19.07.05 г.
Сегодня -  последний день в Париже. Мы уже хорошо освоили парижское метро, на зависть нашим сопутешественникам. Конечно все 15 линий мы не обьехали, но наших знаний хватило отыскать и посетить музей Виктора Гюго – моего любимого писателя и знаменитый музей импрессионистов д' Орсэ, его еще называют душа Парижа. Очередь туда оказалась большая, но продвигающаяся довольно быстро. Здесь в моде очереди-змейки, туда-сюда, как челноки; вперед, назад, все ближе и ближе к входу. Потом часть нашей очереди перекинули к льготникам, в другую дверь. Оказывается, во Франции тоже есть льготники. Кто, например, купил музейную карту, может посетить за один день 3 музея, включая и Эйфелевую башню по более дешевой цене. Мне понравилось, что есть зоркий распорядитель, который оптимизирует процесс проникания в музей и не пускает это дело на самотек.

 

 

В этом здании был раньше вокзал, теперь от него остались огромные шикарные часы на стене. Картин много – Дега, Моне, Тулуз-Лотрек, Гоген, Ван-Гог, Сезанн, Ренуар и многие другие. С волнением всматриваемся во всемирно известные шедевры. В этот раз не было такой жары, как в Лувре, поэтому ноги и голова работают лучше. Да, поистине душа Парижа вылилась на полотна картин, вернее суть парижанина, его характер и менталитет. Вообще француза. Картины есть очень хорошие, но живопись своеобразная, французская, неповторимая, как неповторима и сама Франция со своей столицей.

 

Из д' Орсэ в музей Гюго шли пешком, ориентируясь только по карте. Опять, уже в который раз, проделали длительный путь вдоль Сены, по набережной Вольтера, километра три прошли. Потом, перейдя на правый берег, вышли на площадь Бастилии. Самой крепости больше нет, но осталась площадь, на которой плиткой выложены очертания стен круговой, зигзагообразной конфигурации. Теперь только призвав на помощь французскую литературную классику, мысленно можно представить, как томились здесь узники, плелись политические заговоры, вывозились по ночам трупы замученных и казненных и сбрасывались в мутные воды Сены. 500 лет назад это было, а волнение и трепет все равно испытываешь, стоя на этих камнях.

 

Музей Гюго нашелся на площади Вогез, где находится старинный дворец королевской фамилии 17-го века. В угловом здании этого дворца размещен музей великого писателя, выше всех других ценимого Ф.М.Достоевским. Гюго был из знатной фамилии, отец у него был генералом. Музей-квартира занимает четыре этажа. Вход в музей, на удивление, бесплатный. Здесь много великолепных портретов членов семьи писателя. Бюст работы Родена (копия), подлинник в музее д' Орсэ. Слепок кисти правой руки, уже старческой, морщинистой. Писатель прожил 83 года с 1802 по1885 гг. Много интересного в музее – его стол, перья,  рисунки небольшие. Гюго был хорошим художником-графиком. Жаль экскурсовод рассказывала по-французски, и мы ничего не понимали, хотя делали вид, что понимаем и кивали, как все. После осмотра всех четырех этажей внизу в холле посмотрели великолепный фильм о Гюго, расположившись в мягких креслах. Все это дало хороший толчок еще раз перечитать любимые произведения автора, что я и сделал по приезде на Родину. В свое время самому Ф.М.Достоевскому удалось перечитать «Отверженных» Гюго, когда он отбывал наказание, сидя на гауптвахте на Сенной площади в Петербурге.

 

19.07.05 г. 21.00
Вот, наконец, подошло время прощаться с Парижем, садимся в автобус и с грустью покидаем этот удивительный и непостижимый город. Говорят, что кто побывал в Париже, тот всю оставшуюся жизнь мечтает посетить его снова. Мне кажется это лучшая характеристика Парижа. Ехали всю ночь. За это время, пока спали, проехали территорию пяти стран, шутка, ли?  Франция, Бельгия, Германия, Дания, Швеция.

 

Остановка в датской столице Копенгагене. Этот город чем-то похож на Амстердам, хотя все Скандинавские страны близнецы – братья. Только датская столица более ухоженная, культурная, основательная и богатая. А люди морально и физически здоровее. Это написано на их лицах. И еще Дания более сказочная и романтичная страна, это связано с именем Андерсена, книги которого наше поколение прочитывало в самом раннем детстве и помнит всю жизнь. «…Ах, мой милый Августин, Августин, Августин… - все прошло».

 

Королевский дворец Амалиенборг,  Копенгаген

Фото Вокруг мира

 

 

Смена караула у королевского дворца, Копенгаген.

Фото ФотоДенмарк

 

Вокруг площади старинные каменные здания, где размещены королевские аппартаменты. Но сейчас резиденция королевы опустела, флаги на мачтах спущены. Так всегда, когда монархиня в отъезде. И неудивительно, ведь сейчас июль, погода хорошая. Идем на причал, яхты ее тоже нет. Павильончики на берегу, один для ее мужа-принца, а другой для самой королевы, тоже пусты. Королевская чета путешествует на яхте, но гвардейцы стоят на своих местах, правда сказали, что шапки высокие на их головах не из натурального меха. Гринпис все же авторитетная здесь организация. А в остальном все, как у английской королевы.

 

На другой стороне гавани видны военные корабли и небольшая дизельная подводная лодка стоит на кильблоках. Вот за такой примерно 12 лет своей жизни я «гонялся» по Балтике, а она за мной. Никому это неинтересно и только я напрягая зрение смотрю на эту, отслужившую свой век старушку-субмарину. Может быть, это ее шум винтов ловил в своих наушниках вахтенный гидроакустик, а торпедист держал палец на кнопке, готовый выпустить торпеды. Нет, не зря я это делал, ничего не бывает на свете зря. Для чего? Это известно только нам, и не для широкой огласки.

 

 

Копенгаген.

Фото Вокруг мира

 

 

Копенгаген.

Фото http://alsoun.narod.ru/Photo.html

 

Пешеходная улица – сердце города. Три километра многолюдья и многодетья, я это не устаю повторять, это ключевой вопрос, а для России – это вопрос жизни и смерти. А здесь царит атмосфера праздника. Вот такую толпу вдруг, гудя клаксонами и гудками, «разрезает» маленький паровозик с прицепленными вагонами, набитыми счастливыми детьми.

 

Полно магазинов, но из еды ничего не покупаем, так как боимся, что надают на сдачу датских крон с дыркой посредине, что потом с ними делать? Очень здесь практикуются всякие способы «зарабатывания» денег. Какой-то оборванец, похожий на клоуна в отставке, выступает со своим шоу и собирает большую толпу зевак. Нужно долго стоять, чтобы понять, в чем его искусство заключается, и все равно не поймешь.

 

Стали модными живые статуи-попрошайки (даже в Париже на Елисейских полях). «Статуя» обтянута какой-то золотой или серебряной тканью. Иногда шевелится, делает гримасы, но главный фокус – это способность ее надолго застывать. Я специально ждал, когда она моргнет. Сам уже десять раз моргнул, а она все не моргает. Оля утянула меня дальше, по местному Арбату. Много музыкантов, это и индейцы, вполне настоящие, гуцулы, какие-то на аккордеонах, то ли цыгане, то ли евреи - на скрипках. Все стараются, всем нужны датские кроны, все хотят кушать. Привлекает внимание целый парк велорикш-единиц 20. Водители, то есть те, кто крутит педали, разговаривают между собой в ожидании клиента. Почему то вспомнился Козлевич со своим «…Эх, прокачу…».

 

Столиков на улицах Копенгагена значительно меньше, чем в других Европейских столицах. Не могу сказать, чем это вызвано. Датчане люди высокие, загорелые и спортивные. Не случайно Копенгаген называли маленьким Парижем и культурной столицей Европы.

 

Памятник Г.Х.Андерсену на бульваре Андерсена.

Фото Вокруг мира

Андерсен Ганс Христиан – национальный герой Дании и известный во всем мире детский писатель. Я повторюсь, что первая моя в жизни книга была именно Андерсена. Хотя последний вовсе не любил детей и писал сказки для взрослых, во что я, впрочем, не очень верю. Поэтому я с трепетом осмотрел его великолепный памятник, коленки которого отполированы спинами многих поколений его поклонников разных возрастов и званий во время позирования перед фотоаппаратом. 

 

Старая бухта, Копенгаген.

Фото Вокруг мира

 

Старая бухта, Копенгаген.

Фото Ю.Виленский

 

Рядом и его дом, на канале, заполненном старинными яхтами и барками. А дома, что смотрят на них все, как разноцветные игрушечки. Как можно здесь жить и не стать детским писателем. Здесь, наверно, все писатели, только не такие знаменитые, как Андерсен. Теперь я понимаю откуда эти бессмертные рассказы и сказки.

 

 

В бухте – знаменитая «Русалочка», сидящая на камне, как один из символов города. История ее такова. Один талантливый и знаменитый скульптор засмотрелся во время концерта на балерину королевского большого театра, пробрался к ней в уборную и на коленях просил ее ему позировать. Но она ответила, что она прима королевского театра оперы и балета и заниматься всякой чепухой не намерена. Скульптор был талантливый и лепить свою знаменитую русалку ему пришлось по памяти. Как она у него получилась, каждый может оценить самостоятельно.

 

Вечером отправились через пролив к швецкому городу Мальме. Переезжали через самый крупный в мире вантовый мост (2002 г.) – шестнадцать километров длиной, из них четыре под землей. Это конечно нужно видеть. По этому проливу я проходил 15-20 лет назад пять раз, когда шел на подводной лодке из порта Лиепая в Северное море или Атлантический океан. Всматривался в эти берега в бинокль, тогда они были вражескими берегами. Да мне и в страшном сне не приснилось бы тогда, что через двадцать лет я буду проезжать на высоте сто метров над проливом. Но пути Господни неисповедимы.

 

Вечером приехали в отель «Формула -1» Шведского города Мальме. Этот суперсовременный, маленький и компактный отельчик, построенный специально для туристов, проезжающих по автобану, удивил нас своей технической оснащенностью. Здесь все по последнему слову техники. Первое, что тебе сообщается, это шестизначный код твоего замка на входе в отель и на дверях комнаты. Забудешь номер – вечером в отель не попадешь.

На каждом этаже размещено несколько туалетных комнат и душевых. Туда можно заходить, если горит зеленая лампочка над дверью. Если горит красная лампа, то это означает, что занято или производится санитарная обработка. Если после входа в туалет не до конца повернешь ручку на закрытие, то через несколько секунд погаснет свет. Я забыл это сделать, и мне пришлось обходиться в полной темноте. Спуск воды в туалете произойдет только после того, как ты выйдешь и закроешь дверь. Вода в душе включается только на 10 секунд, потом пауза, чтобы ты намыливался, потом вода включается снова, и вновь цикл повторяется – нужно приспосабливаться. Вообще эта автоматика похожа на внедрение дипломной работы выпускника какого-нибудь техникума. Но общая тенденция, и даже для всей Европы, в том, чтобы все и вся экономить. Нам, русским, это трудно понять. Мы, хоть и бедно живем, но в нашей стране всего навалом, я имею в виду природные ископаемые и другие ресурсы, поэтому мы и воспитаны соответственно. Свет везде гаснет сам, вода отключается сама, про унитаз я уже говорил. Ветряные, как в сказке Андерсена, электростанции, зеркала, с помощью которых освещаются квартиры - везде и во всем -  экономия. Невольно напрашивается мысль, так может быть секрет благополучия семьи и государства в целом, в экономии? Но, как сказал классик: «Широк русский человек, широк, как его страна», поэтому вряд ли у него в этом плане что-нибудь получится.

 

Единственное, на чем, пожалуй, не экономят в Европе, так это на уборках, подбирании мусора и воспроизводства мусорных баков и урн. Они везде, большие и малые, на колесиках и без оных, зеленые и коричневые. Так же не экономят на цветниках и озеленении всего, включая крыши домов и светофоры. Европа летом – это тысячи разновидностей цветов и орнаментов, заросшие зеленью стены домов и заборов, отгораживающих дорогу от населенных пунктов. Зеленые пирамиды, квадраты, конусы, шары, бордюры - все мыслимые и немыслимые стереометрические фигуры, изучаемые в школе - все покрыто зеленой травкой, регулярно постригаемой и поливаемой так часто и ревностно, как это делает в России со своей седеющей бородкой какой-нибудь депутат или министр кабинета господина Фрадкова. Беру на себя смелость утверждать, что в городах Европы нет ни одной травинки, не постриженной дружными, умелыми бригадами приезжих гастарбайтеров, занимающихся этим постоянно, перманентно, превентивно, или как еще хотите. Равно, кстати, как и нет ни одного квадратного метра загородной земли, не обработанной для нужд сельского хозяйства. Если эта земля ничем не засеяна, то на ней вытягивают шеи страусы, бегают косули, или лежат белые, умные коровы, а над их головами вращаются пропеллеры ветряков.

 

Прибыли на обратном пути, опять в Стокгольм, у нас два часа свободного времени. В этот раз обратил внимание на крупных рыб, плавающих в озерах, на которых стоит город. А по берегу часто стоят «пауки» для эффективной рыбной ловли, рядом с которыми расположились маленькие кафе под открытым небом. Оказывается, каждый, кому не лень, может выудить рыбу, измерить ее длину, и, если она окажется более 40 сантиметров, то, за определенную плату, можно ее поджарить и съесть, а меньших размеров рыбку нужно будет отпустить в озеро обратно набирать вес.

 

Пошли пешком в музей Астрид Линдгрен, на глаз он показался близко расположенным, а на деле – достаточно далеким. Это все оттого, что город расположен на воде, приходилось все время двигаться в обход. Так и не дошли, пришлось возвращаться назад.

 

И вот, наконец, посадка на паром «Фестиваль», он в два раза меньше «Европы», но достаточно комфортабельный. Каюта была на четверых, но зато работал кондиционер. На следующий день пересели в автобус и по Финляндии мчались лихо, минуя Хельсинки. Сделали остановку у аквапарка «Селена», пока некоторые из нашей группы купались, я залез на гору и наелся вдоволь финской малины и черники. Потом граница, и -  Родина. Автобан кончился, теперь машины неслись лоб в лоб. Только после европейских автобанов я понял, как страшно ездить по дорогам, где нет разделительной границы. Грязи вокруг трассы было все больше. Но, что же это такое, почему все радостнее на душе от приближения к дому?  Родина – это не просто слово!

 

 

Сен-Женевьев – это кладбище Русских,
Память оставшихся славных полков.
Вечно лежать на задворках французских
Ратникам чести в долине цветов.

 

Тем, кто был верен царю и присяге,
Кто не отрекся и не изменил,
Русскую боль и лихую отвагу,
Кто до конца в своем сердце носил.

Встреча с Парижем

 

Всюду звучало «месье» и «мадам»,
И нависали мосты над дворцами.
Темной громадой гасил Нотр-Дам
Солнца закатного желтое пламя.

 

Плыл наш кораблик и пел Азнавур,
Нам лишь хотелось гулять до рассвета.
Белое платье, вино и лямур
Вечны парижского сердца сонеты.

 

Я полюбил этот милый Париж,
Вечно волнующий, вечно зовущий.
Пусть по-французски ты не говоришь,
Только от этого он еще лучше!!!

Парижская зарисовка

 

Решетчатый ажурный низ
Парижских окон,
«Ресницы» пурпурных маркиз
Над столиками сбоку.

 

Плетенье кресел у витрин
Как душ сплетенье,
Ты – не один!
вокруг тебя – столпотворенье!!!

 

 

Я эти виды сердцем нарисую,
Я в лабиринте красок растворюсь.
«Возьму на приступ» лестницу крутую,
И в акварели неба окунусь.

 

Сойду «с небес» по паутинкам улиц,
Вокруг холма, что соткан из имен,
Гляжу в тебя, гляжу – не налюбуюсь,
Я был в Париже, это был не сон.

Прощание с Парижем

 

Оревуар, мой волшебный Париж,
Ты навсегда поразил меня в сердце.
Я существую надеждою лишь,
Что для меня вновь откроешь ты «дверцы».

 

Мне суждено, суждено «заболеть»,
Воздухом этим, парижской жарою,
Тягостней только бывает стареть,
Чем разлучаться надолго с тобою.

 

Прислано автором 6 сентября 2009 г.