Я познакомился с отцом Васи­лием в 1997 году. Наша первая встреча состоялась на послед­них курсах моего обучения в Санкт-Петербургском государ­ственном университете, хотя я приходил послушать его пропо­веди и до знакомства с ним. Мне это было очень интересно. Отец Василий был очень хороший и яркий оратор. О том, что он хо­чет со мной встретиться, мне сказала моя мама. Сначала я ей не поверил, потому что знал, что вокруг отца Василия всегда очень много людей, а я в то вре­мя был никому не известный че­ловек, студент, заканчивающий университет. И тут такое пред­ложение со мной встретиться и пообщаться от одного из самых уважаемых священников в го­роде! Я, конечно же, приехал. И у нас с ним состоялся разго­вор, так где-то минут на сорок, такая теплая встреча.

 

Мои первые впечатления о нем, что это очень понима­ющий человек и с большим жизненным опытом. Людей он понимал с полуслова, даже со взгляда — вот насколько он был опытный священник. Когда мы с ним поговорили, у меня осталось очень хорошее впечатление. Батюшка стал мне рассказывать о своей жиз­ни, о молодости, спрашивал о том, как я живу, чем зани­маюсь. У нас с ним сложился такой вот человеческий кон­такт. Это было начало нашего многолетнего общения и, я бы сказал, многолетней дружбы.

 

Отец Василий был очень жиз­нерадостный человек. У него всегда было удивительное вну­треннее состояние — у него рай в душе был. Мне кажется, это от Бога дается, такое внутрен­нее состояние. И что бы там у батюшки ни случилось (у него тоже были свои проблемы), его это не захлестывало, не «цепля­ло», с головой не накрывало. Он мог кому-то и поддать, прямо сказать: «Ты не прав!» Он был очень волевой человек! Люди идут обычно всегда за силь­ным, волевым человеком. И он мог, как говорится, кого-то и на место поставить.

Но, во-первых, это справедливо было всегда, а во-вторых, это не сказывалось на его настроении и на его вну­треннем состоянии. То есть он так ему сказал, вразумил его, и после этого все — у него опять мирное состояние.

 

Какие-то вещи мне сложно объяснить. Хотя я их понимаю, я их видел в нем, но вот объяснить очень сложно. То есть вот именно его взгляд на разные вещи, ситуации. Есть законы жизни, есть принципы — я это понимаю. Но он еще тоньше видел жизнь. Отец Василий многие вещи прогнозировал, всегда видел причинно-следственную связь. Кроме жизненной логики батюшка видел еще какие-то тонкие моменты, духовные, которые и были истинной причиной событий.

 

Еще в начале 2000-х он стал говорить о том, что будет меняться погода, что будут проблемы с климатом. У него это выражалось так: «Не тот ветерок подует, не тем дымком потянет…» То есть он своим каким-то мировоззрением, особенным миропониманием, взглядом на вещи многое предвидел и предупреждал о природных климатических явлениях, аномалиях. Но увязывал он это именно с падением нравственности в обществе, что народ отошел от Бога, что народ к Богу не идет.

 

Батюшка мне напоминал, скажем так, ветхозаветных пророков, которые были сильны духом, верой. Когда в ветхозаветные времена еврейский народ отходил от Бога, приходили пророки и обличали, предупреждали, говорили им, что «идете не тем путем». И батюшка всегда прямо, жестко и честно говорил об этом. Это одна из его сторон.

 

Знал он очень много. Постоянно работал над собой, стремился повысить свой образовательный уровень, хотя он был очень образованный человек. Хорошо знал историю. Он много читал, писал, всегда сам лично отвечал на письма, которые ему люди присылали с вопросами. Это был такой самородок, настоящий талант!

 

Батюшка своей яркой личностью очень многих увлек за собой, но повел он их к Богу. Самая главная его проповедь о Боге — это он сам, его жизнь и любовь к людям. Своим примером отец Василий показал нам, каким может быть человек, если он живет с Богом. Люди его любили, а он говорил: «Я что?! Вот Бог! Вот — туда! Это Он!»

 

Отец Василий очень многим помог, многих поддержал. Круг его общения был очень широкий, то есть он со всеми мог найти общий язык, абсолютно со всеми. Он мог разговаривать с ребенком, с бабушкой 85 лет, с политиком, с должностным лицом высокого уровня. Очень любил военных! На 9 мая они все приезжали к нему, поздравляли. Все красивые, в форме, адмиралы были среди них. Все это кипело вокруг него.

 

 

Отец Василий очень сильно переживал за судьбу России. Батюшка плохо относился к людям, которые, как он выражался, «грабят Россию». Он говорил: «Они должны понимать одно, что эти деньги их детям все равно не достанутся, все равно эти деньги пропадут. Произойдет так, что это все будет бесполезно. А отвечать они будут за то, что грабили Россию». В некоторой степени эти слова батюшки начинают сбываться. Сейчас депутаты Европарламента уже обсуждают возможность блокировки в западных банках счетов россиян и лишения их въездных виз. Батюшка приводил и пример из истории: «Вот вы посмотрите: те, кто сделал революцию в семнадцатом году, также подло грабили страну. У них были тогда огромные деньги. А в итоге что получилось? Пришел Сталин и всех уничтожил».

 

У батюшки была абсолютно правильная, четкая позиция — во всех своих проблемах виноваты мы сами.

 

Еще начиная с советских времен, и в 90-е годы, и в 2000-е, он всегда говорил именно правду, притом по самым наболевшим темам нашей жизни. Вспомним девяностые годы: что было в Петербурге? Засилье сектантов. И вот отец Василий усиленно боролся с сектами, постоянно по этим вопросам выступал, открывал людям глаза.

 

В нашем городе было очень много разных проблем, и вся эта боль, горе, беды — все стекалось к нему. Шли тысячи! А в силу того, что я был юристом, он меня просил, чтобы я как-то людей консультировал. Мы с ним сидели, он общался по своим темам, а я по юридическим, поэтому я был в курсе многих событий. К нему приходили очень высокопоставленные люди — из Петербурга, из Москвы, среди них и те, которые сейчас занимают высокие посты в Москве.

 

Известен интересный факт, что старцы — и отец Иоанн (Крестьянкин), и отец Николай (Гурьянов) направляли всех, кто к ним ездил из Питера, к отцу Василию Ермакову. Они говорили: «Там у вас есть свой хороший батюшка, езжайте все к нему».

 

Когда батюшки не стало, все как-то разбрелись, растеклись — кто в одну сторону пошел, кто в другую, кто в третью... Вот сейчас через несколько лет идет процесс объединения. Тогда (при жизни батюшки) на Серафимовском был, наверное, самый сильный приход в городе — во-первых, он был самый многочисленный и он собрал вокруг себя ярких, сильных людей. Да, зачастую с трудной судьбой, со сложным характером, но ярких людей там было очень много. И когда батюшки не стало, все как бы так немножко замкнулись в себе, мне так кажется. Я знаю, что кто-то из прихожан остался в храме на Серафимовском, кто-то пошел в другую церковь, ближе к дому стал ходить; кто-то еще куда-то. Как-то все по храмам разошлись. Он при жизни, конечно, всех держал, объединял.

 

Люди, которые знали батюшку, помнят его, а те, кто не знал, узнают от других, каким он был священником, пастырем. Сейчас у людей, после того как они походили, посмотрели, подумали — и в итоге увидели, что другого такого священника нет, вновь возникла потребность в общении с теми, кто знал батюшку. Начали собираться, общаться. И будет все больше таких людей, которые любят батюшку! Будут его уважать, идти за ним. Потому что, несмотря на то что батюшка ушел, он все равно нас не оставил — ведет за собой. Его проповеди, его выступления можно найти везде: в Интернете, на дисках, в книгах... Много рассказов очевидцев, тех людей, которые с ним общались, знали его. И эта память об отце Василии, она ведет за собой людей и поведет еще очень многих.

Вот такая была неординарная личность! Настоящий талант!