Прошлое не проходит без следа ни для земного мира, ни для человека. Бывшие малолетние узники фашистских концлагерей, родившиеся в 1925—1943 годах, стали свидетелями не только минувшей войны, но и известных исторических событий 1930—40-х годов. Ведь трагедии их дедов и отцов сказались на семьях, на здоровье детей, на их характерах и восприятии жизни.

 

1917, 1941, 90-е годы — это большие этапы в битве за Россию, за души.

 

С 1917 года планомерно и изощренно в стране уничтожалась религия, особенно православная вера — опора крестьянской жизни и русской морали. В 1915 году в России было свыше 50 тысяч храмов, более тысячи монастырей. В 40 тысячах церковно-приходских школ (в основном, в деревнях) учились более двух миллионов детей. (32)

 

Уже в 1917 году был расстрелян протоиерей Иоанн Кочуров в Царском Селе. В первой советской Конституции от 10 июля 1918 года статья 65 объявляла духовенство и монашество лишенными избирательных прав. Отсюда — и всех прав: на работу, на жилье, на медицинскую помощь, образование... «Лишенцами», так их называли тогда, стали не только «бывшие» (аристократы, офицеры и др.), но и зажиточные крестьяне. Все они, «лишенцы», хранили и национальные традиции, и веру отцов...

 

Декрет СНК от 5 сентября 1918 года требовал обезопасить Советскую Республику от «насекомых» — классовых врагов путем расстрелов и изолирования их в «концентрационных лагерях».

 

Этот страшный термин ХХ века был приме-нен В.И. Лениным в августе 1918 года в письме к Е. Бош. И стоял... рядом с призывом «провести беспощадный массовый террор...» в отношении голодных крестьян Пензенской губернии (33).

 

Только в 1918 году убито было свыше трех тысяч священнослужителей. И зверски замучена царская семья... Тайно, вероломно. На Петербургском подворье Валаамского монастыря в 1995 году освящена первая в России часовня «в честь Святых Новомучеников и Исповедников российских». В память о царственных мучениках и жертвах геноцида церкви.

 

Митрофорный протоиерей Василий (Ермаков Василий Тимофеевич) — один из старейших священников города на Неве,  с 1981 года настоятель храма во имя преподобного Серафима Саровского. Прихожанам хорошо известно его изречение: «Надо, значит надо»,—о необходимости добрых дел в жизни каждого.

Он  свидетель  и участник  и  минувшей войны, и событий 1930-х годов.

 Вот уже почти полвека я — священник (34), стою у Престола Божия. Родился (35) я в городе Болхове Орловской области, почти в центре русской земли.

 

Город среди холмов над рекой Нугрей был заложен Иваном Грозным в 1556 году на границе Дикого поля, где обитали кочевники-татары и другие племена. Жизнь в тех местах была сурова и опасна. Когда-то город окружала крепость из толстых бревен в два ряда, и она защищала город почти до середины XVII века. Край этот видел и осады, и сражения, как в Смутное время, когда под разными предлогами с запада шли на Россию. А причина одна — завоевать. В начале XVIII века  «...город деревянный, ветх уже, церквей каменных есть от малой части, монастырь хорош; торговая площадь хороша» (36). К началу XX века Болхов стал провинциальным купеческим городом, но его местоположение определило судьбу жителей в важных сражениях и в годы Гражданской, и в годы Великой Отечественной войны.

 

 

Реабилитация «жертв необоснованных репрессий» печальных тридцатых годов началась в 1950-х годах справкой КГБ, формально. И пока никто не покаялся в том, что страна была опутана колючей проволокой гулагов и тюрем, за десятки миллионов унесенных ими человеческих жизней. Жизней своих граждан! За общий страх в течение десятилетий. За то, что в тюрьмах и котласских лагерях, в лучшем случае на поселениях в Сибири для ее освоения, с конца двадцатых годов держали целые деревни крестьян со всех регионов страны. Тех, у кого был конь или крепкое хозяйство, или крыша не из соломы, или в семье было много работников, чтобы строить Беломорканал, дорогу на Воркуту, Никель...

 

Было «великое переселение» народов, столетиями живших на одном месте...

 

Забирали тогда слишком «самостоятельных» интеллигентов, поэтов, мыслящих инженеров и просто окончивших — подумать только!— Смольный институт. Иногда брали и забавы ради, иногда — за кого-то. А если знал немецкий язык, который учили в 1937 году, как теперь английский, то явно «был шпионом».

 

С 1937 по 1939 год были репрессированы также сорок тысяч военных, включая маршалов, и многие из них расстреляны как участники некой «предательской, контрреволюционной, военно-фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую подрывную вредительскую и шпионскую работы в Красной Армии» (37).

Столько оборванных человеческих жизней. Короткой, прерванной была жизнь и Степана Семеновича Семенова.