Больше десяти лет я знал отца Василия и то, что существует клуб подводников, и существует как достойная организа­ция — это во многом, конечно, благода­ря ему. Потому что, буквально с первых дней создания отец Василий, скажем, на­ставлял нас, хотя мы все люди были уже достаточно взрослые и воспитанные в атеизме в Советское время, и он понимал это, но тем не менее, если бы не он, воз­можно, все пошло бы по другому. И я пом­ню, что за год до его смерти нам удалось организовать поездку на Валаам — вме­сте с батюшкой, с прихожанами церкви, а там были и моряки-подводники, и вдовы погибших подводников. Эта поездка была чем-то особенным. Поэтому для нас отец Василий — это человек, которого надо помнить, любить, и как моряки говорят — сверять свой курс по нему. Моя жена, художник Марина Подгаевская, написа­ла картину «Подводная лодка «Курск», и было много предложений и мыслей кому ее подарить. Она сказала: «Давай ее пода­рим отцу Василию!». И он принял эту кар­тину, поцеловал ее, и какое-то время она была в храме, а потом он говорит: «Я хочу забрать ее домой». Потому что «Курск» для него — это была не просто погибшая лодка, это было что-то большее.

 

Не зря, когда поднимали лодку, когда надо было хоронить экипаж, я приехал к отцу Василию, и он сказал: «Давай похо­роним их здесь, на Серафимовском клад­бище». Вот тридцать два члена экипажа, мемориал, достойный мемориал — это тоже благодаря отцу Василию.