Путешествие приближалось к концу. Но еще одно солнечное утро, еще одна поездка в автомобиле по тудронированной палестинской дороге, что бежит смолистой черной лентой мимо бетонных домов Тель-Авива, мимо хозяйственных ферм немецкой Сароны, на север, в Петах-Тикву, в Тель-Монд, в калифорнийские сады Гесперид.

 

Тель-Авив со всех сторон окружен еврейскими колониями, поселками, сельско-хозяйственными школами и полями. По дороге встречались грузовики со строительными материалами, с рабочими в кепках, белых или голубых рубахах и трусиках. Иногда   пролетал запыленный автомобиль. Один раз попалась пара медлительных волов, тащивших какой-то груз и на одно мгновение создавших впечатление украинской   дороги. Один раз показались в стороне от шоссе серые домишки арабской деревни.   Потом автомобиль  замедлил ход на оживленной улице Петах-Тиквы, суетливого местечка среди апельсиновых рощ. За Раананой местность стала пустыннее, зато появились на пути верблюды, а за полицейским постом (полицейские посты в Палестине кокетливы, как виллы) пришлось свернуть на полевую дорогу, которая ведет в Тель-Монд. Совсем недалеко от здешних мест, за железной дорогой, расположен Тулькарем - осиное  гнездо арабских националистов.

 

Тель-Монд — большое промышленное имение, принадлежащее акционерной компании — „Палестайн Плантэйшен Лимитед" — основанной покойным лордом Мелчеттом. Названо место прежним именем лорда (Альфред Монд). В поселкe стоит и футуристический памятник Альфреду Монду. Неправдоподобная статуя как-то не вяжется с тем рациональным воздухом, который царит в этой промышленной колонии. Но на вкус, на цвет...

 

В 1929 году компания приобрела у местных арабских беев[1] 1300 дунамов пустынной, заросшей осокой и колючками земли. Впоследствии количество земли удвоилось и даже утроилось. Здешняя земля, красная и жирная, идеальная почва для апельсиновых деревьев. Mестоположение тоже удобно – в семи километрах станция железной дороги (Калькилия), с которой удобно послать урожай в Тель-Авив или в порт Хайфы. Само собой разумеется, что предприятие было организовано по всем требованиям современной    сельскохозяйственной науки. Специалисты определили качество почвы и распланировали будущие „пардесы"[2], инженеры нашли воду и устроили ирригационную систему. Прошло   несколько лет, и на том месте, где раньше была пустыня, ключем забила вода, а с него и жизнь, и выстроились длинными рядами, темно-зеленые восковые апельсиновые деревца.

 

Теперь поселок белых домиков, в которых живут рабочие и администрация, понемногу обрастает садами, кипарисами, цветами. А вокруг него возникли на земле Национального фонда маленькие колонии, назначение которых снабжает рабочей силой предприятия Тель-Монда. Когда индивидуальные хозяйства этих колоний станут на ноги, рабочие поселятся окончательно на собственной земле, а в Тель-Монде их заменят другие переселенцы в Палестину.

 

Тель-мондовские угодия обширны. Поэтому хозяйство пришлось „индустриализировать", послать на эти поля мощные фоулеровские тракторы в 200 лощадиных сил, которые глубоко врезаются в красную глинистую почву. Заработали электрические насосы. Энергией снабдила поселок заиорданская станция Рутенберга.

 

Пришлось, конечно, построить кантины и столовые дома для рабочих, обратить особенное внимание на санитарный надзор, а также заняться облесением пограничных участков, чтобы защитить хрупкое апельсиновое дерево от ветров и бурь. Теперь поэтичные апельсиновые рощи, благоухающие во время весеннего цветения и отягощенный золотыми плодами в декабре, протянулись на тысячи дунамов. Но посмотришь поближе и увидишь, что поэзия этих „Садов Гесперид", как называют пардесы в своих палестинских корреспонденциях Поль Моран, зиждется на агрономии. Из земли торчат краны ирригационной системы. Среди поселка стоит огромная водонапорная башня и бетонный водоем, а в сараях моторы, тракторы и локомобили. Каждое поэтичное деревцо состоит под своим индустриальным номером, и здесь интересуются не столько его красотой, сколько количеством и весом апельсинов во время сбора урожая.

 

Палестинский апельсин крупный, сочный, продолговатый по форме, с мясистой кожей. Он отлично был принят в Европе, хотя не легко было выдержать борьбу с классической испанской „Валенсией". Миллионы ящиков с яффскими апельсинами отправляются каждый год на европейские рынки.

 

Приносить доход апельсиновое дерево начинает с четвертого или пятого года, когда с дунама можно уже собрать десяток ящиков апельсинов. На девятый год количество возрастает до сотни ящиков, хотя все зависит, разумеется, от степени урожая. Полный сбор наступает с десятаго-двенадцатого года.

 

Но сколько нужно повозиться с драгоценным деревом до этого времени! Зато ни одна отрасль сельского хозяйства в Палестине не приносит таких прибылей, как „пардесы", и ни в одну промышленность, если не считать, можетъ быть, городское строительство, не вливался так охотно капитал. В 1934 году было вывезено из Палестины, не считая   внутреннего потребления, апельсинов на два с половиной миллиона фунт. ст., а налогов с апельсиновых предприятий поступило в правительственную кассу около ста тысяч фунтов. В последние годы к этому прибавилось разведение лимонов и, особенно,    „грэйпфрут", которые находят хороший сбыт в Англии. Всего засажено апельсиновыми рощами в Палестине около 250 тыс. дунамов, из которых приблизительно половина принадлежит арабам. Нечего и говорить, что в месяцы сбора, когда в тель-мондовских и пэтахтиквовских рощах вырастают горы апельсинов, их можно купить в Тель-Авиве на франк десяток, а в лимонадной будке получит два стакана апельсинового сока за пять милимов (40 сантимон на французские деньги). В такие дни вся страна живет в апельсиновом царстве.

 

У лорда Мелчетта, сына покойного лорда, наследовавшего титул и предприятия отца,   есть в Тель-Монде уютный дом. Простые стены „модерн", немного старинной мебели, привезенной из Англии, удобные кресла. Сюда привез гостей секретарь лорда Давид Каминский, гостепримный хозяин, а, вместе с тем, деловой человек нового стиля. Пока он занимался делами, проверял какие-то отчеты, мы отправились побродить по поселку, по красным сыпучим дорогам, посмотреть на пардесы, на апельсиновые деревья, на которых уже наливаются соком тяжелые плоды.

 

Поселок окружают четыре колонии индивидуальных еврейских ферм. То же, что и во всех колониях, больших и малых. Похожее один на другой, как братья, белые домики колонистов, пятилетние сады, пяток яблок на молоденькой яблоне, незатейливые цветы, куча соломы, белые куры за проволочной сеткой курятника — ставшая фактом еврейская деревня. В молочном сарае работницы — в платочках, в трусиках — разливают по бидонам молоко свежего удоя. Трусики не из пляжнаго кокетства: молочницам перевалило за сорок. Но так принято — удобно, практично. На террасе детскаго сада — сандалии, а за окнами гам и шум. Все то же: детское творчество на стенах, зверюшки, вылепленные из глины, в углу куча игрушек. У маленькой больницы, закончив прием больных, молодой фельдшер садится на ослика и отправляется к какому-то пациенту. В общественной столовой рабочие едят суп. Поселок окружают со всех сторон безплодные низкие холмы.

 

А восковые деревья растут и растут. В Египте — хлопок, в Палестине — апельсины. Здесь особенная любовь к дереву, к его тени. Нам удалось побывать в одном из питомников, где молодые девицы под руководством г-жи Бен-Цви с материнской заботливостью разводят и выращивают крошечные деревья. Мешек Поалот — агрикультурная школа, недалеко от Иерусалима, авангард сионизма в Иудейских горах. Здесь находятся рассадники оливковых и миндальных деревьев, эвкалиптов, сосен и кипарисов. Лесоводство ведется в питомник с семян. А затем выращиванье, прививка к дичкам, и получается дерево, которое можно пересадить в предназначенное для него место, где-нибудь на придорожном холме, или в колонии, или в тель-авивском сквере. Разводят здесь и лозы. Но с лозами в Палестине дело стоит, повидимому, хуже.

 

С одной стороны, непосильная конкуренщя с «бордо» или «кьянти», с другой, небольшое потребление вина внутри страны. Евреи трезвенники, арабы не льют по религиозным побуждениям, и дела палестинских виноторговцев не процветают, хотя вино в Палестине отличное. На наш вкус «Кармель-Хок» — сорт местного белого вина — со льдом, или палестинский вермут неплохие напитки. Давлеют в Ришон-Ционе и виноградную водку, арак и коньяк. В последнее время открылся первый пивоваренный завод. Увеличивается также разведение «столовых» сортов винограда, а винную лозу в некоторых местах пришлось даже вырвать и засадить более выгодной культурой, теми же апельсиновыми деревьями. А жаль! Виноградники украсили бы палестинские холмы, как украшают их оливы или траурные кипарисы. Но законы экономики непреложны. Палестина маленькая страна, земли, удобной для обработки, в ней не так уж много, ценится она на вес золота и приходится использовать ее для более интенсивных хозяйств. Феллахи, по старинке, еще сеют зерновые хлеба, но и они начинают понимать, что выгоднее ячменного поля огород или апельсиновая роща.

 

На Палестинских монетах изображена масличная ветвь — классический символ мира, библейская эмблема надежды, та масличная ветвь, которую голубь принес в клюве Ною и которую мы видим также на ранних Иудео-христианских памятниках. Но если бы монетная символика более считалась с реальным положением, то пришлось бы на шатрах изобразить ветку померанца и золотые яблоки Гесперид - богатство и надежду страны.

 

Есть еще область в сельском хозяйстве которая могла бы развиваться параллельно с апельсиновой промышленностью пчеловодства весной, в период цветения, апельсиновые сады - рай для пчел. Они спешат воспользоваться его медоносными богатствами, чтобы потом все лето, собирать по круницям нектар с древних и скудных цветов, с агав, с печального репейника, или с нолевого тмина...

 

Теперь, под знойным палестинским солнцем, на красной, орошенной земле, золотые яблоки наливаются чудесным соком. Не за горами и сбор урожая. Беспорядки в Палестине закончились. Сбор плодов и экспорт их в Европу будут происходить в нормальных условиях. Почти половина плантаций в арабских руках. Апельсиновая „индустрия" слишком важный вопрос для страны, чтобы можно было отнестись, к нему легкомысленнно. Тут замешаны миллионны фунтов стерлингов. Обе стороны заинтересованы самым живым образом в урожае и его ликвидации. Надо думать, что соображения такого рода и послужили в значительной степени поводом для прекращения безпорядков во внутренней жизни страны.