Достигнув цели своих домогательств, добившись признания за Иерусалимским престолом первенствующего значения в Палестине, Иерусалимские епископы отступают от своей воинствующей деятельности, уступая занимаемое ими до тех пор место великим основателям и настоятелям знаменитых Палестинских обителей, и предоставляют им, из глубины их пустынь, опираясь на преданных иноков, вести дальнейшую борьбу против ересей в защиту православия и церкви.

 

Самым знаменитым из этих настоятелей был тогда св. Ефимий, о котором мы уже упоминали выше, как об иноке Фаранской лавры, вместе со своим сопостником св. Феоктистом, удалившемся в пустыню и затем основавшим знаменитую лавру, которая сохранила до XIII века его имя. Вокруг него возросло будущее поколение великих отшельников и иноков: свв. Савва, Феодосий, Кириак, Фил, Мартирий и Илия; множество епископов и два Иерусалимских патриарха вышли из его монастыря и управляли своими паствами с помощью его советов.

 

Другие настоятели, хотя менее его известные, но славные святостью жизни и значением своих обителей, окружали св. Ефимия: его сопостник св. Феоктист, настоятель обширного монастыря, выстроенного на отвесной скале над горным потоком, настоятель монастыря вблизи Скифополя Геласий, несокрушимой твердости которого мы вскоре будем изумляться, Елпидий, настоятель монастыря св. Виссариона в Иерусалиме, избранные Ювеналием для поддержания мира и православия среди многочисленных Палестинских обителей, Геронтий, настоятель всех монастырей, выстроенных Меланией Младшей и наконец св. Герасим, основатель лавры вблизи Иордана.

 

Среди них св. Ефимий являлся как бы отцом и учителем и слава его освещала Палестину, и только одно императрицы Евдокии, поселившейся в это время в Иерусалиме, одно отчасти соперничало с его влиянием.

 

Императрица Евдокия была та известная Афинаида, которая занимала так много места в Византийской истории и при рассказе о которой оживляются даже холодные и бесстрастные страницы Александрийской хроники. Дочь Афинского философа, вскормленная греческой наукой и поэзией, одаренная всеми прелестями красоты, он прибыла в Константинополь оспаривать, опираясь на закон, завещание своего отца, лишившего ее, без всякого основания, наследства. Здесь увидел ее Феодосий, и она сделалась императрицей, под именем Евдокии. Вскоре после первого Ефесского собора посетила она впервые Святой Град. После торжественного шествия по всей Азии, где она в Антиохи, с высоты золотого престола, произнесла собственного сочинения речь в честь города, она прибыла в Иерусалим и была встречена Меланией Младшей, пользовавшейся незадолго перед тем ее гостеприимством в Константинополе. В Иерусалиме она раздала обильные дары, пожертвовала для Голгофского придела великолепный золотой крест, осыпанный драгоценными камнями, присутствовала при освящении церкви, выстроенной Меланией для ее четвертого и пробы несколько месяцев в Святом Граде возвратились в Константинополь.

 

Через восемь лет Евдокия вернулась в Иерусалим, но уже в немилости и как бы в изгнании. Слабохарактерный Феодосий, стоявший дотоле под ее влиянием, послушав враждебную императрице партию, во главе которой стояла Пульхерия, сестра императора, по возбужденному в нем подозрению погубил поверенного ее Павлина. Гордая императрица, не будучи в состоянии перенести подобного оскорбления, добилась разрешения навсегда удалиться в Иерусалим, куда она прибыла, окруженная царским величием и пышностью. Но враги ее в Константинополе не могли помириться в таким пышным изгнанием и им удалось убедить Феодосия в необходимости предать смерти двух пресвитеров, последовавшей за императрицей из Константинополя. Граф Сатурнин, посланный с этой целью в Иерусалим, велел схватить при ней и умертвить на ее глазах обоих пресвитеров. Негодующая Евдокия, в свою очередь приказала схватить дерзкого посланного и Сатурнин, пронзенный мечами, пал рядом с своими жертвами. Это кровавое возмездие возбудило настолько гнев Феодосия, что он отозвал из Иерусалима всех составляющих свиту Евдокии императорских чиновников и таким образом лишил ее преимуществ императорского звания. Но развенчанная императрица царила в Иерусалиме своими богатствами, благодеяниями и щедрой милостыней, раздаваемой ею народу и инокам.  Она воздвигла в Иерусалиме и в пустыне много церквей, монастырей и больниц, выстроила для Иерусалимских епископов великолепный дворец близ  базилики гробницы Господней и возобновила, разрушенные более столетия, Иерусалимские стены, находя в еврейских пророчествах предвещание именно об этом восстановлении.

 

К несчастью, борьба, которую ей приходилось вести в Константинополе выдерживать против Пульхерии и св. Флавиана, заставила Евдокию поддерживать Диоскора в Халкидоне и об участии, которое принимал в этом осуждении Иерусалимский епископ, то гнев ее не имел границ и она поклялась отомстить Ювеналию.

 

Первое известие об осуждении Диоскора было сообщено Евдокии иноком Феодосием, шумные возгласы и происки которого на минуту смутили даже собор. Некогда изгнанный местным епископом из своего монастыря, пожираемый честолюбием, Феодосий бродил из города в город стремясь упорными происками создать своих приверженцев. Едва было произнесено Халкидоне осуждение Диоскора и восстановлена честь Ювеналия, как Феодосий, в сопровождении нескольких Палестинских монахов, прибыл в Палестину, возвещая везде, что собор изменил православию, принял ересь Нестория и принуждает верить в двух Христов, в двух сынов Божьих. Он поспешил заручиться расположением Евдокии, обвиняя Пульхерию не только в том, что она разделяет заблуждения, но даже внушила их ему; при этом он утверждал, что Ювеналий, дабы добиться прощения, первый подписал осуждение Диоскора, и Евдокия, в гневе на Ювеналия и при желании доказать Пульхерии, что она не вполне утратила еще влияние, решила возвести Феодосия на Иерусалимский престол.  Евдокия увлекла на свою сторону все бедное население города, питавшееся ее подаяниями, иноков и пустынников, глубоко чтивших ее и полагавших, что защищая ее, они защищают православие. Геронтий, настоятель монастырей Мелании Младшей, Петр, настоятель монастыря вблизи Иерихона, св. Герасим и в особенности архимандрит Елпилий, поставленный Ювеналием настоятелем всех Палестинских монастырей, объявили себя сторонниками Феодосия.

 

Один св. Ефимий, которому Парамбольский и Ямнийский епископы поспешили сообщить постановления Халкидонского собора, признал постановления эти вполне православными и принял на себя их защиту. Его властный голос удержал многих, но щедроты Евдокии и ложь Феодосия, распространявшего подложные постановления собора, увлекли толпу и возбудили раскол, продолжавшийся целых двадцать лет.

 

 Не теряя времени, Евдокия наняла войско, вооружила монахов, поставила стражу на возведенные ею Иерусалимские стены и, когда Ювеналий, гордясь достигнутым званием патриарха, вступил в Иерусалим, его окружила толпа, настойчиво требовавшая, чтобы он проклял собор и отказался от своей подписи. Патриарх не согласился и тогда мятежная толпа рассеялась по городу, отворила двери тюрьмы, предала избиению приверженцев Ювеналия и наконец ринулась в базилику гробницы Господней, где провозгласила Феодосия Иерусалимским патриархом. Ювеналий, которого Феодосий для упрочения своего избрания намеревался убить, успел вместе с Домном Александрийским бежал к св. Ефимию. Между тем Феодосий, пользуясь тем, что большинство Палестинских епископов еще не вернулись с собора, стал замещать их престолы самими ярыми своими приверженцами и таким образом поставил Феодота в Ионии, а в Газе известного Петра Иверийца.

 

Со своей стороны св. Ефимий везде утверждал православие собора, обвиняя Феодосия в незаконном присвоении власти и убийстве и это сопротивление, благодаря его имени, начинало приносить плоды. Феодосий смутился и желая  видеть св. Ефимия, дерзавшего единолично ему сопротивляться, вызвал его в Иерусалим. Ефимий конечно не явился. Тогда Феодосий послал к нему архимандрита Елпидия и настоятеля Геронтия, с просьбой, чтобы Ефимий сам назначил место свидания.

 

«Да хранит меня Бог, отвечал святой старец, встретиться когда либо с этим человеком, заклейменным ересью и кровью избитых им пресвитеров». Наконец св. Ефимий, утомленный постоянными посланиями и происками Феодосия и опасаясь, чтоб он не стал хвастаться, что привлек его на свою сторону, решился на важный шаг и открыто порвал всякую связь с Феодосием и еретиками. С этой целью он заставил всех своих иноков торжественно поклясться, что они никогда не присоединятся к Феодосию, и сам удалился в глубь пустыни Рувы, лежавшей недалеко от Мертвого моря и развалин Гоморры. Слух об удалении св. Ефимия быстро распространился, настоятели и отшельники поспешили к нему за советами и вернулись вполне обращенные.  Но главным торжеством св. Ефимия было, что ему удалось отвлечь от Феодосия самого главного из его приверженцев – св. Герасима, который со своими семидесятью учениками перешел на сторону православия.

 

Противодействие Федосию стало обнаруживаться в самом Иерусалиме. Здесь диакон Анасатасий, в базилике гробницы Господней, обратился к Феодосию с следующим воззванием: «Прекрати твои убийства Феодосий; перестань, как разбойник, изгонять паству верующих из овчарни; познай, наконец любовь, обитающую в наших сердцах к нашему законному пастырю; привыкнув к его гласу, мы никогда не последуем гласу чуждому». Феодосий велел своим приверженцам предать Анастасия смерти, что и было исполнено у врат церковных, и тело пострадавшего было, на устрашение православных, влачимо по улицам Иерусалима. Но это убийство не устрашило мужественных защитников православия. Несколько дней спустя митрополит Скифопольский в церкви восстал против Феодосия; его вывели за город и там убили с несколькими из его пресвитеров. Настоятель Геласий, вызванный в Иерусалим и выведенный на середину базилики, получил приказание предать Ювеналия всенародно проклятию, но бесстрашный инок торжественно объявил, что не признает иного Иерусалимского патриарха, кроме Ювеналия.  Смута из Иерусалима распространилась по всей Палестине. Приверженцы Феодосия и защитники собора нападали друг на друга, разоряя города и всю страну. Пользуясь этими обстоятельствами, восстали самаритяне и с одинаковой яростью бросились на обе партии, опустошая церкви и монастыри и предавая огню целые города. Разоренная Палестина, казалось, сделалась добычей варваров.

 

Правитель области, которого дотоле удерживала война с сарацинами, узнав о беспорядках, поспешил с войском в Иерусалим, но Евдокия приказала запереть ворота и не раньше впустила не дерзавшего на приступ правителя, как получив от него клятвенное обещание поддержать Феодосия.

 

Между тем Ювеналий успел  достигнуть Константинополя и известил императора о Палестинских смутах. Маркиан, не придавая особенного значения этим известиям, послал на помощь правителю войско, оказавшееся недостаточным для восстановления порядка. Возгордившиеся своим успехом и раздраженные этим вмешательством, иноки обратились с дерзкой жалобой к Пульхерии, сваливая все беспорядки на самаритян, чужестранцев и жителей Иерусалима, отказываясь признать постановления собора и едва не обвиняя самую императрицу в ереси. На эту жалобу Марикан и Пульхерия, уже вполне ознакомленные с настоящим положением дела, отвечали двумя длинными посланиями, наполненными упреками и угрозами, в которых, однако же, по настоянию Ювеналия, обещали полное помилование по условием немедленного подчинения. Это обещание отвлекло от Феодосия большинство народа, он иноки остались ему верными, удерживаемые непоколебимым и горделивым сопротивлением Евдокии, на которую не действовали ни письма ее дочери Евдокии, зятя Валентиана III, братьев Валерия и Олибрия, впоследствии западного императора, ни увещания папы Льва Великого, ни усилия знаменитой Вассы, основательницы и игуменьи нескольких женских монастырей. Тогда Маркиан послал в Палестину значительное войско с приказанием схватить Феодосия и привести его к нему живым. Ряд сражений произошел между императорским войском и приверженками Евдокии. Феодосий же успел бежать и нашел убежище у Синайских отшельников.

 

Вернувшись в Иерусалим Ювеналий был на этот раз принят с восторгом и, чтоб прекратить раскол, в качестве патриарха созвал местный собор из всех Палестинских епископов, присутствовавших на Халкидонском соборе. Собравшись вместе в Иерусалиме, они постановили изгнать епископов, поставленных Феодосием, и написали окружное послание ко всем настоятелям и инокам. Перед своим распущением собор получил от Маркиана послание, в котором император уведомлял, что Феодосий узнал, что Синайские настоятели получили приказание его выдать, бежал вновь и след его затерялся в пустыне. Поэтому император просил епископов следить за появлением Феодосия и предостеречь народ против его происков, ибо остатки его приверженцев, поддерживаемые Евдокией, делали возвращение его еще более опасным.

 

Раскол продолжался еще три года, ибо кроме свв. Ефимия, Феоктиста, Герасима, Геласия и нескольких настоятелей, большинство монахов, проживавших даже в Иерусалиме, продолжали не признавать Феодосия, а преследования, которыми они, как бы в отместку подверглись  со стороны приверженцев патриарха, еще более утверждали их в решении пребывать в расколе.

 

Несчастья, одно за другим посетившие Евдокию: убиение ее зятя Валентинана III, вступление его вдовы в брак с убийцей мужа, нашествие призванных ею Вандалов, разрушение Рима и, наконец, пленение ее дочери и двух внучек, увезенных вместе с добычей в Африку, где одна их этих дочек была насильно обвенчана с сыном Гензериха, все это вместо сломило, наконец, несокрушимость духа Евдокии. В постигших ее несчастьях она усмотрела проявление небесного гнева и послала диакона Анастасия спросить у св. Симеона Столпника, что ей делать, чтоб умилостивить гнев Божий. «Зачем, - послал ей сказать святой муж, - прибегаешь ты к столь отдаленному источнику, когда вблизи тебя протекает столь же чистый? Следуй советам Ефимия и ты станешь на путь спасения».

Тогда Евдокия велела выстроить башню на вершине выдающейся горы и стала в ней ожидать Ефимия, в поиски за которым, по ее приказанию, люди отправились в глубь пустыни, куда он имел обыкновение на время удаляться. Ефимий прибыл, утешил Евдокию, убедил ее в ее заблуждениях и возвратил к православию. Большинство иноков, в том числе архимандрит Елпидий, последовали примеру Евдокии. Но это обращение произвело возмущение в монастыре Елпилия; два инока, Маркиан и Роман, поддерживаемые  настоятелем Геронтием, вместе со своими единомышленниками, покинули монастырь и основали две новые обители: Маркиан – вблизи Вифлеема, а Роман – в глубине пустыни, на каменистых берегах Фекойского потока.

 

В искупление своего столь долгого заблуждения, Евдокия возвела близ Иерусалима, на месте, где св. Стефан принял мученическую кончину, роскошную базилику, более обширную и богатую, чем базилика гробницы Господней. В общем, архитектура ее была та же, ибо купол не входил еще в употребление. Она состояла из трех нефов, из которых средний, более обширный, освещенный полукруглыми окнами, отделялся рядами коринфских колонн от боковых нефов, а иконостас от полукруглой абсиды, составлявшей алтарь. Точенный кедровый потолок был расписан по золотому полю, а в подземном приделе, под базиликой, находилась гробница св. Стефана.  Во время сооружения базилики Евдокия часто посещала свою горнюю башню для беседы со св. Ефимием.  В одну из таких бесед св. угодник предварил ее о необходимости готовиться к смерти. Евдокия без сожаления узнала о приближающейся конце ее жизни, столь блестящей в начале и столь безотрадной в конце; она поторопилась освящением свое базилики и приготовив в ней для себя гробницу, вызвала из лавры св. Ефимия иноков для молитвословия на своей могилой. Несколько дней спустя она мирно почила и тело ее было предано земле в назначенном ее месте патриархом Анастасием, наследовавшим Ювеналию.

 

Немного спустя скончался и св. Ефимий. Патриарх Анастасий поручил диакону Фиду воздвигнуть среди лавры св. Ефимия усыпальницу, достойную великого почившего угодника. Фид разделил эту усыпальницу на три части, из которой средняя предназначалась для св. Ефимия, а боковые для настоятелей и иноков, почивших вокруг своего учителя в ожидании общего воскресения. Афанасий украсил средний придел серебряными чашами и решетками, сам положил в него тело Святого и заделал мраморной доской отверстие свода. Вскоре скончался в своем монастыре св. Герасим.

 

Анастасий лишился этих советников в то время, когда ереси стали вновь волновать Иерусалим. Василиск, восставший против Зенона и временно овладевший престолом, издал указ против собора Халкидонского и требовал согласия от всех епископов.  Этот неожиданный оборот возбудил надежды еще многочисленных приверженцев Феодосия.  Со своими вождями Маркианом и Романом прибыли они в Иерусалим. Здесь присоединились к ним Геронтий, настоятель монастырей Мелании Младшей, архимандрит Лазарь, заместитель Елпидия, и Илия, и все вместе потребовали от патриарха согласия на указ Василиска. Когда Анастасий отказал, то иноки под предводительством Геронтия предались в Иерусалиме буйствам и грабежам, возобновив жестокость времен Феодосия.  Анастасий умер во время этих смут, а наследник его Мартирий, избранный православными, послал диакона Фида в Константинополь, откуда Зенон только что изгнал Василиска. На пути диакон Фил потерпел кораблекрушение и явившийся ему среди бури св. Ефимий велел Фиду возвратиться в Иерусалим, предвещая скорый конец восстания, и выстроить монастырь не месте его лавры.

 

Оба предсказания св. Ефимия вскоре осуществились. Маркиан собрал в своем Вифлеемском монастыре монахов евтихиан и обратился к ним с следующей речью: «Не опасаетесь ли, братия, что вместо истинного учения мы заблуждались в ереси; ум человека слаб, говорит писание, а потому оставим эту  борьбу и предоставим жребию решить между епископам и нами». Предложение было принято и жребий решил в пользу епископов. Геронтий и Роман отказались подчиниться этому решению; остальные же, иноки увлеченные Маркианом, отправились в Иерусалим, где изъявили готовность подчиниться патриарху, который принял их с распростертыми объятиями. Затем толпа обратила свой гнев на отщепенцев, изгнала Геронтия из его Иерусалимского монастыря и разорила Фекойский монастырь Романа, который удалился в окрестности Елевферополя, в один из монастырей Акефалитов, настоятелем которого он впоследствии сделался.

 

Исполнилось и второе предсказание св. Ефимия. Патриарх Мартирий поручил диакону Фиду исполнить приказание св. Ефимия.  Лаврские кельи были рассеяны на плоской вершине уединенного отрога Иерихонских и Фаранских гор, опоясанного на половину бурным потоком и откуда открывался обширный вид на Енгаддийские и Иорданские пустыни. На вершине этого холма, вокруг им же воздвигнутой гробницы св. Ефимия, Фид выстроил келлии, трапезу, церковь и высокую башню, господствовавшую на всею местностью и как бы охранявшую пустыню. Толстая стена окружала все постройки. Иерусалимский патриарх освятил эти новые постройки и Дорский престол послужил наградой строителю.

 

Десять лет после кончины императрицы Евдокии, прибыла в Иерусалим ее внучка, носившая тоже имя. Уведенная вандалами из Рима в Карфаген, выданная за Гензериха, ярого арианина, она после шестнадцатилетнего замужества, возмущенная преследованиями, которыми подвергались среди вандалов православные, решилась бежать, что ей удалось при помощи одного из ее слуг, и, подражая своей бабке, решила искать убежища в Иерусалиме. Но, истощенная долгими несчастьями и утомительным путешествием, она скончалась несколько дней спустя по прибытии в Иерусалим, поручив попечению патриарха верного слугу, последовавшего за нею в ее бегстве. Патриарх похоронил ее около гробницы ее бабки, и до нашествия персов обе царственные женщины мирно почивали одна против другой, как видимый знак мирской суеты и горькой тщетности земного величия.