Россия в красках
 Россия   Святая Земля   Европа   Русское Зарубежье   История России   Архивы   Журнал   О нас 
  Новости  |  Ссылки  |  Гостевая книга  |  Карта сайта  |     

ПАЛОМНИКАМ И ТУРИСТАМ
НАШИ ВИДЕОПРОЕКТЫ
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 2-я
Святая Земля. Река Иордан. От устья до истоков. Часть 1-я
Святая Земля и Библия. Часть 3-я. Формирование образа Святой Земли в Библии
Святая Земля и Библия. Часть 2-я. Переводы Библии и археология
Святая Земля и Библия. Часть 1-я Предисловие
Рекомендуем
Новости сайта:
Новые материалы
Павел Густерин (Россия). Дмитрий Кантемир как союзник Петра I
Павел Густерин (Россия). Царь Петр и королева Анна
Павел Густерин (Россия). Взятие Берлина в 1760 году.
Документальный фильм «Святая Земля и Библия. Исцеления в Новом Завете» Павла и Ларисы Платоновых  принял участие в 3-й Международной конференции «Церковь и медицина: действенные ответы на вызовы времени» (30 сент. - 2 окт. 2020)
Павел Густерин (Россия). Памяти миротворца майора Бударина
Оксана Бабенко (Россия). О судьбе ИНИОН РАН
Павел Густерин (Россия). Советско-иракские отношения в контексте Версальской системы миропорядка
 
 
 
Ксения Кривошеина (Франция). Возвращение матери Марии (Скобцовой) в Крым
 
 
Ксения Лученко (Россия). Никому не нужный царь

Протоиерей Георгий Митрофанов. (Россия). «Мы жили без Христа целый век. Я хочу, чтобы это прекратилось»
 
 
 
 
Кирилл Александров (Россия). Почему белые не спасли царскую семью
 
 
Владимир Кружков (Россия). Русский посол в Вене Д.М. Голицын: дипломат-благотворитель 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). Мы подходим к мощам со страхом шаманиста
Борис Колымагин (Россия). Тепло церковного зарубежья
Нина Кривошеина (Франция). Четыре трети нашей жизни. Воспоминания
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). "Не ищите в кино правды о святых" 
Протоиерей Георгий Митрофанов (Россия). «Мы упустили созидание нашей Церкви»
Популярная рубрика

Проекты ПНПО "Россия в красках":
Публикации из архивов:
Раритетный сборник стихов из архивов "России в красках". С. Пономарев. Из Палестинских впечатлений 1873-74 гг.

Мы на Fasebook

Почтовый ящик интернет-портала "Россия в красках"
Наш сайт о паломничестве на Святую Землю
Православный поклонник на Святой Земле. Святая Земля и паломничество: история и современность
Глава 4
 
Смерть Лжедимитрия I и воцарение Шуйского. Его грамоты. Перенесение мощей царевича Димитрия. Причины появления второго самозванца. Молчанов и Шаховской и их деятельность. Болотников и характеристика его восстания. Лжедимитрий II и его поход на Москву. Тушинский лагерь. Приезд Марины Мнишек. Иезуитский наказ Тушинскому Вору. Гермоген – патриарх Всероссийский. Его призыв к покаянию и объединению. Его воззвания к тушинцам. Митрополит Ростовский Филарет и его “наречение” патриархом. Взгляд современников и русских историков на его пребывание в Тушино. Восстание против Тушинского Вора. Народное ополчение. Участие шведов. Смерть Скопина-Шуйского.
 
17 мая 1606 г. звон набатного колокола призвал москвичей к восстанию против Лжедимитрия. Ходом восстания руководили бояре, во главе с Василием Шуйским, ибо, по выражению профессора С. Ф. Платонова, “боярство отнюдь не могло примириться с властью самозванца, в царственное происхождение которого оно никак не могло верить”. 109) В свое время им “самозванец нужен был для низложения ненавистного Годунова; бояре признали его для того, чтобы свергнуть Бориса”. 110) Через самозванца они уничтожили Годунова и теперь им осталось свергнуть своего ставленника и самим стать во главе государства. В заговоре бояр принимало участие и русское духовенство, которое, по свидетельству автора “Очерков”, “с особым вниманием должно было ловить все слухи о том, что самозванец находится в сношениях с папою и вообще близок с иноверцами. Присутствие в Москве людей иных исповеданий, уверенная смелость их поведения, посещение ими православных церквей и недостаток уважения к святыне волновали и возмущали блюстителей московского правоверия. За попустительство и личный либерализм в сфере обряда и внешнего культа самозванец получил репутацию еретика, главной целью которого было ниспровержение православия в государстве”. 111)
 
Выше было указано, что духовенство давно вырабатывало план освобождения родного отечества от политического авантюриста. Но в этом ответственном мероприятии необходим был вождь, который бы руководил восстанием. Таким руководителем и оказался Василий Шуйский, который после первого своего неудачного выступления против самозванца приобрел в глазах народа ореол “первострадальца за православную веру”.
 
Организовав народную массу, 17 мая восставшие ворвались во дворец и расправились с самозванцем и его приближенными. Прошло два дня после кровавой расправы с самозванцем, и бояре “выдвинули” на Московский престол Василия Шуйского.
 
Таким образом, затаенная мечта Василия Шуйского исполнилась, он – властелин Русского государства. Избрание на царство Шуйский принял, не дожидаясь созыва Земского собора. Как говорит проф. Завитневич: “этот переворот к тому именно и велся, чтобы посадить царя не по воле народа, а по воле руководивших движением бояр, которые, согласно имеющемуся известию, заблаговременно договорились, что тот из них, кто поставлен будет царем, должен управлять государством “по общему совету”, на что, как показал опыт с Годуновым, Земский собор не согласился бы”. 112) Таким образом, по словам С. Ф. Платонова, “боярско-княжеская реакция в Москве, овладев политическим положением, возвела на царство своего родовитейшего вожака”. 113)
 
Вступив в управление русским государством, Василий Шуйский не имел под собой крепкой основы. Народная масса не желала признать его царем за то, что он правил государством только с согласия “общего совета” бояр. Это и не нравилось народу, так как его правление шло в разрез с исконными традиционными народными взглядами. По своем восшествии на престол, в целях успокоения народной массы, он выпустил несколько грамот. В грамоте, в которой он сообщал о своем воцарении, Шуйский разъяснял последние события, происшедшие внутри государства. Он писал, что убитый самозванец был простой монах – Гришка Отрепьев, а не царевич Димитрий. 114) От имени инокини Марфы, матери убиенного царевича Димитрия, также была разослана грамота, в которой она уверяла, что бывший царь не сын, а Гришка Отрепьев, который заставил ее публично признать своим сыном. 115) Как бы в доказательство истинности своего свидетельства о самозванстве Лжедимитрия I, Шуйский устроил торжественное перенесение мощей царевича Димитрия из Углича в Москву. 3 июня 1606 года Москва торжественно встречала ново­явленные мощи царевича, которые были поставлены в Архангельском соборе, где “инокиня Марфа, винясь пред целою Россиею в том, что страха и прельщения ради потворство­вала самозванцу. Торжественно просила царя велеть отпустить ей грех, тяготящий ее совесть. Василий объявил ей прощение в уважение памяти ее супруга царя Иоанна Васильевича и сына, нового Угодника”. 116) “Сам Василий Шуйский, – по выражению автора “Очерков”, – этому церковному торжеству придавал особенную политическую цену, по­лагая, что присутствие мощей в Москве сделает самозванщину невозможною. Но он жестоко ошибался”. Ошибка Шуйского заключалась в том, что не все русские люди были довольны его правлением. Выдвинутый боярской партией, он не имел крепкой народной поддержки. По выражению С. М. Соловьева, для всех недовольных “нужен был предлог к восстанию, нужно было лицо, во имя которого можно было действовать, лицо, столь могущественное, чтобы могло свергнуть Шуйского, и вместе с тем ничтожное, чтобы не могло быть препятствием для исполнения известных замыслов. Одним словом, – нужен был самозванец; Шуйского можно было свергнуть только так, как свергнут был Годунов. Вот причина появления второго самозванца и успеха его внутри государства”. 118)
 
Именем второго самозванца в северских областях России и стал действовать Молчанов, который бежал из Москвы во время переворота 17 мая и к которому присоединился путивльский воевода Шаховской. “Молчанов и Шаховской, – говорит И. И. Смирнов, – подымая массы против Шуйского, оставались теми же, кем они были и раньше – политическими авантюристами, ведущими борьбу за власть. Отсюда их тактика: использование “царистской” психологии на­родных масс с помощью легенды о “царе Димитрии”, при одновременном стремлении сохранить и поддерживать старые связи с теми польскими кругами, на которые опирался первый самозванец”. 119)
 
Дав толчок к восстанию против Шуйского, указанные личности не могли взять инициативу руководства в свои руки и ходом события они были оттеснены на задний план.
 
Инициатором движения против Шуйского, вождем народных масс становится Болотников. Интересно отметить идеологическую сторону его восстания. “Эта сторона истории восстания Болотникова неразрывно связана с проблемой “царистской” психологии у восставших крестьян, что находило свое выражение в лозунге “царя Димитрия”, являвшемся одним из центральных лозунгов, под которыми проходило восстание”. Таким образом, “не трудно видеть, что исходным положением при анализе идеологии восставших крестьян и холопов являлась сталинская формула о том, что восставшие крестьяне выступали против помещиков, но за “хорошего царя”. 120)
 
Волна восстания быстро разливалась по северским областям русского государства. Путивль, Кромы, Елец, Рыльск, Болхов и многие другие города приносили присягу “предполагаемому в живых Димитрию”. 121)
 
История не сохранила многих подробностей о биографических данных Болотникова. В молодых летах он убегал от своего господина к казакам в степь. Впоследствии он был пойман татарами и продан в рабство в Турцию. Там Болотников работал на галерах, откуда его освободили немецкие корабли и перевезли в Венецию. Из Венеции через Германию он направился в Польшу, где и встретился с самозванцем (Молчановым), который и сделал его большим воеводой. 122) Собрав войско, Болотников двинулся на Москву. Услышав о начале восстания, Шуйский послал своих воевод против восставших. 23 сентября 1606 года в районе Калуги произошло сражение между восставшими и царским войском. Эта битва не принесла желаемой цели царским воеводам. Победа досталась первым, и восставшие спешно продвигались к Москве. В октябре 1606 г. Болотников подошел к Москве, и московский гарнизон стал готовиться к обороне. Стараясь вызвать восстание внутри Москвы среди горожан, Болотников писал им свои грамоты, призывая их отложиться от царя Василия Шуйского и целовать крест царю Димитрию. 123) Видя всю тяжесть осадного положения, Василий Шуйский решил действовать политическим обманом, и своим главным оружием разложения лагеря восставших он избрал политическую интригу, которая находилась в самом составе лагеря Болотникова. С одной стороны в его лагере находились крестьяне и холопы, а с другой – дворянско-помещичьи отряды Прокопия Ляпунова, воеводы Сумбулова, которые в решающий момент изменили Болотникову, перейдя на сторону Шуйского. К ним впоследствии пристал и Истома Пашков, который не хотел находиться ниже Болотникова.
Видя создавшееся критическое положение, Болотников вынужден был отступить к Калуге, а затем – к Туле, где впоследствии и был выдан Шуйскому.
 
Обозрев кратко восстание Болотникова, можно сказать, что в основу борьбы против Шуйского была положена “царистская” идея.
 
“Вера в “царя Димитрия” была в равной мере присуща и самому Болотникову, считавшему себя “большим воеводой” “царя Димитрия” (Буссов). Недаром в поль­ских источниках Болотников фигурирует под именем “гетмана царя Димитрия (Hetman Dymitrow), а одна из разрядных записей называет его “боярином” “царевича” Петра.
 
Приведенные данные ярко демонстрируют “царистистские” черты в движении Болотникова. “Царистская” идеология – важнейшая черта крестьянских движений в России XVII-ХVIII вв.” 124)
 
Товарищ Сталин так говорит о крестьянских движениях: “говоря о Разине и Пугачеве, никогда не надо забывать, что они были царистами; они выступали против помещиков, но за “хорошего царя”. Ведь таков их лозунг”. 125)
 
“Эта сталинская формула, вскрывающая сущность идеологической оболочки восстаний крестьян в России против феодального гнета, целиком приложима и к восстанию Болотникова”. 126)
 
Хотя стремление политических авантюристов Молчанова и Шаховского не увенчалось успехом, но все-таки польско-литовские папы вновь решили воспользоваться напряженной внутренней борьбой в Русском государстве, чтобы повторить позорно провалившуюся попытку посадить на русский престол своего агента. Наскоро была придумана новая версия “о чудесном спасении” Лжедимитрия и был подобран новый авантюрист, который впервые появился в Стародубье-Северском. Новому самозванцу русские люди XVII века дали меткое прозвище Вора.
 
Основной силой нового самозванца были “ратные люди, вышедшие из Речи Посполитной искать в Москвии военного счастья и добычи”. 127) Под его знамена пришли и такие знаменитые личности, как Лисовский, Ян Сапега, родственник известного нам Льва Сапеги.
 
Осенью 1607 года Лжедимитрий II; набрав 3-тысячное войско, двинулся на Москву. Нерешительность Шуйского, общая дезорганизованность, дала возможность Вору подойти к ближним подступам Москвы. В 15 верстах северо-западнее Москвы, в селе Тушино, интервенты построили свой укрепленный лагерь. Открыто штурмовать столицу захватчики не решались, хотя у них для этого было достаточно сил. Лжедимитрий II и сопровождавшие его поляки хорошо помнили тот прием, который оказали москвичи прежнему авантюристу. Столицу Русского государства интервенты решили взять блокадой. Для этой цели они перерезали главнейшие дороги, соединявшие Москву с жизненными центрами страны. Блокирование столицы было поручено Лисовскому, Сапеге и Хмелевскому. План Вора всецело не осуществился: Хмелевский в районе Коломны был разбит Дм. Пожарским и “соединение тушинских отрядов у Коломны не удалось и полная блокада Москвы не осуществилась”. 128)
 
Стараясь военной силой поддержать вновь появившегося авантюриста, интервенты иными мерами стремились укрепить положение своего агента.
 
На сцену вновь появляется Марина Мнишек, которая признала Тушинского Вора своим мужем и тайно была повенчана с ним одним иезуитом. В ее лице римский папа вновь возлагает надежду окатоличить Россию. Для этой цели в Польше иезуитами был составлен наказ “для введения унии в Московское государство”. 129) В нем указывалось, как Лжедимитрий II по своем воцарении должен осторожно вводить русских людей в лоно Римской церкви. По иезуитскому плану мысль об унии должна исходить не от царя, а как бы от самих русских, для чего католикам и униатам, окружавшим царя и царицу, в глазах светских лиц, необходимо было понять православное духовенство. Они должны были среди русского духовенства возбуждать ненависть между белым и черным духовенством, обещая монашествующим – льготы, а белому – их достоинства. Католики должны были стараться, чтобы русские порвали связь с греческой патриархией, удалили опасных лиц, греческих монахов и протестантов. В целях более усиленной пропаганды католичества в России необходимо открыть Семинарии с католическими учителями, молодых русских людей отправить для обучения в Вильну, Италию, Рим, “где нет отщепенцев”. 130) Московским жителям разрешить присутствовать при совершении католического богослужения; в Москве построить костел. В свиту царя принимать только таких лиц, которые всецело будут содействовать распространению унии среди русских, особенно из среды высшего духовенства, которых всегда сам царь назначает в места управления. Царские приближенные должны непременно быть сами склонны к унии.
 
Все эти и другие меры и средства должны применяться крайне осторожно и постепенно, чтобы не возбудить подозрения среди русского народа. При царе вначале должно быть самое малое число католиков; письма, особенно из Рима относящиеся к унии, должны отправляться тайно. Католики должны быть осторожными в беседе с русскими, потому что преждевременное раскрытие секрета может погубить все дело. Когда будет подготовлена почва для насаждения унии, тогда царь пусть издаст закон о подведении всего под постановления соборов и отцов греческих и поручить исполнение этого закона своим сторонникам. Все эти действия приведут к тому, что поднимутся ссоры дело дойдет до царя, который явится как бы примирителем, посредником между враждующими. Он созовет собор, тогда, с Божиею помощью, к вопросу об унии можно и приступить.
 
Но Лжедимитрию II – Тушинскому Вору не суждено было этот иезуитский наказ претворить в жизнь. Русский народ не допустил Тушинского Вора в сердце своей Родины – в Москву, и он со своим иезуитским планом находился в Тушино до тех пор, пока его не разбил Скопин-Шуйский.
 
В это тяжелое, бедственное время для отечества в защиту национально-государственных интересов выступил патриарх Гермоген.
 
После совершенного майского переворота, когда был вместе с самозванцем низвергнут и патриарх Игнатий, собор русских епископов избрал патриархом митрополита Ка­занского и Астраханского Гермогена. 3 июля 1606 года Гермоген стал всероссийским патриархом. В тяжелое время святитель вступил в управление русской церковью. С воцарением Шуйского и уничтожением самозванца идея самозванщины не была уничтожена. “Достаточно было однажды возбудить и взволновать умы именем близким сердцу народа, чтобы беспрестанно являлись новые самозванцы и новые изменники, с которыми тщетно боролся Василий в четырехлетнее свое царствование”. 131)
 
Находясь на патриаршей кафедре Гермоген заслужил от современников славу “твердого адаманта”, “непоколебимого столпа веры”. Его высокая личность производила могущественное влияние на современников. Внимательно наблюдая за политическою жизнью страны и исходя из твердого убеждения, что беспорядки в Москве разлагающе отражаются на состоянии всего русского государства, святитель пришел к выводу, что только при крепком государственном управлении будет сохранена государственность, нация и православие, почему он так основательно защищал правительство своего времени. Он действовал не в интересах “злосчастного венценосца на престоле” – Шуйского, а в интересах государственных.
 
И вот, когда до Московского государства дошло известие о появлении второго Лжедимитрия, в лице политических авантюристов – Молчанова и Шаховского, и Московское правительство потеряло уверенность в своих силах, “в эту-то роковую минуту, наоборот, обнаружил великую силу духовную и мужественное самообладание “начальный человек русской земли” – Патриарх Гермоген. Отлично понимая, что враги спокойствия государства сильны не правдою и даже не уверенностью в спасении от смерти Лжедимитрия, а главным образом, греховною, нравственною и политическою распущенностью, объявшею народ русский, он, прежде всего, направил мысль и сознание народное на покаяние пред Богом. 132)
 
С этой целью патриарх Гермоген призвал народ к трехдневному посту и покаянию, разослал по городам гра­моты, призывая народ постоять за веру и отечество. Призыв святителя упал на добрую почву народных сердец и многие люди пошли в Москву спасать свое отечество от появившихся авантюристов. Расстроенный государственный организм первосвятитель российский обновляет новым па­триотическим выступлением – устройством всеобщего на­родного покаяния в Московском Успенском соборе, куда был вызван страдалец за отечество, слепец – патриарх Иов. По призыву патриарха Гермогена московские жители запол­нили Успенский собор, но многие стояли и вне его. Патриарший диакон читал послание, в котором народ каялся в своих клятвопреступлениях. Народ умолял первосвятителей российских простить их согрешения. Подъем религиозных и патриотических чувств народа от этого действия был громадный. Вопль покаяния потрясал своды собора и обильные народные слезы орошали плиты Успенского собора. Не эти ли народные слезы вдохновили святителя Гермогена на его дальнейшую патриотическую деятельность. Там, где льются слезы при мысли об отечестве – там еще не все потеряно, там еще есть у народа место для святых героических подвигов во имя своей Родины. Народ полюбил московского святителя и “он теперь стоял выше всех на Руси, при твердости его религиозных и патриотических убеждений, непреклонности характера, силе авторитета, он поистине теперь духовно царил над всем московским государством”. 133) Казалось, что московские жители успокоились, и буря волнений окончилась. Но ожидания правительства не сбылись, и трон Шуйского вновь зашатался при известии о появлении определенной личности – Лжедимитрия II.
 
Правильно оценивая значение применения решительных мер в подавлении беспорядков и понимая, какое важное значение имеет присутствие царя среди войска, первосвятитель призывает Шуйского, чтобы он сам выступил против самозванца. Медлительность Шуйского дала возможность новому авантюристу укрепиться в Тушине. Беспорядки вновь с новой силой стали волновать родное отечество. Поляки, как хищные звери, терзали государство; иезуиты направи­ли свой удар на православную веру, готовя Московской Руси ту же горькую участь, что и юго-западной униатской Руси. Слабость правительства привела к тому, что мно­гие бояре стали служить и Тушинскому “царику” и московскому “полуцарю” – Шуйскому, впрочем, где выгодно. Среди этих беспорядков вновь выступил патриарх Гермоген. Святитель видел, что ожидает Русское государство от политических неурядиц, и он со своей стороны употреб­лял все зависящие от него средства, чтобы поддержать и спасти от гибели родное отечество. Имея только духовные средства, он предписывает духовенству собирать по­жертвования на защитников Москвы; рассылает во все кон­цы отечества грамоты к народу, призывая его снаряжать и вооружать ополчения и присылать их в Москву. 134)
 
Но в это бедственное время что может сделать один человек, когда пламя раздора охватило все слои русского населения.
 
Время шло, и положение Шуйского все более и более ухудшалось. Успехи Тушинского Вора, с одной стороны, и медлительность и малодушие царя Василия – с другой стороны, явились причиной появления толпы мятежников, которые требовали свержения “полуцаря”. Но важным пре­пятствием в исполнении задуманного плана являлся патри­арх Гермоген. В разгаре своих страстей мятежники ворва­лись в Успенский собор, где святитель совершал богослужение, требуя, чтобы он шел вместе с ними на Лобное место судить царя. Святитель ответил им отказом, и мя­тежники, забыв святость места, силою потащили патриарха, издеваясь над ним по дороге. Но насилие не склонило мужественного защитника на сторону мятежников. Напрасно они требовали подтверждения Гермогена, что Шуйский избран незаконно, что из-за него льется кровь, и он винов­ник мятежей, распрей и самозванцев. Мятежники кричали, что он избран одной Москвой, и мы хотим избрать нового царя. В ответ на заявление мятежников первосвятитель российский ответил следующей речью: “Дотоле, – начал патриарх, – Москве ни Новгород, ни Казань, ни Астра­хань, ни Псков, и никоторые городы не указывали, а указывала Москва всем городам”, 135) тем самым, указывая на значение Москвы в жизни всего государства. “Вы восстаете на Бога, – говорил он, – и против всего народа христианского, вы хотите веру святую обесчестить, царству и людям беду великую сделать... наперед в такой вражде вашей к нам не обращайтесь, потому что совет ваш – вражда на Бога и погибель царству”. 136)
 
Грозные слова святителя произвели ошеломляющее действие на мятежную толпу. Народ безмолвствовал. Спокойно и величаво направился патриарх в свои покои, а народ стал расходиться. Видя безуспешность своей агитации, изменники отечества бежали к Тушинскому Вору.
 
Являясь добрым пастырем и стражем христианских душ, в целях умиротворения отечества патриарх Гермоген пишет два красноречивых послания ко всем русским людям, находящимся в Тушинском лагере врагов. Эти грамоты первосвятителя – вопль больного сердца за истерзанную Родину. Своим задушевным словом он призывает русских людей опом­ниться, оставить врагов, сжалиться над страдающим отечеством.
 
“Бывшим православным христианам всякого чина и возраста же и сана, ныне же грех ради наших, сопротивно обретеся, не ведаем как вас и называти”, – пишет святитель в одной из своих грамот. 137) “Не достает ми слово, болезнует ми душа, болезнует сердце и вся внутренняя утерзается и вся составы мои содрогают, и плачуся, глаголю и рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братья и чада единородныя, возникните и вразумейте и возвратитеся!.. Вспомяните, на кого воздвизаете оружие, и не на Бога ли, сотворившего нас? Не свое ли отечество разоряете?” 138) Так святитель страдал за бедствующее отечество.
 
В другой грамоте патриарх Гермоген призывает на­род подражать своим предкам, которые ценою своей крови собирали и укрепляли свое отечество, не разоряли ее, а с мужеством и геройством всегда защищали свое государ­ство. “Отцы ваши не токмо к московскому царству врагов своих не припущали, и сами морские отоки, в дальняя расстояния и в незнаемые страны, яко орли острозрящие и быстролетящие, яко на крылах паряще, и вся под руку покаряху Московскому государю царю, и тому свидетели вы сами”. 139)
 
Внимая отеческому святительскому призыву, некото­рые русские люди, ушедшие в Тушино, стали возвращаться в Москву. Так, по свидетельству С. Кедрова, возвратился князь Гагарин – зачинщик заговора 25 февраля. Он всенародно объявил в Москве, “чтобы русские люди не прельщались Тушинским царем он прямо истинный Вор, и завод весь литовского короля, который хочет попрать православную веру”. 140)
 
Таким образом, святительский голос патриарха, исполненный патриотического энтузиазма, не остался “гласом вопиющего в пустыне” среди неурядиц рассматриваемого нами времени. Воодушевленные слова первосвятителя вдохновляли русских людей на борьбу с иноземными захватчиками. Энергичными помощниками первоиерарха в его патриотическом выступлении были и другие русские иерархи.
 
История сохранила для будущего поколения их имена. Вот эти светлые личности – сподвижники патриарха в его борьбе против Тушинского Вора. Казанский митрополит Ефрем, удержавший свою паству от целования креста Лжедимитрию II. Тверской епископ Феоктист в начале движения Тушинского Вора к Твери оказал ему мужественное сопротивление, но впоследствии был взят в плен и доставлен в Тушинский лагерь, откуда при попытке к бегству был убит сторонниками авантюриста. 141) Суздальский епископ Галактион скончался в изгнании. Коломенский епископ Иосиф, пострадавший при первом самозванце, был взят в плен тушинцами и ими привязан к пушке для устрашения своих противников. Епископы Геннадий Псковский и Сергий Смоленский всячески старались удержать своих пасомых в повиновении законному русскому правительству. Новгородский митрополит Исидор удерживал новгородцев от измены правительству Шуйского и перехода на сторону Тушинского Вора. 142) “Все это были истинные герои, которые вслед за патриархом, по его указанию и примеру самоотверженно выступили пред мятежным народом на спасение отечества. И многие из них жизнь свою положили за землю родную, умерли изгнанниками и страдальцами”. 143)
 
Из всех русских иерархов рассматриваемой нами эпохи, в иных условиях пришлось служить родине Ростовскому митрополиту Филарету, нареченному Тушинскому патриарху. В ноябре 1606 г. митрополит вступил в Ростовскую кафедру, но недолго пришлось ему управлять Ростовской митрополией, так как, по справедливому замечанию Костомарова: “в тушинском лагере знали, что этот человек не был из числа лиц, искренно преданных Шуйскому. Филарета нужно было достать. Прежде послали ему увещание. Он не принял его. Тогда решили достать его силою”. 144) В октябре 1608 г. один из отрядов польских интервентов, осаждавших Троицкую лавру, вместе с переяславскими воинами вы­ступил к Ростову. Услышав о приближающейся беде, ростовские жители со слезами умоляли своего владыку скорее покинуть их город и уйти в Ярославль. „Он же государь великий, – по свидетельству летописца, – аки столп непоколебимый, приводяще людей Божиих на то, чтобы стоя­ли за веру истинную христианскую и за государство по крестному целованию, чтоб стать против тех злодеев, и многими словами утверждаше глаголя: аще мы побиты будем от них, и мы от Бога приимем венцы мученические”. 145)
 
Невзирая на такие слова, ростовские жители продолжали просить его покинуть их город, которому грозит раз­рушение. Мужественный архипастырь так им отвечал: “я хочу подражать своему Учителю и не желаю быть наемником, а настоящим пастырем врученных мне овец, и за них положу душу свою”. 146)
 
Видя такое решительное действие своего митрополита, часть жителей осталась с ним, а другие, малодушные, убежали в Ярославль. С оставшимися жителями Филарет Никитич облачился в святительские ризы, сам причастился и причастил всех находившихся с ним, заперся в соборном храме, ожидая своей участи. Польские интервенты захватили Ростов, и, грабя и уничтожая его, наконец подошли к соборному храму. Осаждавшие стали ломать двери, и, видя невозможность защищаться, святитель решил подействовать на русских изменников-переяславцев, силою своего слова. Он приказал открыть двери и вышел к ним с символами мира – хлебом и солью. Филарет Никитич призывал их во имя православной веры оставить интервентов и сохранить свою верность правительству Шуйского. Но его речь не имела успеха. В церковных дверях произошла битва, которая закончилась тем, что митрополита схватили, сорвали с него архиерейское облачение, одев его в изношенные одежды, и в татарской шапке, посадив на воз с какою-то пьяною женщиною, повезли к Тушинскому Вору. 147)
 
Так описывают летописные источники о пленении Ростовского митрополита Филарета Никитича. В таком жалком виде митрополит был доставлен в Тушинский лагерь, где его Лжедимитрий II встретил очень ласково и “нарек его патриархом, подарив ему богатую святительскую ризу”. 148)
 
Этот “милосердный” акт Тушинского Вора по отношению к митрополиту Ростовскому Преосвященный Макарий в своем труде по Русской церковной истории так объясняет: “самозванец действовал под влиянием поляков или литовцев: ибо только в литовской митрополии существовал обычай, что святители, назначаемые государем на ту или другую кафедру, назывались сперва “нареченными”, пока кафедра та была еще занята другим иерархом, или пока они сами не были посвящены, а в Руси Московской такого обычая не было никогда”. 149)
 
Совсем иную точку зрения на “наречение” Филарета в патриархи высказывает Смирнов в своем исследовании. Он пишет: “Причиною этого не была ли польская инструкция самозванцу, в которой, между прочим, были такие пункты: не нужно много хлопотать о титуле императора, и потому, что для принятия его необходимо новое венчание, которое патриарх совершить не может, предложить вопрос об отношении патриарха Московского к Византийскому, – откуда его власть раздавать должности людям, приверженным к унии. Особенно высшее духовенство должно быть за унию, оно должно руководить народ к предположенной цели, а это в руках его царского величества”.150)
 
Таким образом, это была новая попытка ватиканских агентов привести русский народ к подножию апостольского престола. В таких своих коварных целях они и решили использовать врага Шуйского – Филарета Никитича, дав ему сан патриарха. Это было у них уже заранее изложено в их наказе Лжедимитрию II, рассмотренному в нашей работе. Но эта попытка агентов Ватикана не имела успеха, и по замечанию Авраамия Палицына – “Филарет, разумен сый, и не преклонися ни на десно, ни на шуее, но пребысть твердо в правой вере”. 151)
 
Итак, в лице пленного митрополита самозванец встре­тил сильного противника своим интересам и стойкого борца за свою родину и православную веру. Летописные источни­ки по-разному освещают пребывание Филарета в Тушинском лагере. Так, одни из них признают его пленником “царя Димитрия Ивановича”, а другие обвиняют его в доброволь­ном служении Лжедимитрию II. Но люди, принимавшие сами непосредственное участие в тяжелых судьбах родины, так отзывались о нем: Патриарх Гермоген, упоминая в своих грамотах имя Филарета, называет его не изменником, а пленником: “а которые взяты в плен, как и Филарет ми­трополит и прочие, не своею волею, но чужею, и на христи­анский закон не стоят и крови православных братий своих не проливают, на таковых мы (писал Гермоген) не порицаем”. 152)
 
Из вышеприведенных слов патриарха Гермогена ясно, что он (очевидец всех событий) не осуждал митрополита Филарета за его нахождение у Тушинского Вора, тогда как некоторые из его современников совсем иначе смотрели на его поступок. Интересно об этом пишет Смирнов в своем исследовании, говоря: “Патриарху незачем было бы защищать правоту пленных, если все так смотрели на попавших в Тушино нуждою, как смотрел сам он; незачем было бы упо­минать, что “таковых мы не порицаем”, если бы не было порицающих”. 153)
 
Таким образом, по замечанию проф. С. Ф. Платонова – “заявлениям Гермогена русские люди позднейшего времени охотно давали веру: трудно было подозревать в добровольном служении Вору того иерарха, который при первой возможности отстал от Вора, желал на Московский престол Владислава и, возвратясь в Москву из Тушина весной 1610 года, стал затем в рядах правительства, безусловно враждебного Вору”. 154)
 
Итак, патриарх Гермоген и с ним русские люди позднейшего времени считали Филарета Никитича пленником Тушинского Вора.
 
Подобно современникам митрополита Филарета, наши отечественные историки также различно смотрят на его пребывание в Тушинском лагере. Преосвященный Макарий, С. М. Соловьев говорят только о его пленении, а факт “наречения” патриархом – унизительною почестью. 155)
 
Костомаров признает, что митрополит Филарет признал самозванца, обвиняя его в том, что он “не обличил пред всеми Вора, хотя прежнего Димитрия он знал лично очень хорошо и никак теперь не мог ошибиться... Но в Тушине все-таки побаивались Филарета, не доверяли ему и подстерегали за каждым его словом и мановением. Было отчего. Признав первого Димитрия и получив от него милости, он потом служил Шуйскому; открывал мощи младенца Димитрия, теперь же служил второму Димитрию и, конечно, не мог быть ему столько же предан, сколько сам ему был нужен. 156) (Тем не менее, именем новонареченного патриарха писались грамоты и признание Филаретом Димитрия усиливало доверие и расположение к этому новому Димитрию.)
 
Но это мнение Костомарова ясно опроверг Смирнов. “Филарета Никитича, – пишет он, – обвиняют и говорят, что признание его Димитрием царика усиливало доверие и расположение народа к новому самозванцу. Мы не можем согласиться с таким мнением. Нам, во-первых, ни откуда неизвестно, чтобы Филарет Никитич признавал истинного сына Ивана Грозного в первом ли, или во втором самозван­це; но всякому было известно, что он открывал мощи уби­того царевича в Угличе. Да и мог ли в мнении народном митрополит стать выше царя Шуйского и патриарха Гермогена своим признанием? Его голос заглушали в то вре­мя грамоты из Москвы против Тушинского Вора. В митропо­лите скорее видно пассивное отношение к тому, что вокруг него делалось, и напрасно приписывать наплыв русских к царику именно Филарету Никитичу. Мы знаем, что не всегда и не во всем он был свободен, живя в Тушине, хотя иногда и действовал в качестве патриарха. 157)
 
В смысле пассивного отношения Филарета Никитича к самозванцу II в Тушине понимает и наш исследователь разбираемой нами эпохи проф. С. Ф. Платонов. Он говорит, что “нареченный патриарх” не намеревался преклоняться ни пред Вором, ни пред Шуйским, но терпеливо выжидал, во что выльется эта борьба. Он не пожелал купить себе свободу тем методом, которым решил воспользоваться Тверской архиепископ Феоктист, который был убит вора­ми “на пути ко царствующему граду в бегстве”. Когда ясно было видно, что скоро наступит конец царствованию Шуйского, то Филарет отошел от Тушинского Вора и всту­пил в переговоры с королем. Таким образом, если только возможно вообще характеризовать поведение Филарета, оно скорее всего заслуживает названия оппортунизма и политики результатов”. 158) Таково положение вопроса о взаимоотношениях между Филаретом Никитичем и Тушинским цариком разрешено в нашей исторической литературе.
 
Мнение профессора С. Ф. Платонова по данному вопросу является пока последним словом в исторической литературе, которое всецело нами признается.
 
Самоотверженный призыв святителей вдохновил рус­ский народ на героическую борьбу за освобождение своей Родины. Призыв духовенства объединил разъединен­ные враждой и ненавистью народные силы и, как гово­рит летописец, “учинилось нечаемое отцем отец, боголюбивый патриарх Гермоген стал за православную веру, несомненно и не убоясь смерти; он призвал православ­ных крестьян, укрепил и за веру православную всем велел стоять и помереть”. 159)
 
Действительно, совершилось великое дело: во всей своей мощи выступал исконный народный патриотизм, объединенный в народное ополчение под знаменами Скопина-Шуйского. “Умрем за дом Божией Матери, за православ­ную веру”, – разносились возгласы по обширной русской земле.
 
Итак, по меткому выражению нашего историографа проф. С. Ф. Платонова: “восстание против Вора началось сра­зу во многих местностях”. Поднялась на тушинцев Устюжна Железопольская, Галич, Кострома, Вологда. Изыскивались средства для борьбы, собирались люди, вырабатывался план действий, крепло национальное чувство, осмыслялись политические и социальные отношения, словом, подготовлялся подъем народных сил для борьбы со смутою. 160)
 
Как было выше сказано, вождем восстания стал Скопин-Шуйский. В середине 1608 г. он был отправлен царем Василием в Новгород, чтобы заключить союз со шведским королем Карлом IX. Шведский король давно стремился вмешаться во внутренние дела русского государства, чтобы во время раздоров захватить себе лучшую часть русской земли. Этот “благородный” момент наступил в союзе двух государств. Противником этого союза вновь выступил патриарх Гермоген. Своим проницательным умом он предвидел последствия этого союза и раскрывал пред Шуйским весь вред для государства от этого сближения с западным соседом. Он понимал, что шведы, оказав помощь, почувствуют себя хозяевами Русского государства и будут вмешиваться во внутренние государственные дела. Проницательность ума не обманули первосвятителя. Шведы, почувствовав себя хозяевами севера, оккупировали Новгород, заставляя его жителей присягнуть в верности шведскому королю. С Новгорода они стремились распространить свою власть на все Русское государство. Долго Новгород страдал под тяжелым оккупантским игом интервентов.
 
Народное ополчение, возглавляемое Скопиным-Шуйским, одерживало победу за победой над поляками и тушинцами, очищая дорогу к столице отчизны – Москве. Под ударами ополченцев Тушинский царь бежал в Калугу и 2 марта 1610 г. москвичи торжественно встречали своего освободителя – Скопина-Шуйского. Но не долго продолжалась радость  русских людей. Эта новая победа царя Василия, по выражению автора “Очерков”, “оказалась столь же мимолетной”... Король Сигизмунд открыл военные действия под Смоленском, и для Московского государства стала неизбежна борьба с новым врагом. 161) Народ обратил свой взор вновь на своего героя Михаила Васильевича, ожидая от него дальнейших указаний для борьбы с новым врагом. Хотя он и решил после весенней распутицы идти на врага, но ему не суждено было исполнить эту великую миссию для родного государства. 23 апреля 1610 года на одном крестильном боярском пиру он умер.
 
Безвременная смерть народного героя вновь явилась причиной государственных, беспорядков. Вместе со смертью Скопина-Шуйского были сочтены и дни царствования Василия Шуйского, так как народная молва в гибели героя обвиняла царя Василия. 17 июля царь Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи и царствование княжат окончилось.
 
Обозрев всю патриотическую деятельность русского духовенства в царствование Шуйского, можно сказать, что оно боролось не за Шуйского, а за интересы родного Отечества. И в этом их заслуги перед русским государством в период царствования Василия Шуйского.
 
Примечания
 
75. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 773.
76. Левитский Н. Лжедимитрий I, как пропагандист католичества в Москве. СПб., 1886. С. 42.
77. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 785.
78. Собрание государственных грамот и договоров. М., 1842. Т. 2. № 98. (Ср.: Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С.785).
79. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 786.
80. Левитский Н. Лжедимитрий I, как пропагандист католичества в Москве. СПб., 1886. С. ?0.
81. Костомаров Н. И. Смутное время... СПб., 1904. С. 170.
82. Левитский Н. Лжедимитрий I, как пропагандист католичества в Москве. СПб., 1886. С. 67–68.
83. Костомаров Н. И. Смутное время... СПб., 1904. С. 171.
84. Левитский Н. Лжедимитрий I… СПб., 1886. С. 81.
85. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 792.
86. Лилов А. О зловредных действиях иезуитов… Казань, 1856. С. 240.
87. Свящ. Иванов Ф. Церковь в эпоху смутного вре­мени на Руси. Екатеринослав, 1906. С. 82.
88. Воробьев Г. А. Смутное время. Деятельность русского духовен­ства с 1605–1613 гг.: Исторический очерк // Русский Архив. 1892. С. 10.
89. Левитский Н. Игнатий, патриарх московский // Христианское чтение. 1886. Ч. 2. С. 588.
90. Там же. С. 553.
91. Собрание государственных грамот и договоров. М., 1842. Т. 2. № 95.
92. Свящ. Иванов Ф. Церковь в эпоху смутного вре­мени на Руси. Екатеринослав, 1906. С. 72. (Ср.: Дмитриевский А. Архиепископ Элассонский Арсений и мемуары его из русской истории. Киев, 1899. С. 106).
93. Русская историческая библиотека. СПб., 1894. Т. 13. С. 739.
94. Свящ. Иванов Ф. Церковь в эпоху смутного вре­мени на Руси. Екатеринослав, 1906. С. 79. (Он же ссылается на кн.: Макарий, митрополит Московский и Коломенский. История Русской церкви. СПб., 1881. Т. 10. С. 122. Прим. 85).
95. Кедров С. Жизнеописание Святейшего Гермогена, патриарха Московского и всея России. М., 1912. С. 9.
96. Покровский И. Гермоген, митрополит Казанский и Астраханский (а затем патриарх Всероссийский) и его заслуги для Казани (с 1579 по 1606 г.) // Православный собеседник. 1907. Т. 1. С. 331.
97. Там же. С. 347.
98. Кедров С. Жизнеописание Святейшего Гермогена… М., 1912. С. 30.
99. Покровский И. Гермоген, митрополит Казанский и Астраханский… // Православный собеседник. 1907. Т. 1. С. 349.
100. Русская историческая библиотека. СПб., 1894. Т. 13. С. 739–740.
101. Там же. С. 740. (Ссылку Коломенского епископа Иосифа признают преосв. Макарий: Т. 10. С. 115; Карамзин И. М.: Т. 11. С. 264.
102. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 794. (Ср.: Левитский Н. Игнатий, патриарх Московский // Христианское чтение. 1866. Ч. 2. С. 587).
103. Левитский Н. Игнатий, патриарх Московский // Христианское чтение. 1866. Ч. 2. С. 588.
104. Протоколы совета Киевской Духовной Академии 1900 г. // Труды Киевской Духовной Академии. 1901. Ч. 3. С. 170. (Там указан разбор сочинения Дмитриевского Завитневичем.)
105. Саввинский И. Историческая записка об Астраханской епархии за 300 лет ее существования (с 1602–1903 гг.). Астрахань, 1903. С. 25.
106. Астраханские епархиальные ведомости. 1880. С. 139.
107. Иерархия Астраханской епархии // Чтения в обществе истории и древностей Российских.1848. Кн. VII. С. 66.
108. Дмитриевский А. К трехсотлетнему юбилею Астраханской епархии: (Житие и подвиги первого архиепископа Астраханского Феодосия). Киев, 1903. С. 8–9.
109. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 217.
110. Левитский Н. Лжедимитрий I, как пропагандист католичества в Москве. СПб., 1886.С. 116–117.
111. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 221.
112. Завитневич В. Значение великой московской смуты в общем ходе политического развития до-Петровской Руси // Труды Киевской Духовной Академии. 1908. Т. 2. С. 90–91.
113. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 224.
114. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 805–806.
115. Там же. С. 807.
116. Бутурлин А. История смутного времени… М., 1839. С. 12.
117. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 238.
118. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 810.
119. Смирнов И. И. Восстание Болотникова 1606–1607 гг. Академия наук СССР, 1951. С. 109.
120. Там же. С. 8.
121. Там же. С. 136.
122. Там же. С. 139. (Ср.: Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 812).
123. Там же. С. 284.
124. Там же. С. 502.
125. Сталин И. В. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом. М., 1938. С. 9.
126. Смирнов И. И. Восстание Болотникова… С. 502.
127. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 268.
128. Там же. С. 277.
129. Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 842.
130. Там же. С. 847.
131. Муравьев А. История Российской Церкви. СПб., 1845. С. 200.
132. Царевский А. Гермоген, святейший патриарх Всероссийский, в его самоотверженном служении бедствующему Отечеству // Православный собеседник. 1907.  Т. 1. С. 358.
133. Там же. С. 359.
134. Там же. С. 363.
135. Чернышев С. Святейший Всероссийский патриарх Гермоген, в его самоотверженном служении бедствующему отечеству // Труды Киевской Духовной Академии. 1912. Т. 2. С. 247.
136. Царевский А. Гермоген, святейший патриарх Всероссийский, в его самоотверженном служении бедствующему Отечеству // Православный собеседник. 1907.  Т. 1. С. 365.
137. Дмитриевский А. Святейший патриарх Гермоген и русское духовенство в их служении отечеству в смутное время. СПб., 1912. С. 29–30.
138. Чернышев С. Святейший Всероссийский патриарх Гермоген, в его самоотверженном служении бедствующему отечеству // Труды Киевской Духовной Академии. 1912. Т. 2. С. 249.
139. Творения Святейшего Гермогена, патриарха Московского и всея России. М., 1912. С. 90–91.
140. Кедров С. Жизнеописание Святейшего Гермогена… М., 1912. С. 63.
141. Сказание Авраамия Палицына. СПб., 1909. С. 118.
142. Костомаров Н. И. Смутное время... СПб., 1904. С. 190.
143. Царевский А. Гермоген, святейший патриарх Всероссийский, в его самоотверженном служении бедствующему Отечеству // Православный собеседник. 1907. Т. 1. С. 367.
144. Костомаров Н. И. Смутное время... СПб., 1904. С. 184.
145. Служение Филарета, митрополита Ростовского, бедствующему Отечеству // Православный собеседник 1886. Ч. 1. С. 314.
146. Никольский. История Русской церкви. С. 97.
147. Смирнов А. Святейший патриарх Филарет Ники­тич, Московский и всея России // Чтения в обществе люби­телей духовного просвещения. М., 1873. С. 343.
148. Цит. соч. в Православном собеседнике. 1866. С. 315.
149. Макарий, митрополит Московский и Коломенский. История Русской церкви. СПб., 1881. Т. 10. С. 139.
150. Смирнов А. Святейший патриарх Филарет Ники­тич... М., 1873. С. 344. Прим. 97. (Ср.: Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 841–847).
151. Сказание Авраамия Палицына. СПб., 1909. С. 118.
152. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 317.
153. Смирнов А. Святейший патриарх Филарет Ники­тич... М., 1873. С. 349.
154. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 317.
155. Макарий, митрополит Московский и Коломенский. История Русской церкви. СПб., 1881. Т. 10. С. 140. (Ср.: Соловьев С. М. История России… СПб., 1894. Т. 8. С. 863).
156. Костомаров Н. И. Смутное время... СПб., 1904. С. 184–185.
157. Смирнов А. Святейший патриарх Филарет Ники­тич... М., 1873. С. 347–348.
158. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 317–318.
159. Царевский А. Гермоген, святейший патриарх Всероссийский, в его самоотверженном служении бедствующему Отечеству // Православный собеседник. 1907. Т. 1. С. 367.
160. Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты... М., 1937. С. 291–292.
161. Там же. С. 313.

[версия для печати]
 
  © 2004 – 2015 Educational Orthodox Society «Russia in colors» in Jerusalem
Копирование материалов сайта разрешено только для некоммерческого использования с указанием активной ссылки на конкретную страницу. В остальных случаях необходимо письменное разрешение редакции: ricolor1@gmail.com