытекать из этой близости последствий".17/ При чем, как замечал Менделеев, об этом говорят не только в правых кругах эмиграции. Многие, и в их числе Головин, также не могут простить чехам их предательства по отношению к А. В. Колчаку.

     Таким образом можно констатировать, что при активном содействии генерала Н. Н. Головина в Гувере была собрана значительная коллекция документов по истории русской эмиграции в межвоенный период. Русско-советская и восточно-европейская коллекции в библиотеке Гуверовского института превратилась в один из самых крупных мировых источников для изучения новой и новейшей истории восточноевропейских государств. в том числе императорской России и Советского Союза. Уже к середине 80-х годов коллекция состояла из более чем 400 000 томов книги брошюр. Кроме того, в архиве Института содержалась к этому периоду коллекция личных фондов и отдельные документы видных общественных и политических деятелей России и белого движения, таких как А. Ф. Керенский, генералов Л. Г. Корнилов, Н. Н. Юденич, кн. Г. Е. Львов. гр. В. Н. Коковцев и многих других.18/ Коллекции РЗИА и Гувера близки по составу и содержанию, 16 личных фондов в составе РЗИА имеют продолжения в Гуверовском собрании. Всего же более 36 фондов, хранящихся ныне в ГАРФ, содержат аналогичные с Гувером документы, созданные в деятельности российских политических, общественных деятелей и военачальников, а также организаций.

 

     Большую часть русской коллекции Гуверовского Института составляют материалы, поступление которых в его хранилища связаны с именами Франца Гольдера, Н. Н. Головина и Б. И. Николаевского. Именно Франц Гольдер, будучи уроженцем Российской империи, заложил основу русской коллекции в Гувере. Неоднократно посещая большевистскую Россию он организовал сбор материалов для института. Крайне важным для него было найти лицо, обладавшее безупречной репутацией в среде эмиграции в целях привлечения его к приобретению документов, оказавшихся в результате Октябрьской революции и Гражданской войны за пределами России. В 1921 г. во время своей первой поездки в Россию по поручению Герберта Гувера на корабле "Император" он подружился с генералом Н. Н. Головиным и убедил его принять приглашение стать представителем Института и оказывать ему содействие в приобретение документов.19/ У Н. Н. Головина уже имелся опыт работы по сбору документов. В годы гражданской войны он возглавлял Военно-историческую комиссию, занимавшуюся собиранием военных архивов по истории 1 Мировой войны.

     В результате, как пишет Елена Даниельсон - директор Гуверовского архива, за период с января 1926 по 1940 год Институт приобрел благодаря личным усилиям Головина документы 152 "царских дипломатических и военных организаций", включая ценнейшие материалы Российского посольства в Париже и Охранного отделения в Париже, коллекции 17 видных представителей российской эмиграции, в числе которых были такие ценнейшие как по составу так и по объему, как архив М. Н. Гирса - в прошлом главного представителя ген. Врангеля при союзном командовании, возглавлявшего Совещание послов в Париже, Б. В. Геруа - главы дипломатической миссии при союзном командовании, ген. Е. К. Миллера- председателя РОВС, генералов В. И. Гурко, Д. Г. Щербачева - командующего 11 и17 армиями на румынском фронте.20/ Личный фонд самого Головина после его смерти также поступил на хранение в Гуверовский архив от его сына Михаила. В их числе были и многочисленные труды генерала по истории войн.

     С значительной временной дистанции, равной жизни нескольких поколений, российские архивисты, обеспечивающие хранение документов и материалов, собранных нашими соотечественниками за рубежом и возвращенных на Родину в послевоенный период, оценивают усилия наших соотечественников в эмиграции по их спасению как нравственный подвиг перед своей далекой и недоступной в те годы родиной, И так ли важно сейчас в какой стране и на каких архивных полках лежат документы российской эмиграции? Они стали частью единого архивного наследия, органично вошли в состав мирового информационного пространства, их значимость может быть оценена любым пользователем, пожелавшим прикоснуться к страницам истории, написанным временем.

 

20.06.2002 

 

     Павлова Т.Ф. Русский заграничный исторический архив в Праге и генерал Н.Н. Головин. // Россика в США: Сборник статей (Материалы к истории русской политической эмиграции; вып. 7) - М.: Институт политического и военного анализа. - 2001. - С. 290-297