Будь всегда со мной

Наталья Ошко, прихожанка храма прп. Серафима Саровского

К батюшке меня привел отец Сергий Филимонов в 1999 году. Мы тогда организовывали Общество православных врачей Санкт-Петербурга. Отец Сергий был его председателем, а я была заместителем председателя и в тот момент занималась регистрацией организации. Одновременно я была главным врачом душепопечительского центра по борьбе с оккультизмом и помощи пострадавшим от оккультных воздействий, экстрасенсорики, магии. До этого я неоднократно слышала об отце Василии, о его прозорливости и духовных дарах от разных людей, даже приходила на Серафимовское, но пообщаться с батюшкой не довелось. Отец Сергий меня к нему специально привез, хотел узнать, что скажет батюшка. Ничего ему не говорил про меня. Батюшка вышел на крыльцо. Я стояла там. Еще два человека стояли, которых отец Сергий привез. А батюшка ко мне подошел, меня обнял, так прижал и сказал: «Благословляю на подвиг тебя, благословляю. Громи их, тетка», – то есть всех колдунов, экстрасенсов, магов. С этого времени и до 2002 года я все время этими вопросами занималась. А отец Василий нашу деятельность благословлял и поддерживал. Мы ездили на все рождественские чтения, на конференции, принимали участие в серьезной синодальной работе.

Мы пригласили в Санкт-Петербург отца Анатолия Берестова (профессора, невролога-педиатра, который возглавлял Душепопечительский синодальный центр во имя Святого Праведного Иоанна Кронштадского в Москве на Крутицком подворье), и батюшка с ним встречался в Серафимовском храме. Они долго разговаривали, четыре с половиной часа батюшка с нами был, всех благословлял – священников, врачей, которые приехали с отцом Анатолием, и нас тоже. Отца Анатолия укреплял. Тряс его, как грушу, и говорил: «Что, не понимают тебя, да, профессор? Не понимают тебя». Он его тряс и обнимал. И вдруг батюшка сказал отцу Анатолию: «Слушай, отец Анатолий, я тебя поздравляю. У тебя же сегодня день ангела». Отец Анатолий: «Как?» Он такой скромный. «Откуда вы узнали?» – «А мне Господь открыл». Батюшка увел отца Анатолия в алтарь. Через некоторое время вдруг отец Анатолий выходит в пасхальном облачении, очень счастливый, и показывает, чтобы его фотографировали. Все его стали фотографировать. Оказалось, что батюшка на него надел пасхальное облачение отца Иоанна Кронштадтского (которое хранилось в ризнице в храме), таким образом он ему оказывал духовную поддержку и помощь, потому что у отца Анатолия очень тяжелый крест работы с сатанистами, с молодежью, пострадавшей от сатанистов, с наркоманами, с пострадавшими от компьютерной зависимости. И потом этот снимок стал самым дорогим для отца Анатолия. Он его всегда в своих кабинетах держит: если он переезжал из одного центра в другой, то везде ставил эту фотографию. Он всем строго-настрого запрещал даже пыль с нее стирать.

В 2002 году батюшка меня благословил поехать в Польшу на обучение. Я там три месяца училась. Потом стала работать в Лавре по батюшкиному благословению.

Однажды батюшка надел рясу красивую, крест и сказал: «Я иду к наркоманам». Я сначала не поверила. А оказалось, что он действительно поехал в центр наркозависимых. После этого посещения он мне говорит: «Им же ничего не нужно. Они ничего не хотят слушать. Как ты с ними работаешь? Что ты с ними делаешь? Вообще что это? Зачем это? Им это ничего не надо». Я говорю: «Но нас же учили, специально учили, как это делать» В 2005 году приехал мой учитель, директор центра реабилитации наркозависимых (пациентов с двойным диагнозом : наркомания и каким-либо психиатрическим диагнозом) в Польше Анджей Май-Маевский. Он всемирно известный психиатр и президент Восточно-Европейской ассоциации терапевтических сообществ. И я сказала тогда, что обязательно нужно посетить моего духовного отца, чтобы он его увидел, чтобы они познакомились, и батюшке я сказала, что я приведу к нему эту делегацию. Он нас принимал в пономарке, и долго они разговаривали через переводчика. У батюшки направление профилактическое: не пускать детей на дискотеки, в злачные места, не доводить до этого, отцовской властью не пускать и все. И это правильно. Май-Маевский занимается реабилитацией тех, кто уже попал в эту ситуацию, и он с других позиций на это смотрел. Расхождения не было, потому что батюшке он говорил, что надо давать детям любовь, к наркоманам строго относиться, но помогать им, заниматься их реабилитацией. И на этом они сошлись. Потом Май-Маевский мне сказал, что батюшка необыкновенный человек, у него есть харизма. Отец Василий их благословил, и подарил цветы жене Май-Маевского. Вот такая была беседа, и они сошлись на том, что детьми надо заниматься, их надо понимать, их надо любить. Тогда не будет проблем.

После Лавры я работала заместителем директора благотворительного фонда «Кедр», который как раз был создан в помощь инвалидам и детям с проблемами, в том числе и наркозависимым. Мы участвовали в программе Евросоюза по реабилитации наркозависимых. Мы с моими пациентами ездили в паломнические поездки, даже их родители, их девушки тоже ездили. В Болхов я возила одного парня, Димитрия. И он потом женился, и ребенок родился, девочка, Василиса, ее назвали в честь батюшки. В Серпухов мы ездили. Но хотелось сделать свое что-то, чтобы целенаправленно организовывать поездки, и батюшка это благословил и подарил 60 фотографий архимандрита Иоанна Крестьянкина.

И у нас первая поездка состоялась осенью именно в Пушкин и в Псково-Печерский монастырь, к Иоанну Крестьянкину, к его мощам, и в то место, где родилась великая княгиня Ольга. И это была очень благодатная поездка, потому что, конечно, батюшка молился и все было по его благословению.

Помню последние встречи с батюшкой при жизни. Мы уже знали, что к нему мало тогда пускали, он болел, был декабрь 2006 года. Мы там все, перед церковным домиком, как ученики, стояли – никого не пускали. И вдруг позвали меня: «Наташа, к батюшке». Я побежала к батюшке, говорю: «Батюшка, мы так хотели заехать на Новый Валаам. Благословите». Он сказал: «Да, конечно. Я благословляю всю эту вашу поездку» (это мы собрались в Финляндию после Крещения ехать на лыжах кататься). Я говорю: «Можно мы организуем поездку к святителю Николаю?» Рассказала ему, как мы планируем ехать через всю Европу. Он так оживился! Благословил и говорит: «Обязательно, конечно, обязательно едьте». – «А когда? Когда нам ехать в Бари?» – не отставала я. Он задумался ненадолго: «Сразу после Троицы!» Благословил. А потом я сказала, что у меня день рождения во вторник. Он говорит: «Я приду, обязательно приеду». И в этот день действительно он приехал, заходит в домик и говорит стихами: «Эти стихи для тебя». К сожалению, я их не помню, только последние строчки: «Будь всегда со мной. Не отходи от меня никогда!» Вот эти вот были слова, самые главные.

А про поездку, в которую мы должны были ехать после Крещения, я говорила: «Батюшка, как же мы поедем? Нет никакого снега, все растаяло. И как мы там будем кататься?» Он говорит: «Я вам сделаю снег. Будет вам снег». И действительно, когда мы поехали 20-го числа, уже после Крещения, целая группа большая была. Здесь, в России, была слякоть, никакого снега, все растаяло, дождь шел. Когда пересекли границу с Финляндией, там было уже минус 25. Все было в инее, в снегу. И я думаю так про себя: «Батюшка, ну это же слишком – минус 25». Сначала мы приехали в монастырь, и там нам рассказывали, что у них никакого снега не было, но неделю назад, до нашего приезда, вдруг выпал снег, начался мороз, и что нам так повезло, мы приехали, здесь все в снегу, так красиво, минус 25. Молились в монастыре. Когда мы зашли в старинный храм, там стояла чудотворная Коневская икона Божией Матери, и лампада перед ней. Случайное неловкое движение... и масло из этой лампады вылилось прямо на канон, не куда-нибудь, а именно на канон, хотя расстояние было довольно большое. И весь канон был залит этим маслом.

Когда мы вернулись из этой поездки, батюшку мы живым больше не увидели. Тогда, в поездке он все время нас оберегал, хранил (все это чувствовали). У маленького Кеши десятилетнего температура поднялась 38–39 градусов, везли практически больного, позвонили батюшке, попросили его помолиться, и Кеша был здоров уже на следующий день, да и  мороз потом уменьшился до минус 5 (как просили). Когда мы вернулись, батюшка уже был в больнице. Стали молиться. Никакого отклика не было. Я молилась, а ощущение было, что вата вокруг, что это все глухо, никуда это не идет, твои молитвы. Еще до поездки я батюшку видела на ранней службе 19-го числа. Я пела на клиросе. А 18-го мне буквально как будто ангел мысленно сказал: «Все, Господь от вас батюшку забирает». Я стала плакать: «Не надо. Почему?» Именно «забирают». На этой службе батюшка был очень грустный, даже скорбный, подошел. Я как вцепилась в его рукав... А он говорит: «Ты пой, пой». Потом, когда три дня, пока он лежал в часовне, я подходила к кладбищу, начинала плакать (или в любом другом месте), моментально меня как будто бы окутывало такое теплое ласковое облако, и на душе воцарялся полный покой. Я не могла заплакать даже. Прямо вот тепло такое, ласка, нежность. И я не плачу.

Нас всех окружала батюшкина любовь. Я не знаю, как у кого было, но у меня было так. И когда в эту ночь, когда он умер, был полный штиль и покой на сердце, и просто очень медленно и тихо падал густой снег белый, без ветра, без малейшего шороха – очень тихо и медленно. Я просто это помню, эти минуты, этот момент. Вот так вот утешал Духовный Отец. Потом, когда батюшка уже в храме лежал, мы с моей дочкой старшей принесли большой букет белых роз, там было четное количество. Танюше удалось пробраться ближе к дверям храма, и она вот-вот могла уже войти в храм, поэтому я передала ей эти розы, и вдруг она ко мне поворачивается, одну розу мне отдает и говорит: «Мама, посмотри, у этой розы в нескольких местах сломался стебель, и роз стало нечетное количество». А я говорю: «Я все поняла. Отдавай розы батюшке». Теперь мы всегда несем цветы батюшке – обязательно нечетное количество. Батюшка живой, он слышит нас, он не оставляет нас своими молитвами, пасет свое стадо. Все мои дети молятся за батюшку. Недавно моя младшая дочь Аня, курсант Морской Академии им. адмирала Макарова, после второго курса была на практике на парусном корабле «Мир». Я тогда пошла к батюшке на могилку и просила и за Аню, и за корабль, чтобы он победил. Они принимали участие в двух международных регатах – и наш «Мир» победил! Наш Духовный Отец продолжает окормлять и нас, и наших детей. Всегда мы чувствуем покров его молитвы над собой и его водительство. А как реализовались батюшкины благословения уже после его кончины и продолжается то, что он нам всегда говорил: «Кто начальник аэродрома? Кто командует парадом?» – об этом отдельный рассказ.