На месте слияния Рейна и Мозеля расположен древний город Кобленц. В сентябре этого года Музей Людвига в Кобленце гостеприимно распахнул двери перед "русскими французами". Здесь открылась выставка "Место встречи - Париж", посвященная русским художникам первой трети XX века, волею судеб связавшим свою жизнь с Францией.

 

     Директор Музея Людвига в Кобленце Беата Райфеншайд - человек молодой и рискованный. Она не побоялась организовать столь масштабную акцию, чтобы познакомить немецкого зрителя с затерянной на долгие годы русско-парижской Атлантидой. На выставке в Германии представлены и именитые, и малоизвестные художники - от Бенуа до Шаршуна и более поздних: Полякова, Досталя, Сержа Ланского, родившихся в Париже.

 

     Экспонаты из частных русских собраний Путниковых, Красновых, Еремина, Васильева, Царенкова, Курниковой соседствуют с произведениями из коллекций русских парижан. Представлены шедевры из Центра Помпиду, музея Дармштадта, Национального музея Украины.

 

     В Кобленце Третьяковская галерея устроила ретроспективный показ великих сценографов периода дягилевских антреприз. Большинство работ поступило в фонды музея недавно. Среди них - ранние вещи Зинаиды Серебряковой, афиши Сергея Судейкина, акварели, подаренные Робертом Фальком Михаилу Ларионову. Экспонируются шедевры мирового класса, например, четырехметровый плакат Бакста к "Страданиям Святого Себастьяна". Таких всего два в мире - в Третьяковке и в частной коллекции в Нью-Йорке.

 

     Организаторам выставки удалось воссоздать удивительный ландшафт русского Парижа - от сезанизма до лирической абстракции, - вобравший в себя неугомонный дух поиска самого свободного города мира.

 

    Так что же происходило в Париже в те далекие годы? К началу ХХ века столица Франции отбирает пальму первенства у Мюнхена и Берлина, куда издавна устремлялись российские художники для постановки грамотного рисунка и занятия скульптурой. (Преподаванием этих дисциплин не так сильны были российские академии.) К тому же меланхолический дух германской философии и поэзии, которыми увлекались наши соотечественники, уже перестал соответствовать настроениям, назревающим в обществе, накануне глубоких перемен. Информация о революции в цвете, произведенной французскими импрессионистами, была в те годы крайне скудна - хотелось увидеть все это самим. После событий 1905 года со всех концов царской России потянулись в Париж талантливые молодые девушки и юноши. Добирались и устраивались, как могли. Татлин, например, подрабатывал игрой на бандуре на городских улицах.

 

     В годы, предшествующие Октябрьской революции, в Париже возникали различные салоны, группировки, издававшие свои журналы, вокруг которых объединялись художники. Академия Васильевой, ученицы Матисса, сделала много для спасения талантливых соотечественников в годы Первой мировой войны. Эта война внесла страшный раскол и смятение в умы русской эмиграции. Некоторые художники возвращались на родину, а затем, не прижившись в большевистской России, приезжали обратно в Париж.

 

     О судьбах эмигрантов, об истории коллекционирования их произведений много говорилось на пресс-конференции, посвященной открытию выставки, и в интервью ее участников и организаторов.

 

     "Русская культура, которая могла бы процветать в России, - сказал известный коллекционер граф Никита Лобанов-Ростовский, - очутилась после печально известных событий в изгнании. Париж, с его абсолютной политической свободой и свободой нравов, собрал у себя в те годы весь цвет и весь талант живописного мира ХХ века. И вот в этой прекрасной "каше" русские художники творили свои шедевры. Некоторые из них оказались в тупике, как Бенуа. Он продолжал писать так же, как раньше - не меняя манеры, а вот Гончарова и Ларионов непрестанно развивались.

 

     К счастью для наших художников, несколько коллекционеров, проживающих в Париже или посещающих его временами, начали собирать их картины. Россия же о них попросту забыла. Французы еще в 10-е годы с удовольствием покупали Леона Бакста - он был очень успешен и оказал огромное воздействие на парижскую моду, на стилистику ювелирного искусства. А Соня Делоне повлияла на автомобильный дизайн. Но все это было забыто во время войны. Новый серьезный пласт коллекционеров появился лишь в 50-х годах, когда молодые русские в Европе и Америке начали зарабатывать серьезные деньги.

 

     Я приехал в Париж только в 1953 году. (В 1948 году членов семьи Лобановых-Ростовских посадили в тюрьму в Болгарии, где они жили в эмиграции. Отца расстреляли, так как он отказался подчиниться сталинской насильной репатриации эмигрантов в Россию. Позже по фальшивым французским дипломатическим паспортам, которые удалось достать одному из родственников, Лобановы-Ростовские смогли выехать во Францию. - А. Т.) Ларионов продавал свои работы по два доллара. Вы не поверите, но у меня тогда и двух долларов не было. Я ходил по мастерским и только смотрел. Но иногда художники дарили мне свои работы. Те, кто в те годы понимал подлинное значение современных произведений, денег не имели. Но не забывайте и о ценах того времени. В 50-х годах чернильный рисунок Рембрандта стоил всего тысячу долларов. Сегодня их вообще нет в частных руках - все ушло в музеи. Феноменальную коллекцию русских парижан удалось собрать Рене Гера. Она должна когда-то попасть в Россию. Но я пока не вижу никого, кто бы смог это осуществить".

 

     Заместитель директора Третьяковской галереи Л. И. Иовлева объясняла долгие годы замалчивания темы русского Парижа так: "Увлеченность русским авангардом, долгие годы пребывавшим под запретом в СССР, стала после перестройки главенствующей темой для искусствоведов и надолго задвинула в тень интерес к парижскому этапу русского искусства. Но сегодня ситуация изменилась, и тема русского Парижа (до Первой мировой войны и после нее) становится самой актуальной. Недавно музей Монмартра показал на эту тему выставку. Русский музей сделал большой проект "Русский Париж", в Эрмитаже экспонировались работы Николя Досталя. Эта тема в полном объеме нашим музеем никогда не поднималась, но за прошедший сезон уже была проведена целая серия выставок французских русских периода Монмартра, Монпарнаса и дягилевских антреприз. Прошли выставки, посвященные русским амазонкам (Экстер, Попова, Удальцова, Гончарова), и художников хотя и не первого ряда в Париже, но очень интересных: Баранова-Рассине, Тархова. Готовится выставка талантливой художницы Маревны (М. Воробьевой-Стебельской). Но только в Кобленце нам удалось в полном объеме показать этот удивительный срез нашей культуры".

 

     Хотя устроители выставки признаются, что организация проекта шла очень трудно, остается только позавидовать немецкому зрителю, который может столь подробно ознакомиться с одной из прекраснейших страниц отечественного изобразительного искусства.

 

     Русский арт-мираж творился на берегах Сены талантливыми и необыкновенно мужественными людьми, на долгие и мучительные годы оторванными от родины. Созданные ими полотна после полного и оскорбительного забвения наконец начали обретать истинное признание, одаряя нас своей печальной красотой и удивляя романтической преданностью своей стране.