Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
Неделя в Палестине
Из путевых воспоминаний*
В.Н.Хитрово
 
Страницы  < Начало >   < 1 >   < 2 >   < 3 >   < 4 >   < 5 >   < 6 > 
 
Вернувшись в русские постройки, мы прямо прошли к начальнику нашей духовной миссии о.архимандриту Антонину. Я уже говорил, что на Востоке и в особенности в Иерусалиме, нельзя жить только туристом, есть известного рода обязанности, которые вы должны исполнять. Исполнять их, во-первых, оттого, что вы русские, и от вас их до известной степени требуют. Во-вторых, по эгоистическому чувству, потому что на востоке, вы в половину меньше увидите, вдвое больше заплатите, если вздумаете путешествовать, игнорируя наших представителей там. И нужно отдать полную справедливость, что любезность наших заграничных представителей к своим соотечественникам растет в обратном отношении расстояния их от Петербурга, чем ближе к столице, тем они недоступнее, чем дальше, тем обходительней. Конечно, в этом явлении скука и одиночество играют большую роль. Итак, накануне вечером мы знакомились с представителями нашей светской власти, теперь нам предстояло знакомится с представителем нашей духовной власти. Архимандрит Антонин принял нас более чем радушно и в разговоре с ним мы не заметили, как прошел час. Тот, кто нехорошо знает положение в Палестине дел вообще и церковных в особенности, никогда не может отдать себе отчета, как трудна должность Начальника русской духовной миссии в Иерусалиме. Тут нужно столько деликатности, столько такта, столько знания людей и вещей. Что исполнить ее добросовестно, поверьте не легко. И вот в этой должности мы видим отца Архимандрита едва ли не в 1866 г., и нет ни одного паломника-писателя, который бы не высказал того отрадного чувства, которое он вынес из знакомства и беседы с ним. Но, мало того, это один из лучших наших знатоков церковной археологии и иерусалимских древностей, в чем ему отдают полную справедливость западные ученые.
 
В заключение нашей беседы о. архимандрит обещал нам службу в храме Воскресения на родном языке. Обрадованные и обласканные им вернулись мы к себе. Приготовляясь причащаться, мы хотели по крайне мере этот день поститься, но никогда не забуду удивленного вида смотрителя дома, когда я ему выразил желание есть сегодня рыбное. Рыбы - отвечал он - рыбы нет. Как нет? -спросил я еще более удивленно,  и сам рассмеялся от души, вспомнив, что ближайшая от Иерусалима проточная вода лежит на расстоянии 40 верст. Делать было нечего, от предлагаемого нечего было отказываться и вот подкрепив себя немного, мы помня, как кратко должно быть наше пребывание в Иерусалиме, опять были готовы идти смотреть летопись прошедших веков.
 
Шествие наше оказалось менее торжественным чем утром, драгомана консульства с нами не было, кавас оказался менее блестящим и без булавы.  Я вздохнул свободнее, тем более, что предстояло идти пешком, а не ехать верхом. Опять двинулись к ближайшим от нас Яффским воротам. Тотчас за ними, внутри города, примыкая к ним и составляя с ним одно целое, стоит, так называемый нашими поклонниками, дом Давида - теперь казармы турецких солдат. Нижние ряды камней этой башни по всей вероятности видели разрушение Иерусалима Титом. Против него, выделяясь свои архитектурным псевдо-готическим стилем английских коттеджей, стоит дом англиканского епископа. Далее на юг опять ряд узких улиц привел нас к армянскому монастырю св. Иакова - составляет ныне армянскую патриархию и считается в настоящее время самым большим и самым богатым из всех Иерусалимских монастырей. Утверждают, что в нем легко могут поместиться до тысячи поклонников. В главной церкви шла, когда мы вошли в нее, вечерняя служба, и это помешало нам хорошенько все рассмотреть. Что у меня осталось в памяти, это стены красивые выложенные изразцами, великолепные ковры, покрывающие весь пол церкви, и одно их любимых восточных украшений, множество страусовых яиц, висящих на шнурках, перекрещивающихся во всех направлениях. Недалеко от входа, в северной стене - темный придел, настолько тесный, что в нем с трудом помещаются два человека, выстроен, как утверждают, на месте усекновения главы св. Иакова, первого Иерусалимского епископа; самое место обозначено в полу кругом, около которого горят свечи и лампады. Только что мы вышли из церкви, чтобы продолжать наше странствование, как были встречены армянским священником, передавшим нам приглашение от Патриарха посетить его. Делать было нечего, отказаться нельзя, да и хотелось посмотреть хоть на одного из Иерусалимских патриархов. Точно из земли вырос армянский кавас с булавой, наш кавас тоже приободрился, и вот опять мы в торжественном шествии идем по обширному двору монастыря. На лестнице встречают  нас еще несколько армянских духовных лиц, и в сопровождении их мы вошли в обширный зал. Прямо против дверей - окна, около которых низкие турецкие диваны. Направо и налево двое дверей во внутренние комнаты, на правой стене портреты нашей царской фамилии. По поводу их злые языки в Иерусалиме утверждают, что в соседней комнате у Патриарха есть целая коллекция портретов Европейских венценосцев и их семейств, которые вывешиваются смотря по национальности посещаемого. Как бы то ни было, но минуты через две, едва успели осмотреть залу, из левых дверей вышел красивый мужчина с окладистой черной бородой и в треугольном армянском клобуке. Это был сам Патриарх. После первых приветствий, которые переводились тут же находящимся армянским священником, прекрасно говорящим по-русски, Патриарх сел на диван, а рядом с ним мы все. Началось обычное угощение ликером, вареньем и холодною водой. В.В. тотчас рассказал, как у нас в Александров день, армянское духовенство встречает крестный ход, идущий из Казанского собора и как такое единение церквей приятно. Его Блаженство отвечал тем же. Но что у кого болит, тот о том и говорит, так случилось и тут. Разговор быстро перешел на притязания католиков к месту усекновения главы Св. Иакова, и на эту тему разговор казалось никогда не окончится. Тогда пожелав, чтобы мудрые меры Его Блаженства уничтожили бы козни католиков и сохранили его соотечественникам их достояние, мы распростились с ним  и опять с той же торжественностью были проведены до ворот монастыря. Получив бакшиш, армянский кавас исчез и мы продолжали наш дальнейший путь. Бросив налево грустный взгляд на мазанки прокаженных, приютившихся к южной стене Иерусалимской, мы Сионскими воротами вышли за город. Когда-то внутри города,  теперь большая часть горы Сиона лежит  вне стен его, спустившись круглым обрывом в Гинномскую долину. На Сионе в небольшом армянском монастыре, помещающемся, по преданию, на месте дома Первосвященника Каиафы, показывают темницу Спасителя и место отречения св. Петра. Далее на юг, образуя довольно  значительный участок построек, помещаются остатки первой христианской церкви, в настоящее время – мусульманская мечеть. По наружной лестнице вошли мы, окруженные толпой турецких детей, в довольно обширный зал, носящий явные следы средневековых построек. Это комната Тайной Вечери, бесспорно постройка, как и сказано выше, гораздо позднейшего времени, но достоверно, что она именно стоит на месте первой христианской церкви, исторические сведения о которой восходят до III столетия. Благочестивы христиане опять в желании олицетворить все дорогие им предания соединили в одно: место Тайной Вечери, и Сошествия Св. Духа. Тут же за перегородкой находятся, как утверждают турки, гробы царей Давида и Соломона. Бывшие счастливее нас и допущенные за перегородку, видели четвероугольные саркофаги, покрытые шелковыми материями.
 
 
Но солнце близилось уже к западу, а нам предстояло еще много осмотреть до тех пор. пока оно не скроется. Мы вышли и направились около южной городской стены. Направо от нас и глубоко под нами тянулась Гинномская долина, отделяя Сион от противолежащей горы Злого совещания, где по преданиям, в загородном доме Каиафы совещались Иудеи о смерти Спасителя. В отвесной стороне ее, как темные пятна обрисовывались многочисленные погребальные пещеры Акелдамы, купленной на деньги предания Спасителя. Прямо против нас, там где сходят обе долины, окаймляющие с юга и востока Иерусалим – долины детей Гиннома и Иосафата, виднелась белая полуразвалившаяся постройка, обозначающая источник Рогель, границу колен Иуды и Вениамина. На противоположной стороне возвышалась гора Соблазна, некогда цветущая садами Соломона, а теперь высказывающая одни голые скалы, по которым словно ласточкины гнезда приютились гробовые пещеры Силоама. Мы следовали направлению стены, спустились несколько в выемку долины Тиропеон – камень преткновения для всех исследователей Иерусалима и поднялись на гору Офель. Стены южной стороны города все относительно новейшие постройки т.е. им лет 300, но у Ю.В. конца города они образуют угол и соединяются действительно с древней стеной Харама. Камни здесь, в особенности в нижних слоях, действительно принимают гигантские размеры. Один, который мы вымерили, имел приблизительно до 12 аршин длины и до сажени вышины. Когда смотришь на эту стену, особенно с восточной стороны, то читаешь как бы живую летопись Иерусалима. Не нужно быть ни археологом, ни знатоком древностей, чтобы взглянув на эту 7 или 8 саженной вышины стену, определить, так сказать, ее наслоения или время ее постройки. Внизу идут гигантские камни, о которых я говорил, имеющие ту особенность, замечаемую во всех древнеиудейских постройках, что наружная окружность их, примерно вершка в два гладко отшлифована, образуя таким образом рамку вокруг голубой шлифовки средины камня; выше идут правильно выложенные стены из камней уже гораздо меньших и без рамок – это турецкие постройки XVI века, когда в последний раз возобновлены были его стены. Громадные камни еврейской постройки бесспорно самые интересные, они с перерывами встречаются по всей восточной стене, встречаются отчасти на южной стене и затем на наружной западной стене Харама, где образуют столь, известное и по картинам и по описаниям – место плача иудеев. Но согласные в том, что эти камни еврейской постройки, нескончаемый спор идет о том, времени ли они Соломона или Ирода, первого ли храма или последнего. Несколько лет тому назад, английский инженер Варрен, по поручению Общества Palestine exploration fund, сделавшего столько для топографии Иерусалима и вообще Палестины, вырыл колодец и на глубине 80 футов дойдя до гранитной почвы, повел в боковую шахту. На этой глубине добрался он до основания стен, нашел там же камни и на одном из них знак, признанный им за знак финикийских каменотесов времен Соломона. Я лично до настоящего времени не могу вполне согласиться, чтобы доводы тех, которые видят в этик камнях остатки времен Соломона, были бы вполне убедительны, и более склоняюсь к тому, чтоб отнести их к постройкам Ирода. Но как бы там ни было, в том или в другом случае, эти камни видели торжественный въезд Спасителя в Иерусалим и введение его на судилище. Окончив наши quasi ученые исследования, мы пошли вдоль восточной стены продолжая еще наш археологический спор и вдруг словно по уговору замокли и остановились. Вид, который открылся перед нами, был один их тех, которые раз увидавши уже не забываются на всю жизнь. Только великий гениальный живописец мог бы отчасти его передать; слова в этом случае бессильны. Внизу под нами тянулась Иософатова долина, солнце уже садилось и потому тень стен Иерусалимских  падала не только на нее, но и на большую часть противолежащей Елеонской горы, кругом, насколько глаз мог обнять, на склонах и Мории и Елеонской горы лежали почти рядом, тысячи надгробных плит; тут кладбища мусульманского, там еврейского. Единственные кроме нас, живые существа - две, три, женщины, завернутые в белые покрывала, сидели неподвижно на надгробных плитах, точно души пришедшие навестить свой земной прах. Глубоко под нами выделялся на противоположной стороне странный по своей архитектуре так называемый столб Авессалома, а там налево Гефсиманская пещера, гробница Божией Матери, темный масличный сад, где Спаситель молился перед страданием и был предан… Тени становились все гуще и гуще.  Действительно это была долина смерти, а высоко над ней, освещенная лучами заходящего солнца, точно облитая сиянием, возвышалась вершина Елеона, и блистало белое здание часовни Вознесения. Все было безжизненно, словно в могиле, все было тихо, точно в пустыне, ни малейший шум не нарушал торжественности картины. Невольно скажу более бессознательно вырывались наружу слова песни пастырей: Слава в вышних Богу и на земле мир… Молча продолжали мы дальше наш путь, невольно останавливаясь, чтобы еще смотреть, чтоб еще чувствовать. Говорить при таких картинах нельзя, и блажен, тот, кто не забывает, что чувствовал. Поэтому понятно, что археологический спор был оставлен, даже  вид Золотых ворот  не возбудил его, а когда мы повернули к Северной стене и прошли Дамасские ворота, наступила настоящая ночь и мы уже в совершенной темноте вернулись на русские постройки. Так мы окончили наш первый обход стен Иерусалимских.
 
Едва успели мы вернуться и добрейшая Екатерина Николаевна Грановская, давно уже поджидавшая нас за самоваром, успела нас напоить чаем, едва только стали мы несколько приходить в себя и друг другу передавать свои впечатления, как пришли нас звать на ночную службу в храме Воскресения. Для объяснения нужно сказать, что в храме Воскресения всенощная служится греками на Голгофе и начинается часов в 10 вечера, после окончания ее в 12 часов ночи начинается обедня в часовне гроба. По просьбе нашего почтенного о.Архимандрита, греки из любезности уступают свои часы русскому духовенству, состоящему при миссии, и тогда бывает русская служба в храме Воскресения. Это случается далеко не часто, и вот отчего известие об этом разносится быстро между всеми русскими поклонниками и поклонницами, передается от одного к другому, и составляет для них настоящий праздник. Было часов 10 вечера, когда мы опять в предшествии каваса, заменившего свою булаву фонарем, двинулись довольно таки большой толпой человек 15 в путь. В Яффских воротах нам немедленно открыли калитку. Конечно, улицы Иерусалима и до сих пор не освещаются фонарями, при совершенно темном небе, они приняли вид нескончаемого коридора, кое-где освещенного светом, выбивающимся из отворенных дверей кофеен и лавок. Путь, как известно, от ворот до храма не далек, через несколько минут мы стояли уже перед дверьми его, застучали засовы, двери отворились – мы в храме. Только лампады у камня миропомазания освещали этот первый, так сказать, входной придел. Арки, колонны, углы, как-то поднимались далеко вверх, уходили вдаль, терялись во мраке. Придел принимал громадные размеры. Направо по лестнице мы взошли на Голгофу, ярко был освящен только престол над местом распятия, вся остальная часть греческого и весь католический придел были во мраке. Служба уже началась, кое-где в углах русские поклонники и поклонницы набожно молились. Мы стали все вместе в неосвященной части. Ясно выделялось стоящее за престолом Распятие и по бокам изображения Божией Матери и любимого Апостола. Все явственней и живей проходили у меня в голове образы последних минут Спасителя, все более и более начинал я сознавать где я, что происходило в ту минуту, когда Любивший человечество больше всего, за его грехи, для его спасения, для того, чтобы дать ему счастье, не отказался от смерти. Все эти воспоминания, это сознательное понимание всего совершавшегося в этом месте, точно поднимались из тайников моего сердца. Мне живо представлялась эта Мать, присутствующая при смерти своего Сына, и эти ученики, не понимавшие еще совершившегося перед ним великого таинства и оплакивающие потерю своего Учителя, и эта толпа народа злорадно смотрящая на смерть Того, кто пришел спасти их,  темное небо, и на скале тот Крест, который должен был вскоре засиять спасением для человечества. Я понял всю мелочность наших вседневных забот, сует и страстей; я понял, чем мы отплатили и отплачиваем Тому, который не отказался от смерти крестной, чтобы даровать блаженство человечеству. Наши певчие запели в это время на клиросе: Свете тихий Святыя славы, я чувствовал, как у меня закапали слезы, я упал на колени, все житейское было забыто, и я впервые понял, что значит молиться от всей души. С тех пор прошло уже несколько лет, но воспоминание об этой молитве все еще светлой звездой блестит в моей жизни. Не даром же тянет поклонников в Иерусалим, хочется еще и еще раз испытать высокое духовное наслаждение, которое называется ночной молитвой на Голгофе. Всенощная отошла, над местом водружения Креста исповедовались мы. Мне хотелось еще в эти часы у гроба Господня помолиться и за близких, которых уже нет на свете. Отделившись от всех, пробрался я среди тишины и мрака храма в придел Ангела, и там в виду гроба Того, смерть Которого была жизнью для всех, прочитал панихиду о упокоении душ мне дорогих. Ровно в 12 часов началась обедня, гроб Господень служил престолом. Все втроем приобщились мы. После обедни зашли на несколько минут к почтенному Святогробскому игумену и прежним путем отправились домой. Точно от Светлой Христовой заутрени возвращались мы, поздравляя друг друга, а В.В. еще и с днем его именин. Тихая теплая южная ночь обхватила нас, тысячи звезд ярко и приветливо светили нам сверху, на душе и на сердце было так легко, так весело, так ясно. Долго еще придя домой разговаривали мы, передавая впечатления, было так хорошо, что не хотелось оканчивать этого дня и становилось уже совершенно светло на дворе, когда утомление взяло свое.
 
 
Когда мы проснулись на следующее утро, южное Палестинское солнце стояло уже высоко, и вертикальные палящие лучи его показывали ясно, что мы проспали прохладные часы утра и что ранее двух, трех часов нам нельзя предпринимать никакого странствования по окрестностям Иерусалима.
 
Вообще о жаре на юге, в Египте и Палестине составляют преувеличенное понятие. Она, в действительности, переносится легче, чем даже жара в Петербурге, но под условием подчиняться в распределении дня обычаями страны. Я провел июнь и июль месяцы в Египте и Палестине и никогда не страдал так от жары, как иной раз приходиться страдать, когда в эти месяцы принужден пройтись по солнечной стороне Невского. На востоке все население встает до восхода солнца, жизнь и деятельность начинаются в четыре или пять часов утра и продолжается до часов одиннадцати. Затем вся деятельность прекращается, всякий кто имеет комнату, угол, возвращается домой, у кого нет даже угла, а как много таких на Востоке, пристраивается где-нибудь в тени; ставни запираются, все приспособляются, чтоб дать комнатам больше воздуху и сквозного ветра. Наступает время отдыха. Это продолжается часов до двух или трех дня, около этого времени в течении целого лета начинает дуть с севера ветер, который замечательно прохлаждает воздух. Деятельность опять начинается вплоть до совершенной темноты, часов до семи или восьми вечером, там обед и затем, это непонятное для северного жителя, наслаждение прелестями южной ночи. Если вы к этому присовокупите, вызванные климатическими потребностями постройки домов и улиц, в которые никогда не проникает луч солнца, вы легко поймете, что жара на юге переносится легко, а в Иерусалиме еще легче, вследствие его высокого положения в горах. Но от одиннадцати до двух часов дня обычай велит сидеть дома. Этот обычай заставил и нас, для которых пребывание в Палестине было рассчитано минутами, воспользоваться этим обязательным сидением дома, чтобы посетить еще раз почтенного о. Архимандрита и от всего сердца поблагодарить его за высокое духовное наслаждение, доставленное им нам в предшествовавшую ночь. Беседа с знатоком Иерусалима и об Иерусалиме, когда из окон перед нами виднеется и купол храма Воскресения и Омарова мечеть, а там далее на синем небе, выделяется Елеонская гора, может продолжаться часы; так случилось и с нами. Незаметно, то переходя к дальней родине, то переносясь в события давно минувших веков, то возвращаясь к действительности  - иерусалимским вопросам дня, прошли для нас часа два в приятной беседе. В заключение о. Архимандрит предложил лично быть нашим путеводителем к двум памятникам, которые мы предполагали посетить в этот день.
 
Страницы  < Начало >   < 1 >   < 2 >   < 3 >   < 4 >   < 5 >   < 6 > 
 
*Из личного архива Тамары Авдониной
Иллюстрации приведены по оригиналу книги "Неделя в Палестине Из путевых воспоминаний В.Н.Хитрово". Издание 2-е. 1879 г.
 
Иерусалимское отделение Императорского Православного Палестинского Общества
 
 Публикуется Иерусалимским отделением ИППО с любезного разрешения Тамары Авдониной
 
 
Публикация 3 января 2008 года. Все права защищены
Полная или частичная перепечатка и цитирование только по письменному разрешению  Иерусалимского отделения ИППО  и по согласованию с редакцией сайта "Россия в красках" в Иерусалиме
 

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com