Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
 
Неделя в Палестине
Из путевых воспоминаний*
В.Н.Хитрово
 
Страницы  < Начало >   < 1 >   < 2 >   < 3 >   < 4 >   < 5 >   < 6 > 
  
Ехать в долину Иордана, в Лавру св. Саввы, в виду жаркого времени, все энергически отсоветовали. Я полагаю, что они несколько преувеличили опасность от солнца. По крайне мере, прибывшие с нами в Иерусалим поклонники, без всякого вреда совершили, во время странствований наших по Иерусалиму, это путешествие, да еще пешком. Затем нам оставалось посетить их окрестностей еще Вифлеем и туда решились мы ехать после обеда. Когда мне подвели вечером лошадь, я было протестовал и хотел отложить самую поездку, и только благодаря настояниям В.В. решился, скрепя сердцем, вновь сесть на лошадь.
 
Утреннее наше общество оказалось в полном сборе, впоследствии к нему присоединился еще в Вифлеем наш консульский драгоман. Дорога из Иерусалима до Вифлеема несмотря на то, что она в недавнее время шоссирована, идет по тому же пути, по которому шел Иаков, по которому шли неоднократно Давид и Соломон, по которому вероятно и шла Пресвятая Богородица. Огибая западный склон горы Злого Совещания, переходит она в долину Рефаим, земля становится более обработанной, налево тянутся суровые и голые скалы – горы Мертвого моря, направо покрытые зеленью возвышенности Бейт-Джала, на которых издали выделяется огромная белая постройка католической духовной семинарии, творение патриарха Валерги. В массивное, как все монастыри в Палестине, здание монастыря св. Илии, стоящее налево от дороги, мы не заехали, спеша в Вифлеем. Несколько далее от Иерусалима уединенно возвышается среди поля гробница Рахили. И умерла Рахиль и погребена на дороге в Еврафу, т.е. Вифлеем. Иаков поставил над гробом ее памятник. Это надгробный памятник Рахели до сего дня, говорит еще книга Бытия. Память о любимой жене Иакова живет до сих пор. Между многочисленными памятниками Палестины, едва ли есть много, местность которых была бы так мало оспариваема, как место погребения Рахили. Конечно, от памятника, сделанного Иаковом не осталось и следов. В настоящее время на этом месте стоит белое здание весьма недавней постройки, архитектурой своей напоминающее памятники, которые ставятся над магометанскими святынями. Тысячами стекаются сюда евреи на поклонение, но и христиане и мусульмане одинаково чтят этот место. Отсюда хорошо виден и сам Вифлеем. Выстроенный на склонах отдельно выдающейся горы, он имеет вид всякого восточного города, т.е. массы построек, сплоченных вместе. Минаретов нет, так как в Вифлееме нет магометан. Налево от дороги сливаясь с городом возвышаются строения над Вифлеемскими святынями. Встреченные толпой детей, из среды которых одинаково многочисленно слышались приветственные возгласы и неизменный «бакшиш», по извилистой дороге въехали мы в город и остановились перед низкими и узкими дверями греческого монастыря. Нас прямо провели в приемную митрополита Вифлеемского Агапия. Минут через десять пришел сам митрополит. Среди первых приветствий, сказанных им на русском языке, на котором он объясняется довольно таки хорошо и неизбежного угощения ликером, кофе и свежей водой, митрополит предложил нам идти с ним вместе в пещеру Рождества; длинными переходами прошли мы к боковым дверям собора, стоящим прямо против спуска в пещеру. Нам зажгли свечи, несколько ступеней вниз и мы перед местом Рождества Спасителя. Митрополит лично прочитал нам русское Евангелие об этом событии, после чего мы приложились к каменному в полу кругу с серебряной звездой, на которой написано: “Hic de Virgine Maria, Jesus Christus natus est”. Налево от лестницы, по которой мы спустились – католический придел яслей. Далее по пещерам нас не повели, в виду существовавшей в то время ссоры греческого и католического духовенства о причинах которой я расскажу ниже. И здесь, в храме рождества Христова, от тех же я думаю причин, повторилось ощущение первого посещения храма Воскресения. По противоположной лестнице повели на наверх в храм, носящий до сего времени все следы первобытной своей постройки времен равноапостольного Константина. Несмотря на то, что вся передняя часть храма отгорожена во избежание как уверяют, нечистоты от врывающихся сюда со своими стадами арабов, следы первоначальной постройки – базилики ясно видны, даже на стенах сохранились еще остатки мозаик. У главных входных дверей показывают старый каменный крещатик и недалеко от него отпечатанное в камне место подвижника, который теперь уже много лет, как рассказывают, не покидает храма. Впрочем, при нас, его не было.
 
 
Из храма митрополит предложит нам посетить «молочную пещеру». При самом нашем выходе в узкую улицу, мы были прежде всего остановлены негром бросившимся с земными поклонами к митрополиту. Оказалось, что это православный, недавно окрещенный митрополитом. Молочный грот обязан своим происхождением преданию, что здесь неоднократно Пресвятая Матерь Божия кормила Божественного младенца и что беловатый цвет камня происходит от пролитой капли молока Богородицы. Верующие соскабливают камень и разведенный в воде дают пить больным, в особенностям женщинам. В минуту нашего посещения, молочный грот составлял question du juor, постараюсь в нескольких словах рассказать причины, отчего греческое и католическое духовенство были на ножах, русские и французские консулы строчили длиннейшие донесения, турецкий паша не имел ни минуты покоя и потребовалось вмешательство вооруженной силы. Факт был следующий. Молочная пещера составляет то, что называется в Палестине общая святыня, т.е. она не принадлежит исключительно ни одному их христианских вероисповеданий; хотя при ней издавна живут несколько французских монахов, но греческое духовенство всегда имело невозбранное право в ней служить. В таком положении были дела, когда за два дня до нашего посещения, рано утром, греческий монах, отправляясь в молочную пещеру с ужасом увидел, что над узким коридором, ведущим в пещеру, сделана перемычка, украшенная скульптурным изображением папского герба – тиары и двух ключей. Вернуться назад и сообщить митрополиту о неслыханном посягательстве католиков, было конечно делом одной минуты. Тотчас поскакали гонцы к Патриарху, консулам; эти последние в официальных костюмах в Паше; от Паши настрожайшее повеление Вифлеемскому губернатору о розыске дела. Одним словом загорелся сыр-бор. Несмотря однако на эту кутерьму, мы спокойно и невозбранно помолились в гроте, а так как было уже поздно, чтобы идти в долину пастырей, то возвратились опять в монастырь и рядом переходов дошли до келии митрополитской, откуда виды в особенности на горы Иудеи и Мертвое море освещенные заходящим солнцем действительно восхитительны. Здесь же пришлось провести нам неизбежный quart d’heure de Rabelais. Митрополит вытащил из ящика толстую книгу и предложить нам записать за здравие и за упокой дорогих нам. Вероятно приношение наше за это показалось ему не соответствующим его хлопотам и беспокойствам. Он укоризненно на нас посмотрел и дальнейших проводах не было уже и речи. Мы сошли одни на двор монастыря, сели на лошадей и прежней дорогой направились в Иерусалим. Едва за собой оставили мы Вифлеем, как наступила ночь; взошла луна, не наша холодная, северная, а южная, золотистая, обливавшая всю местность. Бодро ехали мы, даже я чувствовал привольно себя на лошади и вступил в длинный разговор с ехавшим рядом со мной драгоманом о разных Палестинских отношениях. Словно сидящая гигантская женщина, завернутая в белое покрывало, показалась слева гробница Рахили, проехали мы и монастырь св. Илии, как вдруг впереди я услышал крик и вижу как наш кавас марш-маршем пустился догонять какую-то убегающую фигуру. Не прошло и двух минут, как кавас гордо возвратился назад, показывая драгоману отнятые им у убегавшего какие-то башмаки. История объяснилась к В.В. ехавшему впереди нас подошел какой-то феллах и попросил огня от зажженной папиросы, но прежде чем В.В. успел удовлетворить его более чем скромной просьбы, раздался крик каваса и мой бедный феллах опрометью бросился бежать по полю, догоняемый кавасом, который нагнав его, вырвал у него из рук новые, купленные им башмаки. Для меня все таки суть дела осталась неразъясненною, пока драгоман не объяснил, что этот феллах из соседнего села известного своим воровством, что его следует проучить за фамильярничание  с франками и что наконец пусть явится за башмаками в консульство и объяснить зачем он таскается по ночам по дороге. Между тем идя поодаль от нас феллах слезно упрашивал возвратить его собственность и мне с большим трудом удалось убедить драгомана  приказать возвратить ему его башмаки и отпустить его с миром. Вот один из образчиков обращения европейцев с туземцами на востоке и где следует искать причину многих взрывов мусульманского фанатизма. Вскоре после того с горы Злого Совещания увидели мы освященные луной южные стены Иерусалима.
 
Настал последний день нашего пребывания в Святом граде. Покупка разных воспоминаний задержала нас дома часов до десяти дня. Становилось уже жарко, когда мы направились к последнему нашему странствованию по Иерусалиму – к прощанию с храмом Воскресения. Путь был уже знакомый, те же Яффские ворота, также тянущаяся от них единственная прямая в Иерусалиме улица Давида, поворот налево, спуск направо, площадка облитая солнцем. Застучали засовы, двери распахнулись и святые стены храма приняли нас как уже старых знакомых.
 
Прощание с храмом началось с гроба Господня, затем переходили мы от одной святыне к другой. Хотелось навеки запечатлеть виденное, и вместе с тем невыразимо грустно было расставаться с каждой из этих святынь. Прощание с почтенным Святогробским игуменом Серафимом, последний взгляд на оставляемый храм и мы уже на площади. Опять те же переулки и закоулки, опять Яффские ворота с башней Давида, опять русские постройки, прощальные визиты к о. архимандриту, консулу и драгоману, который никак не хотел отпустить меня, не выучив варить кофе по-арабски, поспешный обед и час нашего отъезда настал.
 
Еще накануне начал я переговоры с драгоманом, с милейшим М.Ф.Грановским и с состоящими при нас кавасами Яффским и Иерусалимским, о том как мне совершить обратный путь в Яффу. Накануне я мог еще подчиниться настояниям В.В. и ехать верхом в Вифлеем, но ехать верхом в Яффу я положительно отказывался. Да ведь должен же быть какой-нибудь способ перемещения иной как верхом? Допытывался я. И действительно их отыскалось два, один далеко не с поэтическим названием «в корзине». На мула навешивают по обе стороны его спины две большие корзины, в одну садитесь вы, в другую как противовес укладывают ваши вещи. Торчать скорчившись в корзине или торчать скорчившись в турецком седле не представляло большого различия и потому способ этот был мною энергетически забракован. Другой способ в «тахтарване» приобрел мое полное сочувствие. Тахтарваном называют носилки, в которых вы лежите и которые спереди и сзади прикрепляются к спинам двух мулов. Но этак перевозят только гаремы, заметил как последний аргумент М.Ф. Значит перевезут и русского поклонника, ответил я. С вечера был дан приказ Яффскому кавасу отыскать тахтарван конечно с мулами и лошадей для моих спутников.
 
Когда мы все, провожаемые, сделавшимися столь близкими, иерусалимскими знакомыми, вышли на крыльцо русского дома, мой тахтарван обратил всеобщее внимание. Размалеванный яркими красками, он величественно возвышался на спинах двух мулов. Но первый блин комом, как говорит пословица; чтоб влезть в него, потребовался целый ряд приспособлений вроде стула и скамейки. Внутренность его оказалась обшита только досками, добрейшая Е.Н. притащила подушки и я как индейский набаб уместился в моем экипаже. Спутники мои уже давно сидели на лошадях. Мы перекрестились и двинулись в путь. Уже Иерусалим скрылся от нас и я лежа удивился только как все не ездят так из Яффы в Иерусалим и обратно. Монотонная песнь, которую пел рядом шедший араб – погонщик мулов, придавала путешествию известный couleur local. Так мы стали спускаться с первого съезда от Иерусалима. Вдруг сильны толчок и голова моя оказалась ниже моих ног. Раздались кругом крики и пока я в своем тахтарване силился принять более естественное положение, собрались к моему экипажу все погонщики, кавасы и мои спутники. Оказалось, что тахтарван сорвался со спины заднего мула, который почувствовав такое облегчение, преспокойно поскакал обратно в Иерусалим. Среди этого шума, передний мул видя перед собой открытую дорогу, а может испуганный всем гамом, марш-маршем поскакал вперед. Тут положение мое сделалось критическим. Едва удерживая внутри сидячее положение, я помню только испуганное бледное лицо В.В., скачущего мимо меня, чтоб пресечь мне дорогу. Мул действительно остановился на краю обрыва и так близко от него, что вылезть налево я уже не мог, так как прямо полетел бы вниз. Еще шаг, и я, мул и тахтарван стремглав слетели бы с пятидесяти или шестидесяти саженной вышины. Наконец вылез я из экипажа и должен был сознаться, что не все то золото, что блестит. Оказалось, что мулы первый раз запрягались под тахтарван и упряжка их была чисто доморощенная, арабская, наподобие наших тележечных, где, как известно, всевозможные обрывки веревок составляют главный элемент. Пригрозив сконфуженным погонщиков консулом «москов», я объявил, что иду пешком до Яффы и решительно двинулся вперед. Напрасно уговаривали В.В. меня сесть на лошадь, я оставался непреклонен. Скоро однако же гнев прошел и я должен был сознаться, что нельзя же пройти пятьдесят верст в одну ночь пешком, чтобы поспеть на другой день поутру в Яффу. К этому Иерусалимский кавас предложил мне осла, моих любимцев еще с Египта, да к тому же оседланного английским седлом. На такое предложение я великодушно изъявил мое согласие и пока кавас опрометью поскакал в Иерусалим, мы уже более спокойно добрались до Колониэ, как полагают древнего Эммауса и расположились на веранде за наргилэ и стаканом лимонада ожидать моих перевозочных средств. Через час всё было опять в порядке и мы распростившись с нашим драгоманом, поехавшим отсюда в Горнюю, живописно расположенную в открывающейся перед нами долине, потянулись по дороге в Яффу. С одной из следующих вершин мы увидали солнце, заходящее на волнах Средиземного моря.
 
В 4 часа следующего дня 18 июля Ллойдовский пароход “Apollo” уносил уже нас от берегов Палестины.
 
Прощай страна воспоминаний. Когда-то Бог снова приведет ступить меня на твои священные берега!
 
Страницы  < Начало >   < 1 >   < 2 >   < 3 >   < 4 >   < 5 >   < 6 >
 
 
*Из личного архива Тамары Авдониной 
Иллюстрации приведены по оригиналу книги "Неделя в Палестине Из путевых воспоминаний В.Н.Хитрово". Издание 2-е. 1879 г.
 
Иерусалимское отделение Императорского Православного Палестинского Общества
 
 Публикуется Иерусалимским отделением ИППО с любезного разрешения Тамары Авдониной
 
 
Публикация 3 января 2008 года. Все права защищены
Полная или частичная перепечатка и цитирование только по письменному разрешению  Иерусалимского отделения ИППО  и по согласованию с редакцией сайта "Россия в красках" в Иерусалиме
 
 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com